Страница 35 из 84
— Да ладно тебе, — забубнил Райн. — сегодня твоя очередь нас кормить.
— А твоя драить полы, — непримиримо отбила бесстрашная. Ох любит же она командовать, наверное Ворон у нее там на церлах ходит. Или она из-за неизвестности по мужу так распоясалась…
— Нее, Эшкина, — завякал тот и развел руками, заметив мою гневную мурзилку.
Да, быт приходится поддерживать и мне, причем вместо Сани. Она мужественно освободила меня от обязанностей по кухне, взяв обещание, что я больше никогда не подойду к плите и не буду даже пробовать что-то наварить. После моего фурора бедные ребята чуть коньки не отбросили, давясь несъедобной кашей. Ну не умею я, ведь предупреждала… В остальном проблем по устройству и комфорту нет. Есть нехитрая мебель, вода, правда только холодная, но помыться возможно. Электричество на маяк поступает по общей сети, вот только пользуемся мы им очень осторожно, законопатив все окна и щели. Нам нельзя себя выдать, иначе навлечем беду на этот дом. Привлечем ненужное внимание и решившие поживится за чужой счет мародеры придут сюда. Пусть только попробуют, угощу свинцовой конфеткой…
— Девки я с вами пойду, — пролезла в кухню тощая, рыжая тень. — Рон меня берет в город. — растянула рот чумазая рожица младшего члена компании.
— Садись, горе луковое, покормлю, — растрогалась Сани, усаживая это недоразумение за стол.
Недоразумение — это Яшик. Мальчишка шестнадцати лет, родившийся и выросший на улице. Изгой от рождения, не имевший даже возможности выбрать себе фракцию. Еб*нный мир… Яшик чуть больше меня, худющий как кошка, но ловкий и шустрый. Не знаю каким образом он вообще прибился к этой кучке людей, но его все любят и даже Сани, испытывает к нему, что-то вроде материнского инстинкта. Веселый мальчишка. Эдвард стал нашим инструктором, не дает растерять форму и усиленно гоняет на тренировках, обучая новым приемам.
За время проведенными среди изгоев, он сумел натаскать Майру не только по самообороне, но и по стрельбе. Да, он всегда умел хорошо драться и наверняка стал бы лучшим из всех неофитов этого года, если бы не сука, Дрю… Вообще у нас сколотился очень не плохой отряд, конечно не как бесстрашные, но постоять мы за себя сможем. Шустро орудуя ложками набиваем животы и собираемся на промысел. Может удастся, что-нибудь узнать о нем… Нет, не думать, не вспоминать… И все было бы совсем прекрасно и замечательно, если бы не одно громадное НО — я скучаю, ужасно скучаю и… тоскую. Очень сильно, до невыносимой боли. Внутри все сжимается, пульсирует и расслаивается на волокна.
Мне хотя бы узнать: что с ним? Добрался ли тогда до Эрудиции? Мне необходимо знать — что он в порядке, жизненно важно. Так хочется его увидеть, хотя бы одним глазком. Я знаю что он жив, все еще чувствую, ощущаю, боже… Где ты… родной мой? Так хреново мне никогда не было. Я умираю от неизвестности. И слез больше нету. Только сухо скребет в горле, и от этого еще хуже…
Крышка тяжелого люка с лязгом грохает о поверхность растрескавшегося асфальта и Рон указывает своему небольшому отряду, из семи человек в тонувший в темноте туннель.
— Лезьте, — подгоняет он и все дружно ныряют во мрак, кроме меня. — Чего встала-то, полезай. — удивляется мужчина.
— Не-е-ет, — отчаянно замотала я головой и отошла назад.
— Как нет? Давай, ты же сама в город просилась.
— Там крысы, — простонала я и поёжилась. — Можно я как-нибудь в обход? — попытала удачу.
— Нельзя, — отрезал щербатый и снова ткнул пальцем в дыру. — Лезь, сказал. Нет там крыс. Что им там жрать?
— Вот меня и сожрут, — заныла я и помотала головой. — Ну пожалуйста, я крыс боюсь.
Мужчина только закатил глаза, ухватил меня за локоть и швырнул вниз. Уцепившись за Райна я буквально влезла к нему на ручки и мы продолжили путь. Включенные фонари шныряли по грязным стенам, в поисках нужного поворота, Рон комментировал каждый проход, показывая нарисованные углем отметины, чтобы не заблудиться. Вокруг все шибуршало, пролезая жутью в мой мозг, шорохи неслись из каждого угла, но серых тварей видно не было. Подозреваю, что просто мужчины не хотели пугать и намеренно отводили желтые лучи из эпицентра возни. Когда мы наконец дошли до нужной лесенки, я почти скончалась от ужаса. Волосы стояли дыбом, спина насквозь мокрая, еще и этот спертый запах давил на легкие.
До уничтоженного Отречения мы добирались пару часов, поезда не ходят. Интересно почему? Рон собирается в следующую вылазку попробовать разузнать что-то об этом, было бы намного проще перемещаться по городу. Если буду себя хорошо вести, то и меня с собой может возьмут. Достигнув окраины развалин, превратившиеся в общую могилу для невинных людей, мы только горестно вздыхаем, заново переживая в душе весь вязкий, черный кошмар случившегося. Никто не может даже поднять глаза в сторону почерневших от пожарища разрушенных домов. Сердце стремительно ухает об ребра, набирая обороты своего биения. Дышать трудно, слишком трудно. Ну почему…
Склады встречают нас крепко запертыми дверьми и вооруженной охраной из пяти человек. Приходится прятаться за соседними зданиями, пытаясь разглядеть хоть маленькую лазейку, чтобы добраться до желаемого. Все что кажется доступным, только узкие окошки высоко над землей. Отличненько, вашу мать.
— Я, Райн и Сани отвлекаем охрану, — собрал совет Рон. — Яшик, Линн и Кроша лезете в окно, Крис подсадит. Набиваете рюкзаки только самым необходимым, лишнего не брать, только время потеряете. Потом скидываете все на улицу и уносите свои задницы. — дает главарь указания и они уходят.
Наш вороватый отрядик на пузе подползает как можно ближе к намеченной цели и притворившись кротами, замирает в кустах. Через пару минут с другой стороны в охрану летит булыжник, приземляясь прямо в ноги одному из бесстрашных. Спустя секунду в поле зрения появляется Сани и уводя за собой погоню из трех человек, исчезает среди серых сводов бетона. Крис, довольно высокий мужчина тенью прыгает за угол возле дверей, быстро выглядывает и жестом подзывает нас. Потом сложив руки замком, помогает забраться в узкие проемы и мы оказываемся в святая святых для желудка. Стараясь не шуметь и передвигаться по складу на мысочках, старательно сгребаю с полок в бездонные рюкзаки консервы.
Яшик набирает мыломойку и бакалею, расточая ухмылки на грязной моське, явно не знающей, что такое умывание. Вот чертенок, вернемся, лично выдраю его физиономию с мылом. Обещаю. Линн сразу шмыгает за тряпками. На все, про все у нас несколько минут, пока основной состав гончих не допер о подставе. Рыжик подсаживает меня обратно на окошко, предусмотрительно пододвинув стеллаж и начинается транспортировка неподъемных баулов. Руки сводит от тяжести, грубые ремни режут ладони, но деваться-то некуда.
Крис под стеной перехватывает поклажу, перекидывая рюкзаки подальше, затем ловит юных форточников и мы волоком таща по земле свою добычу, скрываемся в ближайших развалинах. Фу-у-ух, теперь я еще и воровка, блин. Да и черт с ним, кому какая разница. Остается дождаться нашу наживку и можно убираться отсюда. Ребята возвращаются через двадцать минут заметно уставшие, видимо пришлось хорошо побегать от погони. Мы нагрузились как верблюды, обвешиваясь баулами и отправились в обратный путь. Ой мамочки, еще топать и топать, а спинка уже прогибается и ножки подкашиваются от тяжести.
После довольно объемного и богатого ужина, сдобренного нашей громкой трескотней, все потихоньку разбредаются отдыхать. Разделив по братски одежонку, набранную Линн, натянула на себя самое тепленькое и отправилась на заставу. Ненавижу дежурить… Еще эти контейнеры, чтоб им провалиться… глаза мозолят паскудными, аляпистыми воспоминаниями. Иногда я забираюсь на ту крышу и сижу, в тишине, одна. Так, просто. Увижу ли я его когда-нибудь? А вдруг встретимся, что я ему смогу сказать? А он?
Нет, все так сложно… Думала, ну, потерплю, переживу и забуду потом его, как страшный сон. Не выходит, никак. Думать не могу не о чем другом. Ну когда-же утихнет эта боль? И когда я это почувствую… и почувствую ли вообще? Знаю только, что он мне дорог. Но его пощечина той ночью… и слова, которые он произнес… это было. Столько презрения, ненависти… Словно в душу заколачивали раскаленные гвозди. А сердце до сих пор рвет на жалкие ошметки…