Страница 34 из 84
— Она всегда была такой… неспокойной?
— О, да! Постоянно орала, рвала мои книги и во что-нибудь влипала.
— Как же «Фракция выше крови»?
— Кажется, уже нет никаких фракций. И ты, кажется, с этим согласен?
— А ты нет?
— Это мое дело.
— А если я скажу, что не согласен?
— Это твое дело.
— Если тебе будет до этого дело, буду рад тебя видеть, Дин, — протягиваю ему забинтованную руку. Он сжимает ее чуть сильнее, чем нужно было бы сжать сломанную конечность
— Мне нет дела ни до чего. Я не хочу иметь отношения к революциям и бойням. Но, если этого пафосного придурка не станет, я буду рад. И буду рад, если смогу быть полезен.
— Заметано.
====== «Глава 14» ======
Эшли
Что-то холодно совсем… окно что ли забыла закрыть? Не удивительно, еще бы, после очередного, особо емкого на нагрузку тяжелого дня. Осенний прохладный воздух медленно пробирает до костей, покрывая кожу большими мурашками. Нужно встать, закрыть створку, иначе околею. Прождав достаточно для того, чтобы тело совсем продрогло, нехотя выползаю из кроватки. Черт, как пить хочется. Придется спускаться вниз. Футболка длинная, но портки все равно одеваю, это одно из главных правил нашего нового дома. В ладонь прихватываю оружие, тяжелый армейский нож. Вряд ли кто-то мог пробраться на маяк тайком… мимо дозорных, так просто не проскочишь… и все-таки.
Тихо выхожу из каморки, придерживаю дверь, чтобы петли не сильно скрипели. По ступеням спускаюсь осторожно, стараясь не слететь и не свернуть шею. Так, вот она, кухня. Нащупав в темноте дверную ручку, поворачиваю… Густой, светло серый дым, он просто клубится стеной, заволакивая все вокруг. Ничего не видно. Ничего больше нет — только дым, и где-то там, в нем, в его вязкой глубине — что-то страшное… я точно знаю. Аккуратно ступаю вперед, босые ступни утопают в жухлой траве, она словно большой ковер расстилается под ногами. Иду вперед медленно, осторожно, мне страшно… Я знаю, что ждет меня там, в этом сизом киселе, знаю до того, как туман рассеется. Резкий порыв ветра, глицериновые клубы разносит в клочья, словно расходится тягучее молоко и я вижу его… Он снова лежит на этом поле, свободно раскинув руки в стороны, а на широкой груди, расплывается яркий, огненно-красный цветок… Я опять кричу.
Глухой звук за стеной, словно кто-то уронил набитый мешок, приближающийся топот пяток, скрип открываемой двери, хлопок замка и мое одеяло вскидывается вверх. Острый локоть пихает в бок, призывая подвинуться и Линн ложится рядом, натягивает на нас одеяло. Я обнимаю ее тоненькое тело, утыкаюсь носом в шею. Ее руки стискивают меня в ответ и мы не говоря ни слова, слушаем наше прерывистое дыхание. Сегодня кошмар снова наведался ко мне, Линн, как громоотвод или ловец снов в который раз прискакала на помощь. Ей тоже до сих пор страшно, знаю, только она хорошо научилась это прятать. Но и у урожденной бесстрашной бывают аналогичные проблемы, и тогда уже я несусь ночью в соседнюю комнату, чтобы прогнать плохие сновидения. Дыхание постепенно умиротворяется и мы проваливаемся в пустой сон…
Громкий стук в дверь звучит как сигнал к завтраку. Пора просыпаться, новый день — старая надежда на будущее. Живем на маяке уже неделю. На удивление, нас приняли почти с распростертыми объятьями. Маяк достаточно большой, места много, что обеспечило всех жилыми помещениями. Живем среди изгоев, афракционеров, отбросов, конечно бл*дь, но именно они, те, кого никто и не трудился посчитать за людей, оказались именно самыми, что ни есть настоящими людьми. Именно они протянули руку помощи в трудную минуту, не ожидая и не требуя взамен, какой-либо для себя выгоды. Именно они дали нам кров. Разве кто-нибудь мог себе такое представить? Мы видим в людях только то, что хотим увидеть, то, что диктует нам общество, а нужно лишь только раскрыть свои глаза пошире и внимательно оглянуться вокруг. Вокруг нас существует огромный, интересный, целый мир…
Когда мы пришли на маяк, нас никто, ни о чем не стал спрашивать, просто проводили внутрь помещения и дали отдохнуть. Хотя, подозреваю, что это благодаря Эду и Майре, которые привели сюда свою группу, укрывая людей от войны и бессмысленного уничтожения. Наши изгои не приняли сторону Сэма, они не мирятся с жестокой реальностью нового мира, но они и не идут воевать против новой власти, а просто пытаются выжить. Не мне их судить, беглой предательнице, точно не мне. Это их выбор, это их цель, а у меня есть своя. И я не отступлю.
Зевая и охая мы с Линн спускаемся вниз, в кухню, где Сани расчихвотивая всех приглушенным голосом, уже пристроила парочку мужчин себе помощниками по жрачкоготовке. Эта предприимчивая мадам сразу взяла в свои руки все вопросы по быту, ловко управляясь с полчищем мужиков, установив распорядок дежурств по дому. Конечно, сперва они сопротивлялись как могли, но в красноречии и виртуозе матерных выражений с бесстрашной, пожалуй, не поспоришь. Тем более, что и самим изгоям, жить в нормальных условиях необычайно по нраву.
Самый взрослый мужчина, тот, что провожал меня вместе с Эдом в Эрудицию — Рон, взявший на себя бразды управления нашей гоп компании, как раз распределяет график по охране периметра, выходов в город на промысел. Наши афракционеры все бывшие бесстрашные и видимо Рон, был когда-то то ли командиром, то ли еще кем, но организовывать людей он умеет, так что мы по прежнему чувствуем себя — новобранцами. Вопрос питания остро висит в воздухе. Конечно мы не голодаем, на удивление. Маяк — старая база Бесстрашия, в подвале мужчины обнаружили неплохой запас продуктов, оружия и самого необходимого для выживания. Но запасов на долго не хватит, кушать хочется каждый день, а то и не раз. Поэтому нас ожидает вылазка в жилые районы Чикаго.
— Проснулись, лежебоки? — сухой скрипучий голос атамана изгоев, насмешливо отзывается из-за стола. — Кроша, ты сегодня в ночь в карауле. — сообщает он. С легкой подачи Линн, все вообще, по моему, забыли мое имя. Да и ладно, хоть горшком зовите…
— Ты возьмешь нас в город? — присаживаюсь я рядом с ним. — Я мелкая, в любую щель пролезу.
— Возьму, — кивает он и ухмыляется. Его лицо, покрытое щербинками источает практически отцовскую заботу. — Хочу показать вам запасные проходы в соседний район. Мы пробираемся туда только по ним, чтобы не привести сюда хвост и не выдать наше местоположение.
— Ого, я тоже хочу, — вскрикнула Линн. Ей до одури надоело безвылазно сидеть на маяке. — Рон, я пойду, а?
— А то, ты так просто отстанешь? — сердито сдвигает он брови, пряча улыбку. — Мы должны быть очень осторожны, на днях в том районе была перестрелка с бесстрашными. Смотреть в оба и слушать меня, ясно? — посуровел он. Мы согласно закивали. — Пойдете все, нам нужно добраться до Отречения, на общие склады. Пополним запасы продуктов, одежды. — глянул он на женскую часть отряда. Хоть в местных закромах в избытке имелось шмотье, по размеру оно нам не подходило. Такое ощущение, что планировался запас только на мужиков.
— Что у нас по медикаментам? — насела на мужчину Сани, выставляя на стол еду. — Где можно их достать?
— Только в Эрудиции. — качает он головой. — Так, на прием пищи у вас пол часа и выдвигаемся. Оружие выдаст Эдвард.
Рон не разрешает таскать пистолеты вне дежурств, ну кроме ножей, опасаясь заварухи среди своих. Еще нам строго настрого запрещено шататься по дому полуголыми, чтобы не спровоцировать коллапс, среди мужского населения. В первый же день он выстроил всех и объявил:
— Значит так, девки, трусами не махать, сиськами не светить. Здесь одни мужики и голодные. А если кто-то тронет наш цветник, — рявкнул он тогда на своих подопечных. — Отрежу яйца и заставлю сожрать. Ясно? — всем все было понятно. Какой дурак станет спорить под дулом пистолета?
— Привет. — подсел к нам Райн. — Сани, дай пожрать. — поклянчил он у бесстрашной.
— Я, бл*дь, что, здесь вам домохозяйкой нанялась? — взревела она дурниной и зарядила ему ложкой в лоб. — Сам наложишь, руки не отвалятся. — после такого аргумента парень заметно растерялся и потрусил к плите, где наша царевна поварешек наваяла, с помощью подручных целую лохань.