Страница 14 из 84
— Эрик предатель! — настойчивый голос инструктора закручивается в мои уши горящими болтами. Сердце ухает вниз живота и пульсирует, отчаянно пульсирует там. Не бьется… — Он заодно с Джанин и другими лидерами Бесстрашия. Он работал на нее и это именно она продвигала его к лидерству. Он предал свою фракцию. Эрик знал о моделировании, знал. — что-то внутри треснуло, надломилось, словно стеклянная чашечка и острые осколки медленно осыпались в пустоту. — Он был в Отречении во время нападения и пытался застрелить Трис! Он ранил ее в плечо. — Эрик не был под симуляцией, он предатель, Эшли! — мое дыхание срезает, словно ножом.
Треньк! И первый кусочек отломился от истекающего невыносимой болью сердца. Треньк! С каждой фразой мужчины, с каждым выданным им, сквозь плотно сжатые губы словом, новые кусочки болезненно откалываются и исчезает в источающей мукой бездне. Он знал! Он все-таки знал! Эрик был там… он все видел. Видел, как бесстрашные убивают людей и ничего не сделал, не остановил их. Господи, ну как-же так? Ну почему…
Воробушек сидела на постели, такая бледная, такая маленькая, хрупкая и не сводила взгляда с своего мужчины. При моделировании погибли ее родители. Бесстрашные безжалостно убили всех членов правительства. Убили отца Фора — Маркуса Итона. Теперь вся власть захвачена Эрудицией. Боже… как трудно дышать. Воздух слишком тяжелый, горячий. Он раскаленный, словно языки пламени, жадно пожирающие руины Отречения. Такой обжигающий, что легкие опаляются и наполняются черным пеплом. Горло скручивает колючей проволокой и душит, полностью перекрывая доступ к кислороду. Душит… мне нечем дышать.
— Они уничтожили сотни людей… — голос Фора срывается от ярости, а Трис зажимает рот ладошкой. — Мы попали в плен к Джанин, я был в симуляции, мы с огромным трудом смогли выбраться и остановить моделирование. — мужчина меряет комнату размашистыми шагами, темные глаза сверкают ненавистью и гневом, желваки по лицу гоняет с неимоверной скоростью. Фор переполнен эмоциями, такими сильными, что они его сейчас задушат.
— Как вы выжили, почему вы не были под моделированием? — еле разлепив сжатые в полоску губы, смогла выдавить вопрос. Язык не хотел подчиняться, выпуская из горла тягучие, хриплые звуки. Кровь барабанит в висках целым набатом. Пальцы с силой надавливают на тонкий ободок чашки.
— Мы дивергенты. — отвечает воробушек взглянув на инструктора и сцепляет в замок свои ладоши. — Мы не поддаемся симуляции, но Джанин разработала такую сыворотку, которая действует и на нас.
— Дивергенты? Я думала, что это просто сказки… — конечно все слышали о опасных дивергентах благодаря Эрудиции и особенно стараниями самой Джанин. Бред какой, Трис никогда не была опасной и всегда старалась помочь другим. Да и Фор создает впечатление хорошего человека. Смерть и боль принесли в этот мир не дивергенты, а жаждущие власти Эрудиция и… расколовшееся Бесстрашие.
— Эшли, как ты сбежала из Эрудиции? Что там происходило? — наконец мужчина выдохся мельтешить по комнате и остановился возле меня. А я только еще больше сгорбилась, практически окунувшись носом в чашку.
— Мы с Суно добрались до поезда, ее убили. — слова застревают в глотке подобно комку с шипами и царапают нутро. — В вагоне я потеряла сознание, когда очнулась, поезд стоял на месте. Меня нашли изгои… помните Эдварда? — знаю, что оба кивают, хоть и не могу посмотреть на них. — Эд сказал, что видел наших лидеров у Эрудиции и помог мне туда добраться. Там меня схватили бесстрашные и отправили в камеру, блин, в ячейку. Потом пришел Эрик и… — ледяной пот скатывается бисеренками по коже и отправляется в свой путь вниз по спине. Голос дрожит, так дрожит, что изо рта выходит шипение. — И забрал меня на допрос…
— Я знаю, как допрашивает Эрик. — злобно процедил Фор. Мда, я тоже знаю… Трис только округлила свои глаза.
— Потом меня доставили в клинику. Там мой брат, Дин. Он помог мне… Но Фор, — тихонько позвала я. — Эрик пытался мне помочь, подсказал как противостоять сыворотке правды. И он не выстрелил в меня, он бы не стал… он пытался помочь. — упрямо твержу ему. Ну не могу я поверить, не могу… И влага уже вытягивается по вискам, ползет на щеки. Долгие секунды ничего вокруг не существует, вселенная содрогнулась от взрыва в груди… Только я, обессиленная, жалкая, ничтожно разбитая, только замирающий ритм сердца, только глубокие, загнанные всхлипы…
— Эрик помогал тебе, чтобы самому выкрутится и спасти свою шкуру. Он привык использовать людей. — мужчина треснул по столу кулаком и согнулся надо мной. — Я знаю Эрика шесть лет. Мы вместе проходили инициацию. Ты забыла свою инициацию? — с нажимом спросил Фор. Да бл*дь, такое забудешь. — Он убил бы тебя, убил. Его рука бы не дрогнула. Все что ему нужно — это власть! Ради нее он пойдет на все, ради лидерства.
— Что мы будем делать? — мужчина смотрит на меня очень серьезно, но видно, как он раздражен.
— После обеда Джоанна соберет всех, чтобы решить, сможем ли мы здесь остаться. — я еле удержалась, чтобы не фыркнуть. Конечно разрешит, кто бы сомневался. Но Дружелюбие всегда будет поддерживать нейтралитет с другими фракциями.
— Макс знает, что мы здесь. — посмотрела я на ребят. — Я слышала, как он говорил о разведке, которая засекла бесстрашных. И они придут за нами. — нервный смешок проскочил сквозь мои зубы, зажала рот ладонью, вспоминая физиономии лидеров на свою диверсию с едой.
— Тебе нужно отдохнуть. — мягко сказала Трис и я с ней согласилась. — Встретимся на собрании.
Вышла из комнаты общежития и прямиком направилась к Джорджу. Он ждал, развалившись поперек кровати.
— Найди мне одежду пожалуйста, — попросила я его. — Мне бы помыться и немного поспать. — Согласно кивает и вылетает за дверь.
С усилием тру жесткой мочалкой свое тело, вода холодная, во избежание расточительности ресурсов. Переодеваюсь в яркую одежду Дружелюбия: красные мешковатые штаны, оранжевый свитер. Черт, как я раньше могла такое носить? И прямо в одежде падаю на кровать Джорджа, нет желания искать себе другой привал. Он обеспокоенно смотрит на меня, но ничего не спрашивает. Спасибо тебе, ты всегда понимал меня как никто другой. Не могу я сейчас говорить с ним. Ни с кем не могу… Слезы снова наворачиваются на глаза, скрутившись калачиком я отворачиваюсь к стене и зарываюсь в подушку. Не волнуйся, я сейчас повою немножко, а потом все будет в порядке, я успокоюсь и смогу взять себя в руки…, но не сейчас.
Сон все никак не желал забирать меня в свои владения, заволакивая сознание воспоминаниями. Как давно я спала? Уже давно, еще в прошлой жизни, в Бесстрашии… Эрик… в голове просто не укладывается. Не верю, не могу… Сомнения просто разрывают меня на куски, а отчетливый страх течёт вниз по желудку. Соленая влага безостановочно заволакивают взор, вырываясь наружу жалобными всхлипами. Сжатые в кулак пальцы, в обреченности колотят по ни в чем не повинной подушке. Он не мог. Ну почему так, почему мне опять больно… Душа скукоживается, на манер смятого листка бумаги и проваливается в пятки, словно заячий хвост. Неужели я опять ошиблась… Глубокий вдох, мне нужен воздух, необходим. Слишком душно, трудно дышать. Он не мог…
Глаза, они не могли лгать, не могли. Теплый, пытливый взгляд серебра, расширенные черные колодцы зрачков. Прерывистое, надрывное дыхание. Губы. Напористые, но до необходимости нежные. Длинные прохладные пальцы, оглаживающие так осторожно, словно боясь причинить вред. Я помню как тревожно толкалось в груди его сердце, отчаянно помню. Сильные руки с линиями причудливых татуировок, покрывающие вздымающиеся от напряжения упругие вены. Мурашки пробегают по коже и растекаются по всему телу. Широкие ладони, прижимающие так, будто я могла растворится. Ох, как же сложно вздохнуть… я задыхаюсь. Черт! Серые омуты обволакивающие своей надежностью, скрытной заботой, они не могли врать. Не могли же… Ну помоги же мне… боже. Пожалуйста, я выгораю изнутри от этой истерзывающей боли…
Слишком отчетливый шепот забивает слух своим звоном: «Тебе придется столкнуться со смертью не один раз. Но не позволяй ей выиграть у тебя, на кону — твоя жизнь. Ясно? Это самое ценное что есть у тебя. И у меня.»- Он намекал, предупреждал… Ну почему тогда, он ничего не сказал? Почему не помешал, не исправил… Да вашу ж мать, ну почему? Неужели не мог хотя бы шепнуть… Он был там, был… почему он бросил меня там умирать? Не знаю, не верю… Пока не увижу своими глазами, я не могу в это верить… не должна! Долгожданный сон, наконец забирает меня в свои тягучие иллюстрации пустоты…