Страница 7 из 14
Должен ли был я отвечать на столь неприкрытое фарисейство? Я ответил, поскольку все еще не теряю надежду на то, что возобладавшие в Германии антипереговорные тенденции все же изменятся. Что люди, наконец, поймут, что лучше сесть за стол переговоров с диктаторами, чем воевать с ними. Что нам в первую очередь нужно беседовать именно с нашими недругами. Что в противном случае наш мир рухнет в хаос бесконечных войн. Вот я и написал:
«Дорогая госпожа Поль, я не перестаю удивляться. Некто изъездил чуть ли не полмира, вел переговоры с несколькими правительствами, а также оппозиционными движениями и все ради того, чтобы помочь отыскать мирное решение для Сирии. Потратил не один десяток тысяч евро на оплату протезов для 50 маленьких сирийских детей – жертв войны. Некто ежемесячно обеспечивает семью из Хомса, потерявшую кормильца по милости спецслужб Асада, и по этой причине все тот же некто занесен политической тайной полицией Сирии в списки врагов государства и, соответственно, лишен всякой возможности получить въездную визу в это государство. Мне остается лишь изумляться уверенности в собственной правоте “подавляющего большинства” членов Вашей редакции.
Вероятно, приятно писать столь уничижительное послание в кондиционированном офисе. Мои Вам поздравления! Всегда мечтал познакомиться с настоящими героями. Теперь хоть знаю, где их искать.
С изумлением из Мюнхена, Ваш Ю. Т.».
Презрение ко мне ряда СМИ и представителей высшей прослойки Германии никогда меня особо не волновало. Как и постоянные угрозы убийством. На пике обсуждения сирийского вопроса, которое ныне уже покойный Петер Шолль-Латур охарактеризовал как разнузданную кампанию травли, в один прекрасный день у входа в мой офис я увидел весьма искусно сработанную виселицу со свисавшей с нее и вполне готовой к использованию по назначению петлей. Одна фанатичная сторонница сирийских мятежников настрочила в Facebook: «Юрген Ходенкётер[13] проплачен “Моссадом”!!! Смерть Хёферу!!!» Какой-то солдатик написал: «Какой же засранец. Полковник Кляйн оприходовал больше сотни засранцев и спас немецких солдат. Надеюсь, этого Тоденхёфера порвет на куски бомбой террориста-смертника!!!» Рядом с израильским национальным флагом стояло: «Боже, спаси Тоденхёфера. Как можно скорее». Радикальный мусульманин неистовствовал: «Ты, свинья! Ты пользуешься доверием в наших странах и сдаешь нас янки… Они своей смертью не умрут». Другой: «Тебе не жить!» Еще один: «Голову с плеч господина Доофенхёфера!» И оскорбленный левый радикал: «Прирежу тебя, грязная свинья!»
Все, что я знаю, так это то, что мне никак нельзя прислушиваться к мнению этих людей. И что моя потребность докапываться до истины неистощима. И куда более важна.
Глава IV. Поездка на фронт ИГ
Когда-то давным-давно я указал на то, что поставки оружия Саудовской Аравией и Катаром привели к радикализации восстания в Сирии. Мои симпатии целиком и полностью были на стороне мирных, стремящихся к демократии демонстрантов в Тунисе и Египте. А вот с надеждами на мирные демонстрации сирийцев пришлось распрощаться, как только большинство из них, заполучив в руки оружие, бросилось в бой. С тех пор уже люди иной закалки взяли в руки бразды правления. Мирных демонстрантов потеснили и отправили подальше.
Вооруженные бунтовщики радикализовались со скоростью света. Когда-то французский философ Андрэ Глюксманн заявил в интервью «Шпигелю»: «Террористические методы отравили цели почти всех современных освободительных движений от Алжира до Вьетнама. Если средства становятся ужасными, они сведут на нет самые лучшие цели». На передний план все сильнее выдвигаются террористические организации. Сначала близкие к «Аль-Каиде» «Джебхат ан-Нусра», затем зародившаяся в Ираке и постоянно переименовываемая ИГ (ИГИ, ИГИЛ и т. д.).
Мои постоянные кивки на беспрерывное усиление террористических организаций расценивались в Германии как конспирология. Видите ли, я вознамерился дискредитировать якобы умеренных мятежников. Но даже предводители, по мнению Запада, умеренной «Свободной сирийской армии» заявляли мне, что ее бойцы толпами перебегали к экстремистам. Потому что «Джебхат ан-Нусра» и ИГИЛ лучше платили и фанатичнее сражались. Запад отказывался принять к сведению эту тенденцию. Когда я в мае 2013 года передал администрации Вашингтона сведения о готовности Асада к взаимному обмену информацией о террористических организациях, действующих на территории Сирии, США ответили отказом. «Мы с этим парнем не общаемся», – прозвучал инфантильный ответ, хотя переговоры с правительством явно не помешали бы. Фатальная ошибка. Христиане, шииты, езиды[14] – весь мир вынужден был заплатить за это кровавую цену. Триумфальное шествие ИГ ошеломило США, которые и знать не пожелали о терроризме в Сирии.
Когда в июне 2014 года менее 400 бойцов ИГ обратили в бегство 20 000 шиитских иракских солдат и тысячи полицейских в преимущественно суннитском Мосуле, я решил съездить в Мосул. Мне уже приходилось бывать в этом двухмиллионном городе раньше, и я никак не мог объяснить себе успех бойцов ИГ, выступивших против хорошо вооруженной иракской армии. Я позвонил друзьям-суннитам в Мосул и спросил, смогут ли они тайком переправить меня в захваченный ИГ город. «Нечего и пытаться» – таков был их ответ. Они только что бежали из Мосула и возвращаться туда явно не собирались.
Я созвонился с членами умеренного «Суннитского сопротивления», которое успешно сражалось сначала с войсками Буша, а потом вело ожесточенные бои с шиитско-иракским правительством Малики[15]. Но и они наотрез отказались доставить меня в Мосул. Слишком уж велик был страх перед ИГ, хотя «Суннитское сопротивление» утверждало, что располагает 20 000 вооруженных бойцов и в самом Мосуле, и в прилегающих к нему районах. Мол, у них, вооруженных только автоматами Калашникова, никаких шансов устоять против современных вооружений ИГ, доставшегося им после панического бегства иракских дивизий. Ситуация складывалась безнадежная.
Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я вместе с моим сыном Фредериком вылетел в Эрбиль, столицу автономного региона Иракский Курдистан. Город этот расположен в 90 километрах к востоку от Мосула. Однако и в Эрбиле, где мы встретились с высокопоставленными курдами, бежавшими из Мосула, и членами «Суннитского сопротивления», никто не согласился препроводить нас в новый оплот ИГ. Тогда мы решили сначала побывать в двух лагерях беженцев, а после поехать в Гвер, где проходила линия фронта между курдскими отрядами «Пешмерга»[16] и ИГ. Гвер находится в 60 км юго-западнее Эрбиля. Это было 20 августа 2014 года. Температура +43°, воздух приятно сухой.
В первом лагере, который мы посетили, примерно 3000 человек размещены в палатках УВКБ[17]. Сунниты, шииты, езиды. Людям не хватает всего. И все же никто не сетует, хотя еда лишь раз в день, да и то не слишком обильная. Видим выкопанные канавы для сточных вод, стирающих одежду женщин, играющих детей. Все пытаются как-то выйти из положения, в котором оказались. Каждый чем-то занят. Жизнь не стоит на месте, и неважно, что она далеко не проста. Они бросили все нажитое. На чью-то долю выпали и ужасы. Кто знает, когда они вновь вернутся домой, да и вернутся ли вообще. Большинство – беженцы из Мосула, который теперь в руках ИГ. В ожидании перемен они останутся здесь.
Когда мы собрались уходить, я увидел детей, игравших в футбол пустой пластиковой бутылкой. Дворовый футбол на краю света, мелькнула мысль. И вот пару секунд спустя я посреди них, пытаюсь овладеть бутылкой и сделать пару ударов. Или провести мяч. К игре присоединяются сначала другие дети – как-никак, с ними играет взрослый. Да еще иностранец!
13
Здесь и далее в цитируемых высказываниях: намеренное искажение фамилии автора с помощью вульгарной лексики немецкого языка, вследствие чего она приобретает унизительный оттенок. (Прим. пер.).
14
Езиды – этнорелигиозная группа курдов, представители которой проживают главным образом в Иракском Курдистане. (Прим. ред.)
15
Аль-Малики, Нури (род. 20 июня 1950) – иракский политический и государственный деятель, премьер-министр Ирака с апреля 2006. (Прим. ред.)
16
Название вооруженных сил Иракского Курдистана, которые при этом не являются частью вооруженных сил Ирака. (Прим. ред.)
17
Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев. (Прим. ред.)