Выбор судьбы

Острая боль и жаркое пламя пронзили все тело изнутри, Санса вскрикнула — и в этот момент все оборвалось. Она проснулась.

Солнце уже находилось в зените, а в окно лился теплый свет, но Санса чувствовала себя такой разбитой, словно вовсе не спала. Между ног ощущалось что-то липкое и влажное. Девушка откинула одеяло, увидела кровь и подумала, что сон ее каким-то образом сбылся, — не зря когти и огонь так терзали ее плоть. Она в ужасе отпрянула, запутавшись в одеяле, и свалилась на пол, нагая, окровавленная и перепуганная. Тут она начала понимать, что с ней произошло.

— О, Матерь святая, Дева… — прошептала Санса, — пожалуйста, не надо, — она не хотела этого. — Только не здесь, не сейчас, не со мной… Боги не могут быть так жестоки.

Страх и безумие овладели ей. Придерживаясь за кровать, она поднялась и смыла с себя следы своего взросления. Вода в тазу тут же побагровела.

— Служанки увидят это и все поймут, расскажут королеве и тогда…

Вспомнив о простынях, Санса в ужасе уставилась на красноречивое красное пятно. В голове у нее было одно: избавиться от него, пока никто не увидел. Нельзя им этого показывать, иначе они выдадут ее за Джоффри и заставят лечь с ним в постель.

— Уж лучше умереть.

Накинув на себя шелковый халат, Санса схватила свой нож и принялась полосовать простыню. Если спросят, откуда взялась дыра, что сказать? Слезы текли у нее по щекам. Она стащила с кровати изрезанную простыню и испачканное одеяло. Надо все это уничтожить.

Видимо, погруженная в свои мысли и страхи девушка не задумывалась о том, сколько шума создает, и насколько громким был ее крик. Она не слышала ни звука открывающейся двери, ни тяжелой поступи человека, приближающегося к ней. Только когда ее лихорадочный взгляд остановился на высокой фигуре караульного, стоявшего напротив кровати, Санса, не сумев сдержать крик ужаса, рухнула на постель, заливаясь слезами и краской стыда.

— А Пташка-то у нас стала совсем взрослой! — раздался хриплый голос, от которого слезы еще сильнее покатились по ее щекам.

— Все пропало… — прошептала девушка скорее самой себе, так как мужчина, даже обладая звериным слухом, не мог бы различить ее слова. Но достаточно было увидеть ее потерянный взгляд и выражение лица, чтобы понять мысли.

Клиган, явно не зная, что принято делать или говорить в подобной ситуации, попятился назад, видимо не найдя подходящего комментария к данной ситуации. Мужчина уже находился у самой двери, когда хрупкая девичья рука ухватила его за край плаща.

— Пожалуйста, пожалуйста, сир, умоляю Вас… не говорите… не говорите об этом королеве, — промолвила Санса, практически рухнув к его ногам и устремив на него взгляд своих небесных глаз, заполненных слезами.

Клиган захлопнул дверь опочивальни и проговорил полным желчи голосом:

— Неужели Пташка больше не хочет плодить принцев и принцесс для своего прекрасного принца?

— Молю Вас, сир, пожалуйста, уж лучше убейте меня сейчас, но избавьте от этой участи.

Клиган презрительно хмыкнул в ее сторону, но все же подошел к кровати и одним резким движением перевернул пуховую перину, скрывая кровавое пятно.

— Ваши бабские дела меня не касаются, Пташка! Мое дело охрана, а не доносы и придворные сплетни, — прошипел Клиган, направившись к выходу. — А это… уничтожь, чтоб никто не видел, - проговорил он, указав пальцем на окровавленную простыню. — И в следующий раз будь более осмотрительной: следы преступления надо скрывать в тишине, а не вопить так, будто тебя режут.

— Благодарю Вас, сир! — пролепетала девушка, опуская полные стыда глаза.

— Я не сир, пора бы тебе это уже уяснить. Мне не нужны знаки отличия от дам, золоченые доспехи, усыпанные драгоценными камнями… И если еще хоть раз ты забудешь об этом, девочка, я отрежу тебе твой прелестный язычок, чтоб больше ты не возносила приторных речей, дабы соблюсти приличия, и не говорила о том, о чем не думаешь, — последние слова были больше похожи на звериное рычание, чем на голос человека.

— Но я действительно хотела искренне Вас поблагодарить, — продолжила девочка, пытаясь надеть на себя привычную маску.

— Довольно притворства! Ты боишься меня сильнее бешеной собаки, даже глаз на меня поднять не можешь, поэтому слезливые представления будешь разыгрывать для тех, кому желанны льстивые речи. Я тебя предупредил, — оборвал он ее на полуслове и вышел, оставив девушку наедине со своим позором и со своими мыслями.

***

С момента последний встречи с Клиганом прошло уже несколько дней, но Сансу никак не покидало ощущение стыдливости, возникавшее каждый раз при мысли об этом человеке. Осознание того, что грубый воин оказался посвящен в сокровенные тайны, которые хранила ее опочивальня, вызывал в ней взрыв негодования и страха.

С младенчества из нее пытались вылепить благородную леди: добрую и изящную, воспитанную и романтичную, верную и отзывчивую, — но она никак не могла увязать события, произошедшие с ней в последние дни с образом прекрасной дамы из песен. От своей матери она знала о том, что созревание налагает на девушку определенные обязанности, но представляла всё это возвышенным ритуалом перехода в новую жизнь. По ее глубокому убеждению настоящие леди просто не могут взрослеть наравне с обыкновенными крестьянками — все должно было быть более красиво, одухотворенно и чисто, но реальность оказалась жестокой. В довершение ко всему, появился самый неподходящий свидетель этого грязного события, и теперь девушка не могла найти в себе силы посмотреть ему в глаза.

«Разве с благовоспитанной девушкой может произойти подобный конфуз?» — спрашивала она себя в сотый раз, но тут же давала себе однозначный ответ: — «Конечно же нет!»

Мысль о том, что, взглянув на нее, воин будет вспоминать столь неприятную сцену, заставляла ее краснеть с головы до пят. Но еще больше она боялась того, что он, пусть и несознательно, обмолвится об этом, и тогда ей придется выйти замуж за Джоффри, и только богам ведомо через что придется пройти. Но прошло уже несколько дней, а королева Серсея так и не призвала Сансу к себе и вскоре ее беспокойство рассеялось.

И сейчас, вспоминая эту ситуацию, Санса не смогла сдержать легкой улыбки, представляя себе то, с каким лицом Клиган сообщил бы королеве о том, что у девочки Старк началось лунное кровотечение. Представляя себе этот момент, она вдруг осознала насколько глуп был ее страх. Несмотря на всю свою черствость и суровость, этот мужчина всегда оберегал ее, и это было важнее слов и презрительных усмешек, которыми он награждал девочку при каждой встрече.

Санса боялась Сандора Клигана… и все же, отчасти, желала, чтобы у сира Донтоса была хоть доля свирепости Пса. Порой ей начинало казаться, что не того воина она избрала своим защитником, но тут же одергивала себя за подобные мысли, понимая, какую усмешку скривил бы Клиган, узнай об этом.

***

Тусклый свет луны ознаменовал наступление ночи, которая должна была принести короткие мгновения покоя хрупкой душе, но, даже пребывая в объятиях сновидений, девушка не могла найти успокоения. Она вновь бежала сквозь молочный туман, пытаясь спастись от невидимого зверя, который тянул к ней свои лапы, пытаясь затащить в самую глубокую бездну.

Девушка задыхалась от влажного тумана и гари, падала, но продолжала ползти, хватаясь за выступы между каменными плитами. По покрытому пеплом лицу скатывались слезы, оставляя на лице светлые бороздки. Звук приближающегося кошмара подобно набату бил в уши, эхом отдаваясь в испуганном сердечке. Сквозь белую завесу Санса опять увидела неясный образ, который растаял в тот момент, когда девушка потянула к нему израненные руки, хватаясь за окровавленный плащ. В очередной раз ее плоть почувствовала стальную хватку ледяных когтей, разрывающих на части всю ее душу, и в этот миг она очнулась.

— Дева всеблагая, что же это?! — промолвила Санса, отирая капли пота, выступившие на бледном лице.

В этот момент чувство страха и одиночества захлестнуло ее с неведомой силой, паника отразилась в лихорадочном взгляде, и девушка стала спешно набрасывать на себя одежду. Желание поговорить с кем-то превратилось для нее в необходимость, которая толкала ее прямиком в объятия ночи.