Потерянный мгновения

— Куда теперь? — облокотившись на дерево, произнесла Бет. — Он оставил два пути.

— Опять запутывает, — усмехнулся Дэрил, подвигая ногой примятую траву. — Нам туда.

— Ты уверен?

— Да. Олень не мог углубиться в густую рощу, там его рога запутались бы в низко растущих ветках, он пойдет на равнину. Там у него преимущество в скорости, но стрелу не обгонишь.

Спустя еще час Бет утратила последние проблески энтузиазма и, стараясь не выдавать собственной усталости, опустив голову, шла за Дэрилом, уже не обращая внимания на считываемые им следы.

«Молчи, не говори ничего. Ты сама этого хотела и теперь не должна ныть, как ребенок, потому, что устала, — как молитву твердила она, стараясь скрыть собственные чувства. Ноги ее гудели от усталости, во рту застыл тошнотворный привкус крови и железа после бега, а раздражение и злость от собственной неудачи нарастали с каждым шагом. Видимо, ее мысли отражались на лице, потому что Дэрил хоть и молчал, но все чаще поглядывал на нее. — Ну вот, поздравляю, он заметил. Ты и раньше была для всех обузой, а теперь… Да он просто взорвется от злости сейчас, если ты своим нытьем сорвешь ему всю охоту. Нет, Бетти, терпи. Ты сама этого хотела. Докажи ему, докажи всем».

— Терпение всегда вознаграждается, — слегка коснувшись ее плеча, произнес Дэрил, выводя ее из задумчивости. Девушка рассеянно уставилась на него, пытаясь понять смысл этих слов, но, проследив за его взглядом, когда он краем арбалета отодвинул ветку, просияла от радости.

На небольшой опушке, освещенной редкими солнечными лучами, пробивающимися сквозь пелену облаков, мирно щипал травку тот самый царственный олень, заставивший их сбить ноги в кровь в этой погоне. Не отрываясь от еды, он неустанно вертел ушами в разные стороны, иногда поднимая голову и оглядываясь по сторонам.

— Держи, — протягивая девушке арбалет, произнес Дэрил. — Ты выстрадала это право, — после секундной заминки добавил он с легкой улыбкой.

— Я… я не могу, а вдруг я промахнусь.

— Не всякая охота бывает удачной, но если оставить попытки, удача всегда будет показывать тебе свою задницу, — Бет робко приняла из его рук арбалет, казавшийся невероятно тяжелым для такой хрупкой девушки, уперла приклад в плечо и стала пытаться прицелиться. — Слишком долго, ты целишься слишком долго. Рука начнет дрожать под весом оружия, и ты промахнешься.

— Заткнись, Диксон. Я же не говорю тебе под руку, — она сделала шаг вперед и, к собственной горечи, наступила на ветку, которая с хрустом подломилась под тяжестью ее тела. В мгновение ока олень встрепенулся, повел ушами, мимо которых со свистом пролетела стрела, и умчался восвояси. — Вот черт, — прошипела Бет, в запале злости перекинув арбалет через плечо.

— Нет, стой! — прокричал Дэрил, пытаясь остановить Бет, которая, потеряв выдержку, кинулась в погоню за недавней жертвой. Впрочем, погоня ее была недолгой, споткнувшись о ближайшую корягу, девушка плашмя рухнула в грязь, к ее большей обиде услышав за спиной смех Дэрила.

— Не переживай, принцесса, грязь целеная, — усмехнулся он, подавая ей руку, но Бет в ответ лишь смирила его яростным взглядом, от неожиданности мужчина едва не врос в землю. И все-таки волшебные глаза, способные в одну минуту смотреть с кротостью и нежностью, а в другую метать молнии.

— Я не переживаю, — отталкивая его руку, произнесла Бет, поднимаясь из грязи. Сейчас задетое самолюбие и обида говорили в ней сильнее усталости. Детская обида, смертельная усталость, голод, эта неудача и его насмешка воздвигли в ее сердце стену упрямства, которую разум никак не мог смирить. Ей казалось, что если сейчас, сию секунду, она не поднимется и не погонится за добычей, то разрыдается перед ним, точно маленькая девочка. — Нам нужно идти! Мы еще успеем догнать его, — Дэрил смотрел на нее молча, но в тот момент, когда она была готова побежать вслед за оленем, ухватил ее за запястье.

— Нет, — спокойно проговорил он. — Солнце клонится к закату. Мудрый человек всегда знает, когда нужно отступить. На сегодня достаточно. Ты устала, проголодалась, нужно отдохнуть, иначе ты упадешь через пару миль.

— Мы его потеряли по моей вине.

— Если отправимся разыскивать его ночью, рискуем потерять гораздо больше. И, Бет, это не твоя вина. Не всегда охотник возвращается с добычей, иногда приходится довольствоваться торжественным «ничем». Но это ничего, мы возьмем его след завтра.

Он не упрекал ее, напротив, пытался найти слова утешения, а оттого ком горечи, подступивший к горлу, стал невыносим. Уж лучше бы он кричал, а тут… От этой поддержки, слезы, которые она так тщательно пыталась скрыть за маской злости и упрямства, вырвались наружу, прокладывая влажные дорожки по ее выпачканному лицу.

— Прости меня. Это все из-за меня. Я знаю, что вы все думали обо мне в тюрьме, что я лишний груз, ради защиты которого все рисковали жизнями. И сегодня… я… я только доказала это.

— Черт, Бет, я не мастер красивых слов, — Дэрил понимал, что девушка, изможденная дорогой, находилась в преддверии истерики. Только истерики ему тут не хватало, а потому он силился подобрать нужные слова, успокоить ее. Да, в такие моменты не хватало ему красноречия Дэйла или выдержки Хершела. — Но знаешь, «нужный» человек не обязательно должен, как безумец, бегать с автоматом наперевес. Там, в тюрьме, ты была важна, ты просто сама не отдавала себе в том отчета. Не будь тебя, что сталось бы с Боевой Малышкой?

— Вот именно, только нянька, которой нужна вечная защита.

— Бет, если бы я не был уверен, что ты справишься, я бы не взял тебя с собой. Сегодня нам не повезло, но это же не последняя охота. Я уверен, что мы еще не раз пойдем на оленя вместе.

— Правда?

— Правда. А теперь пойдем, нужно найти место для лагеря.

Привал они устроили на берегу реки, растянув по периметру леску с консервными банками. Место было идеальное: в случае нападения стада можно было переплыть на противоположный берег и продолжить путь. Да и помыться в теплой воде одно удовольствие. Пожалуй, каждый из них жаждал смыть с себя этот ужасный день, надеть чистую одежду и поспать. Что они не преминули сделать. Только костер разжигать не рискнули, а потому пришлось довольствоваться холодными консервами, последними, что были в их запасе.

— Сегодня у нас на ужин тушеные бобы с говядиной, — шутливым тоном объявила Бет, протягивая ему банку.

— Деликатес, — отшутился Дэрил, за неимением ложки приложившись к банке, будто к стакану. — А ты?

— А я пока не хочу, может вечером… позже… — не говоря ни слова, он перевернул ее рюкзак, вытряхивая содержимое. Ничего.

— Зачем? — подняв на нее голубые со стальным отливом глаза, проговорил Дэрил.

— Тебе нужнее, ты ведешь, а я всего лишь иду следом. В случае чего именно тебе придется…

— Хватит, — отдавая ей половину банки, произнес он. — От нас будет мало толку, если кому-то придется тащить другого. Мы выжили в тюрьме потому, что все делили пополам, — Бет благодарно кивнула, усаживаясь около него и укрывая их пледом. И пусть ночи становились все холоднее, но они были вместе, и они будут греть друг друга теплом собственных тел.

Эта ночь была гораздо темнее предыдущей. Звезды засияли на небе, будто россыпь бриллиантов, зачаровывая и невольно приковывая к себе взгляд. Сильнее закутываясь в старый плед, Бет прижалась к Дэрилу, оказавшись заключенной в кольце его рук.

— Знаешь, там, в прошлой жизни… на ферме, когда я была совсем маленькой девочкой, мы с папой часто смотрели на звезды, и каждый раз он рассказывал мне легенды о возникновении тех или иных созвездий. Некоторые истории были такие трогательные, что я едва сдерживала слезы, другие заставляли дрожь пробежаться по моему телу, но больше всего мне запомнилась одна. Согласно ей звезды — это не человеческие души, увековеченные на небесах, не память о великих подвигах и великих героях, это памятник разочарования. Тогда я не понимала всей глубины и горечи этой притчи, но сейчас она мне кажется отражением собственной жизни, — Бет замолчала, молчал и Дэрил, слушал ее, поглаживая большим пальцем кожу на ее плече, тогда девушка сделала глубокий вздох и продолжила. — Когда-то давным-давно на небе не было звезд, оно днем было голубым, а ночью — темным и почти непроницаемым для человеческого взора. В то самое время жила в Жемчужном озере прекрасная русалка. Много лет она беззаботно плавала в водной бездне озера, играла с живущими там же рыбами и другими русалками, а по ночам пела песни и танцевала на песчаном берегу. Жители ближайшей деревни говорили, что нельзя смотреть на русалок и боялись ходить к озеру с наступлением темноты. Люди верили, что если девушка посмотрит на поющих русалок, то сама превратится в русалку, а если юноша — то суждено ему сгинуть в водной пучине. Но, как известно, правила существуют для того, чтобы их нарушать. Однажды один паренек из деревни решил-таки во что бы то ни стало посмотреть на коварных соблазнительниц и губительниц мужских сердец. До темноты он пришел к озеру и укрылся в зарослях камыша. Вскоре русалки в самом деле вышли на берег, затянули свою песню, но вопреки ожиданиям, ничего страшного не произошло. Речные красавицы вернулись в подводное царство с восходом солнца, а юноша — к себе в деревню, со временем забыв о своем ночном приключении. И лишь одна душа не могла найти себе покоя, душа той, что возвратилась в озеро последней, ибо она заметила красивого юношу, но, презрев закон, решила сохранить ему жизнь. Но мысли о нем никак не покидали ее разум. Ей вдруг страстно захотелось жить на земле, среди людей, а не в пучине озера среди рыб и русалок. И вот однажды она решила днем выйти из озера и пойти в ту сторону, в которую убежал юноша. Она так и сделала. Однако, проходив целый день и целую ночь по лесу, так и не нашла деревни и к тому же почувствовала, что не может больше без воды. Ей ничего не оставалось, как вернуться назад. Но едва коснувшись ногами воды, она увидела свет в окнах деревенских домов, и поняла, что деревня была совсем рядом, а она блуждала в другой стороне. Тут русалочку охватило чувство горечи, отчаянья и собственной беспомощности — ведь она больше всего на свете хотела жить на земле, как люди, и именно этого не могла сделать. В безысходной обиде она всплеснула руками, разбрызгав воду в разные стороны. Однако капли не упали обратно в озеро, а застыли в небесах и засветились, подобно свету в далеких окнах. Это несбывшиеся мечты русалочки и других несчастных зажглись на небосводе. С тех пор на небе появились звезды и луна, с тех пор каждая несбывшаяся мечта загорается новой звездой. Так что мы все похоронены под черным куполом человеческих разочарований, разрушенных надежд и жизней, — Бет немного помолчала, оглянувшись на Дэрила. На миг ей показалось, что он задремал под ее тихие нашептывания, но мужчина в задумчивости смотрел на звезды. То ли обдумывая смысл услышанного, то ли предаваясь собственным мыслям. — А что насчет тебя? — слегка сжав его руку, поинтересовалась Бет.