Страница 17 из 21
Подходит ко мне мужичок, чуть пониже меня:
– Ты, наверное, не знаешь, куда тебе деваться? Пойдем ко мне.
– А где ты живешь?
– На улице Соломинка.
Мгновенно вспоминаю: Николай Островский в своей книге «Как закалялась сталь» писал, что в Киеве самые отчаянные бандиты жили на улице Соломинка. Я посмотрел на него изучающее: ну, думаю, с тобой-то я справлюсь, если что, – и пошел за ним. А темень – глаз выколи.
Мужичок привел меня в чистый хороший деревенский дом на окраине города. Нас встретили его жена и дочь. Они усадили меня, как родного, за стол. Очень обрадовались, когда я достал из рюкзака буханку хлеба. Оказалось, что человек этот с «Арсенала», где работал мой двоюродный брат, и он даже знал его, но давно не видел, так как с приходом немцев многие жители покинули город. Мокрый, грязный, после тяжелых боев я попал в мирную, душевную обстановку, в чистую постель. Хорошие люди в беде понимали друг друга и помогали, чем могли!
В ноябре 1943 года я стал слушателем на курсах младших лейтенантов спецсвязи при 8-м отделе штаба 1-го Украинского фронта. На курсах учебу сочетали с практикой: курсантам давали на расшифровку донесения с передовой. Однажды командир 8-го отдела штаба фронта полковник Шахрай приехал к нам на курсы и дал нам шифровки, которые состояли из двузначной цифровой системы. Через короткое время я принес ему расшифрованный текст.
– Кто вам рассказал содержание шифровки?!
– Никто. Я сам расшифровал.
– Какое у вас образование?
– Я ушел с четвертого курса Бауманского училища.
– А, тогда понятно. Ну а как дальше жить собираетесь?
– Я прошу вас после окончания войны сразу отпустить меня доучиваться.
– Обещаю.
Через год – теперь уже в звании младшего лейтенанта – я сам начал преподавать на этих курсах…
Дальше была другая война… Победу я встретил под Дрезденом.
Демобилизация
Действительно, когда закончилась война и я обратился к Шахраю еще раз с этой просьбой, он выполнил свое обещание.
Правда, не сразу. Отпустили после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 25 сентября 1945 года о второй очереди демобилизации (лиц с высшим образованием, женщин, студентов, преподавателей…), который предписывал демобилизовать из армии в первую очередь именно таких работников.
Возвратившись в Москву, я пошел в военкомат, откуда меня направили в Министерство народного образования. Ты по их линии, говорят, вот пусть они и решают, как с тобой быть. Там меня приняла женщина – начальник главка:
– Нам очень нужны учителя. Ты ушел с четвертого курса технического вуза, значит, можешь преподавать в школе математику и физику.
Долго она меня уговаривала пойти в школу, а я ее – чтобы отпустила доучиваться. Наконец она засмеялась:
– Да отпустим мы тебя на учебу. Просто я хотела узнать все подробно: у меня сын в таком же положении, как ты!..
Война не уходит из памяти солдата, побывавшего на передовой. Война с ее болью и тяжелой работой, с ее запахами, звуками и ощущениями остается в тебе на всю оставшуюся жизнь. Она не только снится. Не только болят старые раны. Но стоит закрыть глаза – перед тобой, как в кино, проходят кадры – день за днем.
Ты видишь колышущуюся траву на нейтральной полосе, ощущаешь тепло земли бруствера или холод автомата в ледяную стужу (в атаку в перчатках не ходят!), или ты вдруг слышишь скрежет саперной лопаты, которая вгрызается в землю, чтобы отрыть окоп или могилу погибшему воину. И явственно видишь – как будто это было вчера! – лица твоих товарищей, с которыми шел в атаку, или склоненные в молчании бритые затылки вчерашних мальчишек, бережно опускающих на плащ-палатках своих товарищей – не доживших, не долюбивших…
Фронтовики – это герои, которые прошли через ад войны. Выстояли и победили. Поэтому я очень уважительно отношусь к ветеранам. Особенно когда я вижу на груди ветерана медаль «За отвагу». Это солдатская медаль. Она давалась только тем, кто непосредственно участвовал в боях, на передовой…
Я помню каждый день, проведенный на фронте. И если писать о войне так, как я ее помню, то, наверное, это был бы не один том…
Глава 4. Альма-матер
Русская инженерная школа
…Когда после демобилизации я вернулся в училище, на календаре было 28 февраля 1946 года. Семестр начался 7 февраля. Это был промежуточный семестр, организованный с учетом только что закончившейся войны. Обычно занятия начинались 1 сентября.
Ректором училища был генерал Андреев. Он мне сказал:
– Я могу тебя принять только на шестой семестр.
– На шестой я не пойду, – сказал я.
– Но ведь не вытянешь! – пытался он меня убедить.
Я настаивал на своем. Наконец генерал сдался. Учился я только на пятерки…
В то время в МВТУ подготовкой будущих инженеров занималось блестящее созвездие профессоров и преподавателей. Среди них насчитывалось несколько академиков, 23 лауреата Сталинской премии.
МВТУ отличалось своей особой системой подготовки. Русский инженер славился широтой технического кругозора, смелостью, инициативой. В этой системе отсутствовала специализация, «подобная флюсу», а было глубокое проникновение в сущность инженерного мастерства, глубокие познания в области математики и физики. Выпускник МВТУ был готов к решению самых смелых и широких инженерных проблем. В училище всегда бережно хранили и укрепляли эти традиции.
В 1947 году училище готовило инженеров 24 специальностей на шести факультетах. Трудно назвать такую современную машину или механизм, для проектирования и изготовления которой не готовились бы специалисты в МВТУ. Нет такого современного технологического процесса, применяемого в машиностроении, которым бы не владели инженеры-бауманцы.
Русскую систему инженерного образования признали и стали вводить в технических школах США уже в конце XIX века.
Что было главным в русской системе? Тесная связь глубокого теоретического обучения с практическими занятиями. До МВТУ такая система в мире нигде не применялась.
В МВТУ сложились целые школы:
– русская школа машиностроителей, организованная и руководимая профессорами А. И. Сидоровым и П. К. Худяковым;
– школа русских аэромехаников, созданная и возглавлявшаяся Н. Е. Жуковским; в ней прошли крещение А. Н. Туполев, А. А. Архангельский, А. А. Микулин, В. Я. Климов и другие; на основе кружка Жуковского возник Научный центр ЦАГИ;
– школа теплотехники МВТУ вызвала к существованию Всесоюзный теплотехнический институт, Научный автотракторный институт и целый ряд других.
Некоторые факультеты МВТУ стали самостоятельными вузами, в частности Московский авиационный институт (МАИ) и Московский энергетический институт (МЭИ).
Возникли новые школы: гидромашиностроения (профессор И. И. Куколевский), тепловозостроения (профессор А. Н. Шелест), холодильного машиностроения (профессор В. Е. Цыдзик), автотракторостроения (академик Е. А. Чудаков, профессор А. С. Орлин) и другие.
В МВТУ дальнейшее развитие получила наука о прочности и конструировании деталей машин (профессора М. А. Саверин и Г. А. Николаев), наука о технологии машиностроения, заново была создана наука о сварке металлов (академик В. П. Никитин).
В газетах того времени можно было прочитать, что многие деятели науки и техники, государственные руководители были выпускниками МВТУ, в том числе заместитель председателя Совета министров СССР М. З. Сабуров; министры транспортного машиностроения В. А. Малышев, автомобильной промышленности С. А. Акопов, сельскохозяйственного машиностроения П. Н. Горемыкин; академики – выдающийся конструктор моторов А. А. Микулин, ученый в области аэродинамики и авиации Б. Н. Юрьев, выдающийся конструктор самолетов А. Н. Туполев, конструктор ракетно-космических систем академик С. П. Королев.
Кадры, которые готовило МВТУ, всегда стояли на руководящих позициях в народном хозяйстве. Позднее, когда мне приходилось бывать во многих советских республиках, я везде встречал выпускников МВТУ, которые занимали высокие посты на производстве, партийной и государственной работе. Это по-настоящему элитное учреждение!