Страница 18 из 74
Я нашел старые, разломанные козлы, подставил их к забору. За ним была свалка, заброшенная грунтовая дорога, подсохшая лужа с размытыми следами легковой автомашины. Кто и когда приезжал сюда? Воры? Или влюбленные, искавшие уединения?
Под руками я ощутил колючую проволоку, присмотрелся к ней. Проволока как проволока, в одну жилу. Разве она кого-нибудь остановит? Но что это? Везде колючки свободно торчат над забором, а тут они либо примяты, либо вдавлены в доски…
Я спрыгнул на землю, достал из портфеля составленный Гусько протокол, перечитал его, но этой детали в нем не нашел. А ведь она говорила о краже. С инсценировками краж мне приходилось сталкиваться. Преступники, как правило, не продумывали их до таких мелочей!..
«Надо взглянуть на это место со стороны свалки», — решил я и в сопровождении понятых вышел за ворота. Кучи мусора лежали здесь вплотную друг к другу. Подъем, спуск, опять подъем… Преодолеть их стоило немалых усилий. Наконец наметились какие-то признаки колеи. А вот и та самая лужа, которую я видел с козел. Я подошел к ней, осмотрел забор и росшую под ним траву. Никаких следов. Как будто ничего здесь не падало, не перекатывалось, не перетаскивалось…
Двинулся дальше… Еще одна лужа попалась на пути, но теперь ее пересекали следы по крайней мере двух автомашин, и все они тоже были размыты… Грунтовая дорога вывела меня на знакомую асфальтированную улицу. Теперь можно было подвести итоги осмотра. Итак, дал ли он что-нибудь новое? Да, дал. Имеет ли это новое отношение к преступлению? Кто его знает… Будущее покажет. А пока ни одной из версий по-прежнему нельзя отдать предпочтения, и в этом смысле никаких сдвигов в расследовании дела не произошло.
Составив коротенький протокол и отпустив понятых, я пошел по улице в ту сторону, где она должна была сомкнуться с Московским проспектом. Резкий гудок автомобиля заставил меня отскочить к обочине.
— Раззява! Оглох, что ли?! — крикнул мне шофер. — Или жить надоело?!
Самосвал, чуть не задев меня, промчался мимо, сделал правый поворот и уткнулся в ворота с вывеской «Автобаза». Из проходной показалась пожилая вахтерша. Она подошла к машине, посмотрела на номер, взглянула на шофера.
— Что смотришь, или не узнаешь? — раздраженно спросил тот. — Открывай!
— А то и смотрю, что знать хочу — свой ты или чужой. Путевку предъяви…
— Что-о?
— То, что слышишь. Не сама придумала. Показывай, иначе у ворот заночуешь.
Шофер покопался в карманах пиджака, подал путевку.
— Вот так-то бы сразу. К пбрядку привыкай, — сказала женщина, открыла ворота и пропустила машину.
Обычная сцена. Стань я ее очевидцем несколько днями раньше, то не придал бы ей никакого значения и, довольный тем, что остался в живых, пошел бы дальше. Но сейчас она привлекла мое внимание. В самом деле: гараж и автобаза — организации родственные, к тому же соседние, однако въезд в гараж, из которого украли колеса, свободен, а на автобазу — контролируется и, судя по всему, такой порядок введен здесь совсем недавно. С чего бы это?
Я зашел в проходную, тронул вертушку турникета.
— Пропуск, — потребовала вахтерша.
— Я из прокуратуры, мне нужно переговорить с начальством…
— Рабочий день кончился, начальство дома, чай пьет.
— Тогда, может быть, вы ответите на кой-какие вопросы? — обратился я к ней, предъявив служебное удостоверение.
— Смотря что вас интересует, — смягчилась женщина.
— Контроль на проходной. Всегда ли он был таким строгим?
— А как же?! Всегда. Только разве ворота раньше не закрывали да к машинам не выходили. Дней десять назад директор и тут решил полный порядок навести.
— Что-нибудь случилось?
— Кладовку кто-то сломал, две покрышки украли. У соседей было похлеще. В ту же ночь пять машин «скорой помощи» разули…
— Виновных нашли?
— Чего не знаю, того не знаю.
— А милиция приезжала?
— Был товарищ. Два дня ходил, с людьми говорил, записывал…
— Откуда он?
— Понятия не имею. Об этом вам директор скажет…
Ай да вахтерша! Теперь я твердо знал, что кражи покрышек для грузовых машин не абсурд, что кто-то даже специализируется на них.
На следующий день, перед тем как ехать к директору автобазы, я решил созвониться с ним по телефону. Набрав номер, который дала мне вахтерша, я услышал хриплый бас:
— Сойкин у телефона.
— Мне нужен директор.
— Я директор.
— Это из прокуратуры, следователь. Скажите, были ли на автобазе случаи краж покрышек?
— Был случай, не случаи…
— Милиция к вам приезжала? Воров нашли?
Бас помолчал, потом, откашлявшись, четко произнес:
— Если вы работник прокуратуры, то не задавайте глупых вопросов. По телефону я ничего вам не отвечу.
Я понял, что дал маху, и виновато спросил:
— Вы никуда не собираетесь?
— Пока нет.
— Тогда ждите меня…
Через час я открыл дверь в кабинет директора, представился.
— Попрошу документ, — сказал Сойкин, присматриваясь ко мне, — шаромыжников развелось — пруд пруди…
Он был круглолиц, невысок, но тучен настолько, что с трудом умещался между подлокотниками рабочего кресла.
Я подал ему удостоверение. Директор прочитал все, что было написано в нем, рассмотрел печать, сличил фотографию с оригиналом.
— Теперь ясно. А то меня этим летом и с удостоверением надули. Собрался в отпуск, приехал на вокзал, а билетов нет. Подошел мужичонка — не ханыга, одет прилично, на голове фуражка железнодорожника. Обнадежил меня. Дал ему четвертную, а он мне удостоверение с фотокарточкой и — в толпу. Открыл я это удостоверение, а на нем фотокарточка другого совсем человека, одно только сходство, что оба одноглазые. Но это я так… Вас, значит, кража шин интересует?
— Да.
— Рассказывать особенно нечего. Ночью двадцать девятого июля сломали кладовку, взяли две новые шины. Кражу мы обнаружили тридцатого, в понедельник, утром. Тогда же соседи сказали, что и у них пять машин «скорой помощи» не вышли в рейс. Разутыми оказались.
— Кому вы заявили о краже?
— Звонил дежурному в райотдел. Он прислал сотрудника, лейтенанта. Этот лейтенант осмотрел кладовую, забрал замок, с людьми поговорил, а потом привез украденные шины. С тех пор не появлялся.
— Фамилию его помните?
— Вроде бы Калатозов.
— А преступников нашли или нет?
— Наверное нашли, раз покрышки вернули.
— Хорошо, — сказал я, — одним «глухарем» меньше. — А сам подумал: «Эти воры к белым колесам не причастны. Они, как видно, были пойманы. Поистине нет худа без добра».
Прямо из кабинета Сойкина я позвонил в райотдел начальнику уголовного розыска.
— У вас зарегистрированы кражи колес из автопарка «скорой помощи» и покрышек из соседней автобазы?
— Минуточку, сейчас посмотрим, — ответил тот и пропал. Было слышно, как он шелестел бумагами и говорил по внутренней связи со своими подчиненными. Я ждал. Через четверть часа начальник уголовного розыска сообщил:
— Не нахожу, надо разобраться, позвоните попозже.
Спустя полчаса, когда я вновь дозвонился до него, то получил уже более четкий ответ:
— Такие кражи не зарегистрированы.
— А сотрудник по фамилии Калатозов у вас есть?
— Нет, такой фамилии не слышал.
Сойкин, поняв по выражению моего лица суть полученного ответа, шлепнул пухлой ладонью по лбу:
— Подождите, подождите, я кажется записывал ее!
Он отбросил назад несколько листков настольного календаря:
— Точно, вот она. Только не Калатозов, а Каракозов. Немного ошибся. Телефон нужен?
Я набрал номер, который дал мне Сойкин, и попросил:
— Мне бы товарища Каракозова.
— Его нет, — послышалось в ответ.
— Где его можно найти?
— У начальника.
Пришлось снова позвонить начальнику уголовного розыска.
— Вас опять беспокоит следователь. Я искал лейтенанта Калатозова, а оказалось, что мне нужен лейтенант Каракозов. У вас есть такой?
— Есть.
— Где он сейчас?
— Должен быть у себя, если не выехал по заданию.