Страница 47 из 69
Чью «живую речь» предлагал послушать Шляпников? Возможно, А.С.Киселева и II.П.Глебова-Авилова, приехавших в конце июня в Пороиин на Совещание ЦК с партийными работниками[492]. Оба занимали видное положение в петербургской организации и в союзе металлистов и, конечно же, могли подтвердить слова Шляпникова о настроении рабочих. По словам Киселева, в связи с делом Малиновского большевикам «пришлось выдержать огромный нажим рабочих масс».
В Поронине во время прогулки по окрестностям Киселеву и Глебову-Авилову довелось встретить Малиновского, которого эта встреча совсем не обрадовала. «Прошли мы, — вспоминал Киселев, — не более полверсты, как навстречу нам попалась крестьянская бричка, на которой сидело несколько человек, по внешнему виду — крестьяне, и среди них небезызвестный Роман Малиновский… Как по команде, все трое отвернулись, как будто он нам совсем не знаком. Когда бричка немного проехала, мы из любопытства оглянулись, оглянулся также и Малиновский, а на лице у него отразился такой испуг, что мы были поражены происшедшей с ним переменой… Мы сделали заключение, что Малиновский решил, что его как провокатора открыли, и мы приехали доложить об этом в ЦК партии, а вероятнее всего, он сделал предположение, что мы приехали для расправы с ним как провокатором». Как выяснилось позже, Малиновский жаловался Зиновьеву на «товарищей из Питера», которые «так жестоко обошлись с ним, что при встрече даже не поздоровались»[493].
Наконец, о настроении рабочих свидетельствовал самый чувствительный в то время барометр — тираж «Правды»: с 60–65 тысяч экземпляров он упал до 20 тысяч.
Поэтому расследование в Поронине продолжалось и после опубликования 31 мая постановления ЦК РСДРП. Оно проходило в атмосфере острой конфронтации между большевиками и «ликвидаторами», в сильнейшей степени повлиявшей на исход разбирательства — в большей степени, чем непримиримость рабочих, которой Ленин в конечном счете пренебрег.
Следует иметь в виду, что делу Малиновского предшествовало несколько других выплеснувшихся на страницы печати персональных дел — не столь громких, но широко использованных «ликвидаторами» для нападок на правдистов.
Одно из них касалось Б.Г.Данского (псевдоним К.А.Комаровского). Этот большевик (член Петербургской организации РСДРП с 1911 г.) был видным участником страховой кампании, часто выступал на страницах «Правды» и других большевистских изданий по вопросам страхования рабочих, в сентябре 1913 г. посетил Ленина[494]. Но раньше, будучи членом СДКПиЛ, он ряд лет сотрудничал в журнале петербургского общества фабрикантов и заводчиков «Промышленность и торговля». Сотрудничество социал-демократов в непартийной печати «для заработка» в принципе допускалось, но в данном случае речь шла о печати «хозяйской», агрессивно антирабочей. Поэтому выводы по делу Данского, обнародованные «Правдой» и сводившиеся к тому, что Данский постепенно переходил от участия в буржуазной печати к участию в печати рабочей, убедили не всех даже в правдистском лагере. «Правы ли правдисты, не исключая его из своей среды? — спрашивала М.И.Бурко. — Не лучше ли бы было его исключить, а потом, реабилитировав, принять?»[495]. «Небывалым позором» назвали историю с Данским члены женевского кружка группы «Вперед», они недоумевали, почему правдисты так строги к меньшевистской семерке — при том, что мотивы в оправдание раскола думской фракции ничтожны, — и так снисходительны к Данскому[496].
Меньшевики же расценили поведение Данского однозначно как политическое двурушничество. Единственное, что могли противопоставить обвинениям правдисты, — это указание на то, что многие известные «ликвидаторы» тоже небезгрешны. Но Мартов и другие публицисты-меньшевики сотрудничали все же не в «хозяйских», а в провинциальных леволиберальных газетах»[497].
Претензии морального плана предъявлялись и Демьяну Бедному. Ставился вопрос об исключении его из числа сотрудников «Правды». Ленин взял его под защиту; членам редакции «Правда» он советовал не придираться к «человеческим слабостям» и не отталкивать талантливого сотрудника[498]. Демьяна Ленин ценил за готовность клеймить, не выбирая выражений, меньшевиков, а среди «слабостей» его было и уменье держать нос по ветру: он предугадал, например, будущее Сталина, надолго обеспечив себе карьеру первого кремлевского поэта.
В ноябре 1913 г. петербургская газета ликвидаторов в статье Мартова «Со ступеньки на ступеньку» намекнула на возможность еще более предосудительного «двуручия» (то есть двоедушия, двурушничества) в стане правдистов, чем в случае с Данским. Намек разгадали тогда немногие. Подразумевался Малиновский[499].
С момента ухода Малиновского из Думы накал газетной перепалки возрастал день ото дня. Ни та, ни другая сторона не верила в добросовестность и искренность побуждений противника. Ликвидаторы обвиняли большевиков в утаивании известной им информации, в том, что члены большевистской фракции сознательно отпустили Малиновского из Петербурга без объяснений и т. д. Первое время газета ликвидаторов еще осуждала попутно черносотенную прессу за «злостную и гнусную клевету», но вскоре огонь стал направляться только против правдистов. «В объединенной социал-демократии, — писала «Наша рабочая газета» 14 мая, — Малиновский не мог бы играть той исключительной роли, какую он играл в социал-демократии расколовшейся», ибо для «ленинского кружка» «все средства и все люди хороши».
Газета допускала, что насчет Малиновского рапространяются, «может быть, даже злостные сплетни», но требовала от большевистского руководства «полного ручательства» в том, что он не провокатор. Главным же требованием газеты стало требование организации партийного суда, гарантирующего беспристрастность, тщательность и конспиративность расследования. Предлагалось возложить такое расследование на комиссию, которая могла бы состоять даже из правдистов, но при условии, что она будет независимой от большевистского ЦК как «заинтересованного» учреждения. А поскольку, утверждали ликвидаторы, правдисты от независимого суда увиливают, то, стало быть, они не рассчитывают, что суд признает политическую честность Малиновского и несостоятельность возводимых на него обвинений[500].
В переписке ликвидаторские лидеры были еще категоричнее. «…Наши дела все подошли вплотную к одному — делу Малиновского… Мы все уверены, без малейшего сомнения, что Малиновский провокатор, и почти все также уверены теперь, что весь «правдизм» руководился из охранки», — писал Мартов Аксельроду. Только выражаемая «своими» и «союзниками» боязнь «ужасов новой драки с правдистами», продолжал Мартов, мешают показать это наглядно[501].
Какие же доказательства имелись в виду? Возможно, это были все те же смутные сомнения, возникшие в начале 1913 г., после ареста П.Л.Лапинского и анонимных писем, о чем вспоминала впоследствии Л.О.Дан. По ее словам, некоторые меньшевики находили тогда странным, что у Малиновского карманы всегда полны нелегальщины, и он легкомысленно оставляет ее в помещении фракции, но другие считали, что все это дело рук полиции: путем инсинуаций она хочет устранить яркого человека[502]. Как будет показано ниже, всеобщей уверенности в предательстве Малиновского не было среди меньшевиков и в 1914 г.
Когда 25 мая Ленин назвал публично Мартова и Дана «грязными клеветниками» и потребовал от них «прямого обвинения за подписями»[503], те ушли от ответа и свели все к «доносу» Ленина на них как на фактических редакторов «Нашей рабочей газеты» (официально ответственность за содержание газеты несли подставные лица). Лишь 30 мая редакция газеты сообщила, что о Малиновском ей известно «только то, что отдельные правдисты считают возможным передавать товарищам из другого лагеря», и что «этого недостаточно для предъявления прямого обвинения, но достаточно для начатия расследования»[504].
492
Ленин В.И. Полн. собр. сч. Т. 48. С. 313–314.
493
Киселев А. В июле 1914 года // Пролетарская революция. 1924. № 7. С. 40–41.
494
РЦХИДНИ. Ф. 124. On. 1. Д. 920. Л. 5.
495
ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 968. Л. 39 об.
496
Там же. Д. 891. Л. 207.
497
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 393–394.
498
Там же. Т. 48. С. 182.
499
Из эпистолярного наследия Н.И.Бухарина // Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 206.
500
ГАРФ. Ф. 1167. Оп. 5. Д. 125.
501
Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. Берлин, 1924. С. 291–292.
502
Из архива Л.О. Дан. Амстердам, 1987. С. 103–104.
503
Рабочий. 1914. 25 мая.
504
Наша рабочая газета. 1914. 28, 30 мая.