Время рокировок

– Излазили, – подтвердил Рувим.

– И что там? – тут же спросил у него я. – Вправду все плохо?

– С чего ты взял? – удивился Рувим. – Нет, что все здорово, не скажу, но и не хуже, чем в других местах.

– Да Ривкин говорил, что там, где река становится морем, все просто жутко. Мол, монстры там размером со слона, и вообще кошмар какой-то творится, – объяснил я.

– Ривкин? – Рувим расхохотался. – Это я утку запустил, чтобы в ту сторону особо никто не таскался. У меня руки не доходят там все как следует обшарить, вот я страшилки и придумываю. Все же знают, что до моря только мои люди доходили и что там есть, видели. А на самом деле там не лучше и не хуже, чем в других местах. Ну да, разные твари там тоже есть, не спорю, но их там не больше, чем в твоих лесах. И люди там тоже есть, прижились, как без этого. Хотя нет дыма без огня, там, на берегу моря, много всякого такого хватает, что так сразу не объяснишь. Но ты себе голову этим не забивай – где ты и где море…

– Насчет него ничего не думал пока? – поинтересовался я, пропустив его последние слова мимо ушей. Мне лишние знания никогда не мешали, просто сейчас не время и не место. Но Антонычу я задание по этому поводу дам. – Насчет моря? В практическом смысле?

– А нечего пока тут думать. – Рувим взъерошил бородку. – Серьезных кораблей у меня нет, рыба и креветки в промышленных масштабах никому не нужны, а как его еще использовать, я пока не знаю.

– Слушай, вот ты говоришь – «серьезных кораблей»… – Тема была мне крайне интересна. – Что ты имеешь в виду?

– Сейнеры, плавучие холодильники, лайнеры и так далее, – пояснил Рувим. – Да вообще любые крупнотоннажные суда. Все, что пока попадалось в руки и на глаза людям, – это небольшие кораблики, непригодные для серьезных дел.

– Не скажи, – покачал головой я. – У меня на берегу ржавый монитор стоит. Ну да, плавать на нем нельзя, но такая махина – о-го-го!

– Ключевые слова – «плавать нельзя», – усмехнулся Рувим. – На берегу моря мои парни пассажирский теплоход нашли, размером с небольшую гору. Всей пользы с него – куча разнообразного хлама из кают, который они потом еще неделю сюда перевозили. Продукты, горючка, одежда и много чего другого. А сам корабль – куча ржавого металла. Я тебе говорю о том, что можно хоть как-то использовать. Самый крупный образчик судоходства из тех, что на ходу, – гидрографический катер, он принадлежит твоим соотечественникам, «Братству», они его в какой-то притоке нашли. Как ни пытался я с ними сторговаться – не хотят славяне его ни продавать, ни сменять на что-то. А мне бы он не помешал, хорошая штука. Ну да, тихоходен, но зато грузоподъемность отличная. Оборудование только снял бы, толку от него никакого.

– Что за оборудование? – заинтересовался я.

– Гидрографическое, – пояснил Рувим, как-то очень по-свойски постучав мне по лбу. – По нему и догадались, что за специализация у этого кораблика была.

Когда мы уже собирались уходить, к Рувиму подошел Цветан и передал ему нечто, завернутое в кусок материи, а также небольшой мешочек.

– Очень кстати, – обрадовался владетель. – Друже Голд, прими от меня этот подарок. Нечасто увидишь в этом мире, как люди искренне радуются чему-то, как-то туго здесь с радостью пока.

– Да ладно! – Голд даже подпрыгнул на месте, принял из рук Рувима сверток и принюхался. – Кофе?

– Зерна, – с достоинством подтвердил Рувим. – Смелешь сам, на месте. Так и для транспортировки удобнее, да и безопаснее – водой ведь пойдете. Молотый подмокнет – и все, а зернам все едино. Подсушил – и мели.

– Вот спасибо! – Консильери потряс руку владетеля. – Меня так давно никто не баловал, причем не только в этом мире.

– Да ладно, – притворно засмущался Рувим. – Опять же повод приехать будет, как этот запас закончится.

Когда все вышли из кабинета, владетель задержал меня и прикрыл дверь.

– А это тебе. – Рувим развязал мешочек и достал из него перстень-печатку. – Он сделан на заказ, для тебя, и другого такого нет. Да-да, я знал, что мы договоримся, потому и дал команду его отлить.

– Ну ты и хитрюга! – только и сказал я, рассматривая перстень.

Был он серебряный, в меру массивный и с причудливым узором на печатке: виноградная плеть с гроздьями ягод, свитая в круг, а в центре – две буквы, написанные готическим шрифтом, – «Sv».

Да, подготовился Рувим, ничего не скажешь. Все продумал.

– Не говори про него никому, не стоит. И не носи на руке, не надо, – попросил меня владетель и тряхнул мешочком. – Здесь внутри еще сургуч и несколько пергаментных листков, не нашли мы пока бумаги. Если надо будет передать что-то конфиденциальное – напишешь, расплавишь сургуч, запечатаешь перстнем, как в старинном кино, и пришлешь ко мне с гонцом. Да, тут еще лежит один такой же пропуск, как тот, по которому вы в город попали, специально для этих случаев.

Все предусмотрел. Вообще все. А с виду – простак простаком.

– И вот, гляди. – Рувим сунул мне под нос свою правую руку, точнее – перстень, украшавший его безымянный палец. Был он похож на тот, что сделали для меня, только в центре красовались буквы «WR». – Если от меня привезут письмо, то оно будет опечатано так же, сургучом, печать должна быть не повреждена, с вот этим рисунком. Понял? Запомни его как следует, вон, видишь – те три веточки смотрят не вверх, а вниз. И сургуч изучай досконально, если от меня письмо будет.

– Как в дикие времена живем, – вздохнул я. – Вроде бы пустяк – беспроводная связь. Да хоть бы и проводная, черт с ним! А мы письма пишем друг другу, сургучом запечатываем.

– А может, оно и к лучшему, – заметил Рувим. – Связь как ни шифруй, все равно прослушать можно, умельцы найдутся. А так – никакой утечки информации. Держи.

Он положил перстень в мешочек, сунул его мне, обнял на прощанье и вытолкал из кабинета.

– Что скажешь? – спросил у меня Оружейник, когда мы покинули резиденцию владетеля и вышли на центральный проспект, порядком обезлюдевший по причине наступившей темноты.

– Что скажу? – задумался я. – В первую очередь то, что ты, Лев Антонович, большой умница. Второе – что-то я не слишком верю в тот факт, что Рувим, хоть он и славный малый, отдал нам свой лучший корабль.

– Лучше с посредственным корабликом, чем без какого-либо вообще, – заступился за Рувима Голд и погладил оттопыренный карман, в котором лежали зерна кофе. – Тем более его планы совпадают с нашими, мы бы все равно берега реки чистить начали не сегодня завтра.

– Это да, – согласился с ним я. – Плюс нам перепали дополнительные стволы.

– Поверьте мне, мы ему их стократно отработаем, – заметил Оружейник. – Люди не меняются, а я Рувима знаю, и папу его, Ицхака, знал тоже. Ох, он нам голову еще с той же картой поморочит.

– Не поморочит, – отмахнулся я. – У нас специалист по этому делу есть, геодезист, мы его запряжем карту делать. Зря я за него платил, что ли?

– При чем тут геодезист? – удивился Оружейник. – По картам – это картограф или топограф, геодезия – другая наука.

– Пускай перепрофилируется, – не согласился с ним я. – Что то, что другое, что третье – все практически из одной отрасли. Если надо – пусть себе подручного берет, две головы лучше, чем одна. А я, когда с Салехом в следующий раз встречаться буду, попрошу его подыскать нам картографа, у него проходимость народа большая, может, и подвернется кто.

– Грамотеи, – хмыкнул Голд. – Умники. Знатоки. Хоть картография и топография не одно и то же, но это разделы одной науки, геодезии. При этом любой геодезист до получения диплома чем только не занимается. Я слышал, что они даже до сих пор с рейками и нивелирами бегают несмотря на то, что технологии позволяют этого не делать. Традиции. Так что если наш геодезист был не двоечник, то разберется с тем, что ему поручат. Инструментов, правда, у нас нет, но чего-нибудь придумаем.

Тем временем, как оказалось, в съемном доме нарастала напряженность – солнце уже село, а нас все не было, и женская половина отряда начала волноваться. Особенно усердствовала Фира в силу своей неуемной энергии. Она же первая и накинулась на меня, когда мы появились в дверях.