Страница 9 из 11
— И ни в чём себе не отказывай, — пробормотал раввин, разглядывая листок бумаги. — Что, вы хотите сказать…
— Да, рав бар Раббас, именно так и обстоят наши дела скорбные.
— С этим нельзя работать.
— Возможно, ты прав. Но других агентов у нас нет.
— Плохо, очень плохо, — Карабас снова уткнулся в список. — А это кто? — вдруг заинтересовался он, проглядывая имена. — Неужто еврей?
— Насколько мне известно, это существо считает себя таковым, — усмехнулся Король. — Будь с ним поделикатнее.
— Постараюсь, — буркнул раввин. — Не понимаю, правда, как он может быть евреем. Он же не обрезан.
— Ну, кажется, у них там тоже что-то такое есть, — сказал Бин Ладен с лёгким сомнением в голосе. — Педипальпы… или, как их там, хелицеры… не помню. Чем-то они размножаются, верно?
— У них нет крови, — отрезал бар Раббас. — А при обрезании это главное.
— Главное — задание, — перебил Король. — Теперь последний козырь. В самом крайнем случае ты можешь обратиться к губернатору Директории лично. Не как к агенту, а как… — Король запнулся. — Подойди.
На этот раз безмолвный разговор продолжался минуты три, не больше.
— Это рискованно, — наконец, сказал Карабас. — Мы не знаем, хороший ли он брат.
— У бегемота нету талии, зато обширный кругозор, — ответил Король. — А такой кругозор в Директории бывает только у хороших братьев. Если ты понимаешь, о чём я. Но повторяю — это на самый крайний случай. Ты понимаешь, что означает слово «крайний»? Это не тот случай, когда тебе придётся спасать чью-то шкуру, включая твою собственную. Я запрещаю это делать такой ценой. Однако если от цели тебя будет отделять один сантиметр, и ты не сможешь пройти этот сантиметр без помощи губернатора — вот тогда ты придёшь к нему как к брату. Я, как старший товарищ, передал тебе Пароли и Знаки. Они разрешают тебе действовать от моего имени. Ещё раз — это худший вариант из всех возможных. Постарайся его избежать.
— Почему? — бар Раббас постарался вложить в вопрос возможно больше почтительности.
— Потому что в таком случае я буду обязан этому гиппопотаму. Я поклялся помогать братьям платить добром за добро. Я готов нарушить любые обещания, и нарушал их все, сколько их есть на свете — кроме этого.
— Так если я доберусь до… — Карабас сделал непонимающий жест.
— Даже если доберёшься, — твёрдо сказал Король, — я буду следовать обычаям Ха» брат церех аур бохер. Теперь ты понял, почему я назвал данный вариант наихудшим? Но если другого выхода не останется — используй его… Всё, давай закругляться. Я даю тебе полную свободу действий. Агентов расходуй как хочешь, главное — найди, войди и сделай. Молон лабе, как сказал один мой греческий коллега[8] в непростой ситуации.
— Это может не сработать, — осторожно сказал раввин.
— Это наша последняя надежда. Иначе нас ждёт обычная судьба анклава высокой цивилизации, окружённой морем варваров. Сначала сокращение территории, потом изоляция, наконец — уничтожение. Пока у нас есть кое-какие ресурсы, но они рано или поздно кончатся. Мы умираем, а это верный путь к тому, чтобы когда-нибудь всё-таки умереть. Впрочем, то же самое ждёт и Директорию. Останется Страна Дураков. И это навсегда, потому что эсдеки — не просто варвары. Это гораздо хуже. Это варвары, у которых нет и не будет обычных социальных проблем, характерных для варварских обществ… Иди. Впрочем, — Король усмехнулся сквозь стекло шлема, — я не удивлюсь, если ты захочешь воспользоваться этим для себя. Только не лги мне, что такая мысль никогда не придёт тебе в голову.
Карабас промолчал.
— Так вот, когда эта мысль тебя всё-таки посетит, скажи ей, чтобы она ушла. У тебя нет другого дома, кроме Подгорного Королевства. Измена Родине себя не окупает.
В этот момент Бар Раббас ощутил — слегка, самым краем насторожённого ума — ментальный контакт с Королём.
Кратчайший миг, но Карабас успел понять, что Тораборский Король владеет силами, превосходящими способности психократов. Разум великого старца был твёрд, как гранит, холоден, как лёд, и замкнут, как мир. Бар Раббасу показалось, что он пойман, зажат меж зеркал, повторяющих облик друг друга в бесконечном ряду отражений — в тесной, давящей вечности, чьи ледяные пальцы сомкнулись на висках.
— Карабас даль ам' героль, — других слов не стало.
— Хорошо, — давление в висках исчезло. — Ещё что-то?
— Да. Инструкции на случай неудачи.
— Никаких инструкций. Случай неудачи нас не интересует.
ПРОЛОГ НА НЕБЕ
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Тайная Канцелярия Его Величества Тораборского Короля.
Личное дело 5.01714.152, сокращённо
ФАКТИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 41 год
БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 41 год
ПОЛ: мужчина (в н/в)
ПРАВОВОЙ СТАТУС: подданный Его Величества
ОСНОВА: манул
МОДЕЛЬ: Электрический Кот, 4-я модификация
ОСОБЫЕ СПОСОБНОСТИ: гайзер (дальновидящий) 1-й категории, два лазера c тесла-накачкой (520 нм)
НЕДОСТАТКИ: анабаптист
ЛИЧНОЕ ИМЯ: Базилио
КЛИЧКА: Баз
Недалеко — где-то в паре километров — бушевала гроза. Тучи смотрелись огромными кусками серой ваты, прошитыми паутиной разрядов. Сеть молний пульсировала величественно и беззвучно.
— Штаники сыми, дусик, — предложил Арлекин, прижимаясь к Пьеро сзади и гладя его бёдра. Пьеро не отреагировал — он вспоминал строки Лотреамона о витринах магазинов на улице Вивиен и в который раз силился понять, что такое «витрина»[9].
Равнодушный ко всему Кенни в потёртой парке с капюшоном — он её никогда не снимал — сидел на корточках в углу и подрёмывал. От него пованивало несвежим тряпьём, высохшим потом и застарелым унынием. Пьеро ощущал его ауру — тускло-оранжевую, сдувщуюся, какую-то даже слежавшуюся, как давно не расправлявшееся бельё — как продолжение его запаха. «Не жилец» — почему-то подумал он, и внезапно ощутил холодный ток вверх по позвоночнику. Дар пробудился, Дар показался — впервые за все эти дни, заполненные мучительным смятением чувств и айс-дефолтами с их долгой адреналиновой тоской.
Пьеро смотрел на Кенни и видел — чем-то вроде седалища души, — почерневший капюшон в траве. В нём, как ядрышко в скорлупке, белел череп. Левую глазницу пронзал ствол борщевика, туго налитой дурным соком, прущий вверх, в небеса — слепые, неблагодарные.
В небе что-то замкнуло так, что всё осветлилось мерцающим судорожно сиянием. Небо треснуло огромной коленчатой молнией, так что Пьеро послышался отдалённый грохот крошащегося воздуха. Он прижался к иллюминатору, расплющивая бледное, томное лицо о суровый пластик.
Почему обожествлялась молния? — подумалось ему. Почему молния — бог? Потому что в ней сила. Бог силён. Остальное неважно.
— Бог силён, Мальвина, — пролепетал он, как бы не замечая руки Арлекина, торопливо шарящей у него в панталонах.
Задремавший было Карабас недовольно пошевелился в кресле: разбудившая его мысль Пьеро показалась ему неглубокой, а приставания маленького педрилки — пошленькими. Он сосредоточился и мысленно ущипнул Арлекина за простату.
— С-скобейда! — ненавидяще прошипел Арлекин, от неожиданной боли сложившись пополам, как перочинный нож.
Карабас с усилием вытащил своё сознание из чужого. Сконцентрировался на себе. Немного посидел с закрытыми глазами, давая вернуться естественному зрению. Осторожно поднял тяжёлые, набрякшие синевой веки. Стены каюты, качнувшись, встали на место, тёмно-красная обивка зло сверкнула мелким золотым узором. Потом включился звук — в туалетной кабине капала вода из подтекающего крана, гудели двигатели, наверху что-то потрескивало и шуршало: гондола дирижабля слегка шевелилась в мягкой подвеске. Откуда-то доносилась музыка: Мальвина завела патефон. Карабас прислушался — и узнал заветное песнопенье Ночных Снайперов «Кошка хочет курить».
8
Молон лабе — греч. μολὼν λαβέ — «приди и возьми». Ответ спартанского царя Леонида на требование персидского посла сложить оружие. Засим последовала эпичная битва при Фермопилах. Тораборский Король иронически переосмысляет классику — в его устах это не гордый отказ, а настоятельное требование.
9
о витринах магазинов на улице Вивиен и в который раз силился понять, что такое «витрина». — Видимо, имеется в виду торговый пассаж Vivie
Что с галереей сталось — в точности неизвестно; но, по сохранившимся сведениям, после оккупации Парижа румынскими войсками она была разграблена и засрана мародёрами под командованием грабежмейстера-ультраефрейтора Вирджилиу Навскидку.