Огонь и сталь

— Эй, детка, — голос Бриньольфа доносился будто издалека, — слушай, тут у нас… — мужчина осекся, заметив, что шеф рыдает в три ручья. — Киска, что такое? Ты же всю «Флягу» так затопишь!

Каджитка в ответ лишь сильнее заплакала. Плечи ее тряслись, хвост чуть подрагивал, уши поникли. Норд запустил руку в свои рыжие волосы. Обливион подери, и что ему делать? Успокаивать брюхатого гильдмастера или тихонечко слинять, предоставив Тонилле и Векс успокаивать кошечку? Если боссу покажется, что северянин позволяет себе слишком много, то легко выцарапает ему глаза… или еще что похуже! Изменчивая и обманчиво–мягкая как вода, такая же опасная… Бриньольф присел на краешек кровати, коснулся плеча каджитки. Плач прекратился. Всего на мгновение. Потом грянул с новой силой как шторм.

— Детка… ну, детка, перестань. Ты чего? Ты же беременна, тебе нельзя расстраиваться, — соловей неловко обнял Ларасс. Напряженный, натянутый как тетива лука, готовый в любой момент отскочить. Воровка жалобно всхлипнула, прижимаясь к нему. Гильдейский камзол уже стал ей тесен, поэтому кроме широкой шелковой рубашки, которая задралась, обнажая бедра, на ней ничего не было. Бриньольф отвел взгляд, поглаживая сутай–рат по спине. Беременность гильдмастера прямо–таки взбудоражила Гильдию. Точнее, ее мужскую часть. Тринн, Рун, Випир… да вся их братия взбеленилась, что первый вор Скайрима ушел в декрет. Ну, право же, не будет же киска на дело ходить с брюхом, размером с храм Мары?! Потом пока еще выходит котят… задница Мефалы, они воры, а не няньки! Они–то с мамашей едва справляются, а тут еще и пополнение планируется!

***

— Это безумие! Безумие! — надрывно вопил Нируин. — И о чем она только думала?!

— Уж точно не о Гильдии, — буркнул Синрик, угрюмо уставившись в свою кружку. Гартар согласно закивал, разламывая руками тушку печеной курицы. — Мы только–только на ноги встали! Только на лад дела пошли, а наш шеф на радостях волокет в подоле чьих–то ублюдков.

— Не чьих–то, а каджитского караванщика, — важно вставил Векел. — Видал я его возле Рифтена, среди наемников Акари. Важный такой котяра. Может, стоит бока ему намять, чтобы неповадно было нашу Ларасс брюхатить? Ишь, взял в привычку наведываться к ней! Рожей не вышел, каджитская морда!

— Я могу с ним поговорить, — Могильщик угрожающе хрустнул суставами рук. — Давненько я хвостов никому не накручивал! — и вышибала оглушительно захохотал, размахивая кружкой, полной меда. Воры ответили ему веселым смехом, торопясь запить заявление Могильщика вином или медом. Ну, Ларасс, ну, удружила! Вот так всегда, когда бабам власть в руки дается! Бриньольф предпочитал отмалчиваться, но в душе был согласен с напарниками. Ладно бы она залетела потом, когда все уладится, никто бы и слова не сказал, но сейчас… не вовремя, даэдра ее подери! Но зато скумой баловаться перестанет… и через полгода помимо взбалмошной сутай–рат на их шее будут сидеть еще пара–троек котят.

— Детям здесь не место, — тихо произнес Делвин, — однако вы же не думаете, что шеф так легко откажется?..

— А кто ее спрашивать будет? — самодовольно бросил Этьен. — Подмешать ей зелья в еду — дело–то не хитрое.

— А если она узнает? — Рун, уже немного остывший, пошел на попятный. — Лично я не дам за тебя и ломаного септима, коль босс проведает, что ты ее настойкой напоил.

— Ну чего? Что сразу я–то? — Рарнис замялся, принялся крошить хлеб, нервно отщипывая маленькие кусочки от мякиша. — Вы ж сами говорили, мол это… ну, негоже, не нужны тут мелкие…

— Говорили! И сделаем! — Могильщик ударил кулаком по столу, заставив стоящую на нем посуду подпрыгнуть. — Ну, я говорю об кошаке этом. По усам точно получит, вот!

— Гильдия еще слаба, может не выдержать столь… юных воров, — Векел Воин вздохнул. — Надо будет наведаться в «Эликсиры», купить кое–что…

— Только попробуй, и я прирежу тебя во сне, — мрачно пообещала Тонилла. Темные глаза редгардки недобро сверкнули. — Это всех касается, ясно?

— Детка, ты чего? — Бриньольф непринужденно рассмеялся, стараясь разрядить обстановку. Но воровка продолжала поигрывать кинжалом, вошедшие в таверну Векс и Сапфир столь же непримиримо взирали на согильдийцев.

— Если кто–нибудь из вас, скотов, вздумает повредить Ларасс или ее нерожденному дитя, тот очень сильно пожалеет.

— Вам легко говорить, — истерично взвизгнул Нируин. Босмер вскочил на ноги, меряя шагами таверну, — а нам-то как быть?!

— Тебе можно убрать свою тощую задницу в Солитьюд и попытаться открыть дом потрахушек там, — отрезала Векс, тряхнув серебристыми кудрями. — И все вы закроете свои поганые рты, наконец начнете работать и скажете Ларасс, что рады за нее и с нетерпением ждете рождения воровского принца или принцессы, ясно? — воры напряженно молчали, переглядываясь. Имперка повысила голос. — Я спрашиваю, ясно?

— Но тому каджиту я все равно ребра пересчитаю, — проворчал Могильщик, глядя на мутные воды, плещущиеся у каменных ступеней «Буйной фляги».

***

— Есть хочу, — печально мяукнула Ларасс, опаляя шею Бриньольфа горячим дыханием и щекоча кожу усами. Цепкие лапки кошечки обвили его талию, головка лежала на плече вора. Густые ресницы слиплись от слез, холодные голубые глаза покраснели, она все еще вздрагивала от затихающих рыданий. Вор, окончательно расслабившись и потеряв бдительность, провел кончиками пальцев по уху сутай–рат, повторяя его контуры, играя золотой прохладой серег.

— Попрошу Векела что–нибудь организовать, — улыбнулся он, чуть прищурив синие глаза. Каджитка вильнула хвостом.

— Хочу устриц! — заявила гильдмастер, выворачиваясь из объятий соловья. Норд с сожалением разжал руки. — И яблочного пирога! И вина с пряностями! Или нет!.. меда черноверескового!

— Все будет, детка, — северянин игриво подмигнул, хитро ухмыляясь, — компанию тебе составить или в одиночестве чревоугодничать будешь?

— Да… то есть нет! Приходи, расскажешь мне, как у нас идут дела.

— Что, детка, неужели вы с Векс и Сапфир не сплетничаете? — вор игриво поглаживал тонкую щиколотку воровки. Здесь шерстка совсем короткая, мягкая, очевидно, вытершаяся сапогами да краем шосс. Ладонь соловья медленно поползла вверх. Его ласки лишь развесили каджитку. Она, захихикав, легонько царапнула его по щеке и одернула рубашку.

— Вот именно, что сплетничаем. А я хочу поговорить о деле, — уже сухие глаза Ларасс смотрели на Бриньольфа, как обычно, насмешливо и с крохотной долей превосходства. — И, кстати… передай Нируину, что если я еще хоть раз услышу, что он таскает в Цистерну гулящих девок, надеру ему уши… по–эльсвейрски.

— Обязательно, — хмыкнул вор. Когда отец или мамка таскают тебя за уши это еще куда ни шло, а когда коготки гильдмастера, острые и изогнутые словно скимитары, впиваются в тело, а после того, как она в кровь раздерет уши, еще и полощет тебя лицом в смрадных водах канализации… а если она еще и узнает, что в распоряжении босмера с недавних пор имеется совсем юная каджитка Бахати. Очаровательная кошечка с песочно–золотистой шерсткой, тихая, скромная и забитая. Соловей делал вид, что не ведает о бедняжке, но для себя уже решил, что не позволит остроухому мерзавцу превратить ее в шлюху. Он-то видел, как ловко она отпирает сундук эльфа, пока тот не видит. Заодно, будет кому понянчить котят Ларасс. Мужчина повернулся к сутай-рат, намереваясь сказать что–то еще, но Дхан’ларасс уже забыла о нем. Безмятежно обмахиваясь хвостом, она листала какую–то старую потрепанную книжицу, едва слышно мурлыкая. Бриньольф отрывисто вздохнул и покинул покои босса.

В «Буйной фляге» царило лихорадочное оживление. Могильщик рычал раненым медведем, прижимая к лицу окровавленную тряпицу, и пытался оттолкнуть удерживающего его Тринна. Делвин, пользуясь моментом, пытался приобнять Векс, за что получил локтем имперки по носу. Бриньольф протиснулся мимо Гатара и Руна.

— Какого Обливиона вы тут творите, крысиные выблядки?! — прорычал вор. — у вас что, память поотшибало? Боссу волноваться нельзя, а вы тут устраиваете кошачьи свадьбы!