Страница 20 из 42
— Постой-ка, — я отыскиваю свой телефон и начинаю копаться в нем, выискивая фото. Почему я об этом не подумала раньше, мне даже не стоит пролистывать много фоток.
Вот. Мы пьяные, улыбающиеся, стоим, обхватив друг друга руками. Фата, съехала на бок, у меня на голове, помада смазалась и виден след на щеке. И все лицо Нейта тоже в моей помаде. Но никаких сомнений — двойник Элвиса Пресли стоит позади нас, держа в руках два золотых обручальных кольца, ухмыляясь, однобоким королевским оскалом.
Не может быть. Этого не может быть.
— Мы по…, — Нейт давится последним словом, затем все же произносит, — женились?
Мы смотрим с ужасом друг другу в глаза, готовые заорать во весь голо одновременно. Хорошая вещь по крайней мере заключается в том, что мы оба находились в одной кондиции, потому что, если бы один был трезв, а другой готов заблевать все кругом, было бы совсем неловко.
— Что нам теперь делать? — шепотом спрашиваю я.
— Нам нужно сохранять спокойствие, — в нем тут же говорит юрист, и Нейт опускает руки мне на плечи, словно от этого мне станет легче. — Ты помнишь, где находится та церковь?
Прежде чем я собираюсь ответить, перед нами останавливается белый фургон, окатывая нас облаком пыли. Мы оба заторможено смотрим на него, двери раздвигаются и трое парней в черных масках выпрыгивают на тротуар.
Да. Трое парней в масках, закрывающих нижнюю часть лица. Я сначала не верю своим глазам.
На них черная одежда, и на долю секунды мне кажется, что вечеринка ниндзя вырвалась на улицу. Пока один из них катается по песку, отвлекая, двое других хватают нас. Парень прижимает мои руки к бокам, другой — совершает захват Нейта, скрутив ему руки и заблокировав шею. Я в ужасе кричу, толкаясь задницей на захватчика, но это бесполезно. Они тащат меня к машине. Я опять кричу, но толстая, мясистая рука закрывает мне рот.
— Какого хрена? — орет Нейт. Один из мужчин подходит к нам, и единственное, что я могу увидеть у него на лице — глаза, прищуренные и холодные.
— Ты едешь с нами, миистер! — шипит он с отчетливым русским акцентом, и мне на голову одевают мешок, и залитая солнцем пустыня опускается в темноту.
Напоследок: черт побери, Вегас. Бл*дь, черт, черт побери гребаный Вегас с его сверкающей удачей.
13.
Нейт
Необходимо сохранять спокойствие.
Эти три слова бесконечно крутятся у меня в голове. Джулия перестает верещать, поэтому я могу спокойно подумать в тишине. Я понятия не имел, что у нее такие мощные легкие, судя по тому, как она кричала в течение пяти минут, пока они тащили нас в фургон, что собирается дать им по яйцам и что-то о дилдо без смазки, запиханное в деликатное место. Хотя я не уверен, что оценил образность ее выражений, но чувствую, что у нее хватит духа все это проделать. Я восхищаюсь ее мужеством, но ей стоит прекратить орать и понять, что бороться с ними безнадежно. Как только они нас связали, я понял, что стоит дать им отпор, но со связанными руками это невозможно, а тем более с мешками на голове.
Это не значит, что я сдался, совсем нет. Просто я быстро сообразил, что стоит подождать, пока они снимут мешки у нас с головы… хотя к этому времени может быть уже слишком поздно… или мне каким-то образом удастся освободиться от пут. А поскольку мои руки были связаны веревкой, а не наручниками или клейкой лентой, я решил, что у меня есть шанс.
Пока я пытался освободиться от пут, все время спрашивал себя: «Что ты сделал не так, мудак? Что ты сделал прошлой ночью, что за тобой примчалась русская мафия?»
Люди вокруг нас продолжали разговаривать, и я отчетливо слышал явный русский акцент.
Дерьмо. Если они работают на русскую мафию, полиция никогда не найдет наши тела.
Нет, бл*ть, опять спросил я себя: «Что я сделал? Что Джулия сделала прошлой ночью? Может мы украли у них деньги? Врезались в их машину? Ударили одного из них по лицу?» Я знаю себя — каким бы пьяным я не был, я никогда не буду связываться с русской мафией, по крайней мере, я не идиот.
А Джулия? Она вспыльчивая, как ад, и иногда это может быть серьезной проблемой.
— Ты, ее хахаль, — видно бандит говорит мне. — Возьми свою женщину, она брыкается, — говорит мудак, сажая Джулию мне на колени.
— Я брыкаюсь, как мул, ты, кусок московского дерьма, — выкрикивает она, — что? Московский мул? — Она смеется, остальные молчат. — Господи, я бы выпила сейчас этот коктель.
— Можешь заткнуться на некоторое время, — шепчу я ей на ухо, поскольку не могу ее видеть (хотя такая темень постоянно стоит в наших квази-отношениях), но я отчетливо чувствую ее. Отчетливо чувствую ее круглую, идеальную задницу, прижимающуюся ко мне, вернее к моему твердеющему члену.
Бл*дь, мне нужны мои мозги, чтобы разработать план, как убраться от русских бандитов, а сейчас я думаю о своей эрекции, которая…
— Я хотела тебе сказать, — начинает шептать Джулия. — Либо у тебя ствол пистолета зажат между ног, либо ты безумно рад меня видеть.
— Очень смешно, — отвечаю я.
— Лично я была бы очень рада увидеть дуло пистолета, по крайней мере, на нашей стороне, поэтому я не могу тебя винить за это, — ее голос становится немного плаксивым. Вероятно, она нервничает и сходит с ума. А почему собственно нет в такой-то ситуации?
— Просто любопытно, ты не помнишь, мы не пересекались с братками прошлой ночью? — спрашиваю я.
— Сразу после стрип-клуба, мать твою, перед купание нагишом в фонтане, или перед нашей на скорую руку быстрой пьяной свадьбой? Сейчас я сверюсь со своим календарем, и думаю обязательно найду там эту запись, — тут же выстреливает Джулия в ответ.
Я разрешаю ей немного попрыгать на своих коленях. Это намного возбуждающе, чем я думал, и… бл*дь, я опять становлюсь только больше.
— Вы двое очень странные заложники, — вдруг произносит один из братков.
— Куда ты везешь нас? — резко спрашиваю я. В ответ — тишина, но чудо произошло, я освободил одну руку. Мать твою, да. Это еще не все, но выходит я могу сам себя освободить.
Но я не подаю виду, поскольку должен присутствовать элемент неожиданности, и будь я проклят, если слишком скоро я не воспользуюсь этим.
Джулия прислоняется своим телом ко мне, ее голова лежит на моем плече, а движение машины убаюкивают.
— Думаю, хоть чем-то мы можем быть полезны друг другу в данной ситуации, — говорит она.
Конечно хорошо быть полезным. И думаю эта полезность не убьет нас. Я так отчетливо чувствую ее тело на своем и мне это нравится. Хотя в данной ситуации мне не стоит думать о том, что она лежит на мне, но ничего не могу с собой поделать. Я многое не помню из вчерашнего, но самое лучшее, что со мной случилось — это была она. По-видимому, я могу быть достаточно импульсивным, когда явно переберу в спиртном.
— Прости, что обвинял тебя, что это случилось по твоей вине, — бормочу я. — Понятно же, что я именно тот, кто вверг нас в эту ситуацию.
— Благодарю вас, мистер Векслер. Приятно осознавать, что ты не до конца конченный мудак, — растягивая слова отвечает она.
Стоит дать ей поблажку, и она готова заглотнуть полную руку.
Оставшуюся часть пути мы едем в полной тишине, наконец, фургон останавливается. У меня начинает колотится сердце, адреналин впрыскивается в кровь. Вот оно. Я надеюсь, что они снимут с нас мешки, в противном случае, я не смогу противостоять им.
Я слышу, как дверь фургона открывается, и двое мужчин о чем-то беседуют между собой. Джулия забирают от меня, она начинает визжать, видно ей больно, и в этот же миг мне хочется оторвать этим ублюдкам головы. Я поднимаюсь на ноги, ударяясь головой о крышу фургона, чертыхаюсь и по-настоящему злюсь на этих братков.
— Куда вы забираете ее? С тобой все в порядке, Джулия? — кричу я, но она не отвечает. О, мать твою. — Джулия? — еще сильнее ору я.
— Утихомирься, герой. Мы приведем тебя к ней, и ты ее увидишь, — отвечает мне один из мужчин, вытаскивая из фургона.