Последняя тайна первоэлемента

Ну да ладно. Не хочу, чтоб она думала, будто она не живая. Она живая, просто не знает об этом. Или это я забыл, что она не живая?

Спускаюсь еще ниже. Бо, Миа и Ди плескаются в воде, как обычно. Отсюда мне видно только их головы, торчащие из воды. У Бо на голове красная кепка с черным козырьком. У Мии - пышные вьющиеся белоснежные волосы, которые чуть намокли. Ди был абсолютно лысым. Наверное, он был старым, и его волосы выпали. Или, быть может, он болен раком, а волосы выпали после химиотерапии? Бред! Химиотерапию никто не делает, уже очень давно.

-Эй, Ди! - тишина в ответ - Куда девались твои волосы? Выпали со страху, когда убегал из старого чулана? - Я так громко засмеялся, что смех мой эхом прокатился по всем комнатам.

Я спускаюсь еще ниже.

Вместо комнаты с экранами я оказался в древнем японском храме.

-Доброе утро, мастер. Я вежливо и учтиво поклонился ему. Он как всегда спокоен и непоколебим. Сидит в своем черном халате и медитирует.

Он монах.

Мастер дзен и мастер фехтования.

Он мой учитель. Так я представлял, даже ни смотря на то, что он всего лишь пустая пластмассовая оболочка, которую наделил жизнью я сам. По правде говоря, он ни научил меня ничему. Всему, что я знаю, я научился сам.

Я сел напротив мастера.

Я остановил поток своих мыслей и вновь перенесся в тот день недельной давности, когда я впервые встретил своих "соседей".

***

Освещенное пространство за дверью с красным колесом осталось позади. Облаченный в экзоброню, которую я десять лет назад нашел на красном складе, и над калибровкой которой я корпел последние несколько лет, я все дальше удалялся от входа в убежище. Металлический пол под ногами звенел.

Это плохо. Очень.

Если вернусь, придется усовершенствовать ботинки.

Я шел по коридору. Единственным источником света была комната, оставшаяся в двухстах метрах позади. Теперь она выглядела как крошечная точка света. Маленькое, крошечное пятнышко. Коридор был не велик - два метра в ширину и столько же в высоту. Возможно, он был бы больше, если бы вдоль стен и потолка не тянулись все эти огромные черные трубы и маленькие провода, тянувшиеся к ним отовсюду и из ниоткуда одновременно. Шагал я очень медленно. Аккуратно переставлял ноги. Шаг за шагом. Моя алебарда смотрела вперед своим острым концом. И вместе с ней в темноту вглядывался и я. Двести пятьдесят метров от убежища. Пятно света, исходившее из освещенной комнаты, исчезло. Я весь вспотел. Потряхивало от страха. Я все еще помнил ту тварь, которую видел здесь несколько лет назад. Ее мерзкие лица.

Эти лица...

Они выступают из мрака навстречу мне.

Уродливые. Перекошенные. Склизкие.

Впереди я увидел маленький синий огонек, под самым потолком. Через секунду рядом с ним загорелся еще один. И еще два, чуть в стороне, справа от них. И два с лева.

Шесть огоньков. Я слышу шорох наверху. Огоньки дернулись, и на пол, в десяти метрах от меня, упало что-то тяжелое. Огромное.

Я слышу, как по полу шлепают босые ноги. Много ног. Огоньки все ближе и ближе ко мне. Я как можно сильнее сжал алебарду. Мои зрачки расширились, пытаясь уловить хоть каплю света. Синие огоньки приближаются. Два метра.

Я издал громкий крик и сделал быстрый и сильный выпад алебардой.

Попал.

Тварь завизжала так громко, что уши заложило. Я попытался выдернуть алебарду из твердой плоти, однако с ужасом понял, что застряла она плотно.

Более того. Тварь не только не умерла, но, видимо, разозлилась не на шутку, ухватившись за алебарду с другой стороны и отшвырнув меня с такой силой, что когда я ударился об стену спиной, то чуть не потерял сознание. Я хотел вновь схватить алебарду за ручку, но вместо нее в руки попало скользкое отвратительное щупальце, и, выхватив прямоугольный мачете из ножен, я отрубил его.

Визг. Мои уши мгновенно заложило. Я получил такой сильный удар в голову, что лоб под забралом рассекло, и кровь ручьем лилась по лицу. Следующий удар пришелся в область глаз, но шлем вновь меня спас от смерти. По-прежнему ничего не видно. Я вскочил на ноги и бросился обратно к убежищу. Топот ног за спиной подгонял меня. Тварь рычала и топала по железному полу, не давая мне опомниться. Руки плотно сжимают рукоять самодельного большого тесака. Свет далеко впереди. Тварь несется за мной.

Свет еще ближе. Я обернулся через плечо, и чуть было не оцепенел.

Это невозможно.

Таких тварей не бывает!

Все она была черной, словно закоптилась. Вместо кожи у нее торчали какие-то черные ороговевшие наросты. На трех ее уродливых лицах, замерших в пугающей гримасе, отсутствовали все хрящевые ткани. Губ и ушей не было. Носов тоже. Во весь рот, на каждом из лиц, сразу за острыми зубами, была натянута непрозрачная черная пленка. Глаза торчали из орбит. Огромные синие огни на этой черной громадине. Две пары рук с двумя локтевыми суставами на каждой из них. Еще две - недоразвитые, будто у младенца, торчали под ними. Две пары ног несли ее огромную тушу вперед и еще одна пара - как и руки - была недоразвитой. А из живота...вместо живота у твари был огромный круглый рот. Три ряда острых, как кинжалы, клыков. Из недр твари, из этого мерзкого рта, торчал обрубок черного щупальца, сочащегося черной жижей в том месте, где я его отсек.

Моя алебарда торчала в промежутке между головой и огромным ртом.

Не останавливаясь и резко развернувшись на месте, я с разворота ударил тесаком по твари.

Голова ее улетела обратно в темный коридор.

Тварь встала на месте. Из ее шеи, словно под напором, вверх на несколько секунд взметнулась струя черной жижи, забрызгивая потолок.

Тварь замерла, но не упала.

А еще через мгновение она вновь ринулась на меня.

Безголовая, теперь она стала еще страшнее. Она орала. Ее рев сводил меня с ума. Топот приближался ко мне с каждой секундой. Крутанувшись вокруг своей оси второй раз, я отрубил ей три ноги. Тварь с грохотом рухнула на пол, чуть было не накрыв меня своей тушей. Ручка алебарды под весом твари треснула и отломилась, возле самого основания. Огромное лезвие, застрявшее меж костей, осталось торчать внутри нее. Я едва успел отскочить, но почувствовал, что зацепился за что-то.

Не зацепился. Тварь ухватилась за мою правую ногу цепкими пальцами одной из своих рук. Остальные три уже тянулись ко мне. Взмах тесаком - и ее пальцы вместе с половиной руки лежат на полу.

Боже, этот крик. Я оглох. Не слышу уже ничего. Стою возле нее и отрубаю ей остальные руки. Тварь бьется в жутких конвульсиях, из ран хлещет черная жижа.

Спустя минуту все кончено.

Тварь затихла. Я прислонился к переплетению труб и медленно сполз на пол. Глаза уже начало заливать кровью из сечки на лбу. Я снял шлем - через все забрало идут следы от когтей. Да, когти у этой твари были, на руках и ногах, длинные крюки, которые могли порвать меня, если бы не мой бронекостюм. Я попытался вытереть кровь, но это было бесполезно - слишком сильное рассечение.

Десять минут.

Вокруг тишина. Я смотрю куда-то вперед, но не на трубы, а сквозь них.

Темно.

Краем глазом я уловил движение.

ОНА все еще жива!

Тварь, перебирая своими недоразвитыми руками и ногами, пыталась встать.

Я вскочил на ноги и приблизился к ней.

Взмах мачете.

Ее спину рассекло почти напополам. Огромный разрез.

И в нем что-то копошилось.

Большое, паукообразное существо выпрыгнуло из нее с молниеносной скоростью. Я сделал выпад, и оно повисло у меня на тесаке. Лапки этой мерзости тянулись ко мне, и я отшвырнул тесак от себя.

Оно подскочило к потолку и скрылось в переплетении труб, утаскивая с собой тесак. Я слышал мелкие, быстро удаляющиеся от меня в обратном направлении дробные шажки. Я вновь посмотрел на тварь. Вне всяких сомнений, теперь она была мертва. Я перевернул ее и с огромным трудом, упершись ногами, смог вытащить лезвие своей алебарды. За оставшийся кусок рукоятки можно было взяться лишь одной рукой.