Безвременье страсти

– Я тебе покажу, шлюха! – Дворянин занес руку для еще одного удара.

Но Валентин уже натянул струну, и стрела рассыпала в пыль злодея.

– Ах, он все-таки любит меня! – подумала Сольдбис. А вслух сказала: Спасибо тебе, Валентин, и повисла у него на плече. Тот не стал отталкивать, и они продолжили путь.

Ленора очень обрадовалась Наталии. Посетовала, что не пришла Флора.

– Флора уже в Доре. Эдмонд ранен. Новые охотники, в обличии дворян, которые некогда здесь обитали, нападают на нас.

– А я думала, тут спокойно, как в Последнем Оплоте.

– Вовсе нет. Охотники ранили Эдмонда, ранили Сольдбис.

– Девочка, как твоя рана? – Ленора бросилась к Сольдбис.

– Всего лишь след от плетки на спине, – улыбнулась девушка, – но Валентин поступил благородно. Он спас меня.

Эдмонд и Флора ложились спать. В их распоряжении была одна кровать.

– Только знай! – сказала Флорентина. – Никакого секса до свадьбы.

Эдмонд услышав это, попытался привстать от удивления. И простонал – рана заныла.

Флора поняла, что реплика ее была в данном случае неуместна. Все, что Эдмонд сейчас хотел – не интимных отношений, а чтобы рана его, как можно быстрее, зажила.

Эд заснул, Флора тоже пыталась уснуть. Но не спалось. Она подошла к окну, и над соснами парил Орбус: дьявольская луна уже взошла. Он стал крупнее и сильнее. Орбус приблизился к земле. Это хорошо, потому что уже завтра они сделают все, чтобы Элина вернулась. Но и плохо, потому как силы зла и, прежде всего, охотники, тоже стали сильнее. Флора решила воспользоваться близостью Орбуса и отправить свою проекцию туда, чтобы поговорить с Элиной и подсказать, что следует сделать.

Легла рядом с Эдмондом, сомкнула глаза, и вот, все в сумрачных тонах, а она идет по дворцовым залам. Две секьюбы зовут к себе. Какая красотка, давай мы тебя поцелуем – говорят они, обнажая клыки. Хорошо, говорит Флора. Любишь страсть? Давай я тебе сделаю массаж! И она подходит к секьюбе и начинает гладить ее за волосы, за плечи, за шею. А потом делает то, чему сама удивилась. Флора сама обнажила клыки и поцеловала ее в шею, вонзив зубы глубоко в плоть. Та упала без памятства. Но была и вторая. Не дожидаясь, что эта окажется проворнее и обратит ее в секьюбу, Флора набросилась на нее, удивленную, и точно так же пронзила ей шею острыми клыками. И эта упала без памятства, и через мгновение на месте обеих был пепел.

Но надо найти Элину. Сказать, что нужно разбить камень, а затем распылить порошок, чтобы вернуться на землю. Она идет в следующую комнату, но дверь оказывается заперта. Тогда Флора поворачивает и идет по стене. Выходит в окно, обходит башню по внешней стене и еще раз поворачивая, входит в окно. Теперь она шла по потолку, а там, внизу, мерно спала Элина. Какая красотка! – думала Флора. – Разве тебя не учили, что в замке с секьюбами спать нельзя? И Сама улеглась на потолке, повторяя очертания Элины, словно тень. Крошка, просыпайся. А когда Элина открыла глаза, Флора отодвинулась от потолка, который перестал ее удерживать и теперь стремительно падала на Элину, обнажив острые зубы. В ужасе Флора проснулась. Снова встала, попила воды. Глянула в окно. Орбус стал еще больше.

– Я кажется, чуть не потеряла себя, – подумала она. – Или Орбус стал слишком сильным, что пересилил мою волю, заставил быть не собой.

Валентину же той ночью снилось, как он бредет по бесконечным лестницам башни, которую они, наконец, нашли. Но вместо трех этажей, лестничных поворотов – бесчисленное множество.

И вот он нашел Элину, та спала. Валентин подошел к ложу.

– Я люблю тебя, – простонала Элина, не открывая глаз.

– И я тебя тоже! – ответил он и обнял ее. Та не приходила в себя. Тогда Валентин крепко обнял девушку, после чего уселся рядом и стал делать ей массаж шеи, плечей.

– Как хорошо, что ты здесь. Я так ждала тебя, – говорила Элина сквозь сон.

– Ничего не говори, я рядом, – сказал он ей, продолжая успокаивать ее уставшие за долгое путешествие мышцы. А затем видение померкло.

Сольдбис спала. Она стояла связанная у столба, и тот самый немолодой дворянин, который уже поднял руку, поглаживал плетку.

– Ты сказала, что он благородный? Он, безродный сын, по твоему благородный? – все больше распылялся он. – Нет. Благородны только мы, дворяне.

Рот сольдбис был заткнут платком, и она попыталась что-то возразить, но вышло лишь мычание.

В конюшню ворвался Валентин. Он схватил первое, что попалось в руки, а это оказалась подкова, и с силой разогнул ее, после чего полоснул по лицу зарвавшегося дворянина.

– Это ты благородный? – закричал он. Вы, дворяне, всего лишь лакеи при царском дворе. А мы – боярские дети, сыновья самого Митрофана.

– Ублюдок ваш Митрофан, а не царский сын. – Прохрипел дворянин.

– Молчать, холоп, сукин ты сын. – Валентин со всей силой пнул обидчика Сольдбис как собаку, и тот растворился. После чего развязал Сольдбис и отвел в спальню. Я люблю тебя, – простонала она.

И проснулась от того, что Валентин обнял ее и сказал: И я тебя, дорогая. Он раздел ее, горячо дышал ей у уха, у шеи, у ее сосков. Он целовал и трогал ее в разных местах. А затем поставил на четвереньки и вошел в ее киску сзади. Сольдбис почувствовала приятно, но затем чувства куда-то улетучились. И чтобы не расстраивать Валентина, который неиствовал, как зверь, она протянула пальчики к своему клитору и стала ласкать в такт движениям возлюбленного. Да так, что душа ее чуть не улетела к звездам. Она застонала, после чего почувствовала пульсирование его члена в себе.

– Я так люблю, когда ты во мне, любимый!