Страница 9 из 10
Перевозим овец
Что ж, надо было двигаться дальше. И побыстрее, потому что находиться в Кутаиси не было никакой возможности – более тяжелой, удушающей жары я в жизни не испытывал. Неожиданно быстро нашлась попутка до Самтредиа – узловой станции на железной дороге, но дальше мы застопорились. Пришлось ночевать на скамейке на пристанционном скверике. Нас ожидала самая странная ночевка – всю ночь вокруг нас скользили какие-то тени, появлялись и исчезали милиционеры – предупреждали, что нельзя спать – не положено, что-то предлагали сомнительное… Наутро с первой электричкой отправились мы дальше и вскоре высадились на площадке Махинджаури – Ботанический сад, совершенно правильно рассудив, что нам не нужен город Батуми, а как раз нужен этот сад. Сад, напоминающий Райский Сад, как я его себе представляю, раскинулся на взгорке над морем, весь зарос тропическими и субтропическими деревьями и лианами, усыпан цветами и плодами и никем не охранялся. Железнодорожная станция находилась на берегу и была отделена от моря узким галечным пляжем. Подхватили рюкзаки, взобрались по склону вверх, нашли уютную поляну под раскидистым деревом и поставили палатку. Все! Будем отдыхать!
Совершенно прекрасно пожили мы с Володькой с неделю в этом райском уголке. Неподалеку от нашей стоянки, около конторы Ботанического сада, имелся ларек, где мы закупали продукты. Собирали ежевику и груши. Воду брали из крана. Купались на почти пустынном пляже. Бродили по огромному парку, больше похожему на тропический лес…
Особенность местного климата – очень большая влажность. Окрестные холмы окутаны дымкой, уходят вдаль, покрытые купами цитрусовых деревьев. Постоянная легкая изморось не дает полностью просохнуть одежде, но стоит жара, и этой влажности не замечаешь. Солнце палит сквозь дымку так, что, несмотря на вполне плотный загар, приобретенный нами за время путешествия, мы в первый же пляжный день порядочно обгорели. Вода в море мутноватая из-за большого стока прибрежных вод и постоянного легкого волнения.
К концу недели легкое волнение на море перешло в тяжелое и разразился шторм, каких я мало видел в своей жизни: валы наката вздымались на высоту двухэтажного дома и брызги перелетали через железнодорожные пути. К ночи пошел дождь, постепенно превратившийся в настоящий ливень, да какой! Я понял смысл выражения «льет как из ведра», только надо представить себе, что ведро над вами не опорожняется, а хлещет порывами непрерывно. Оставалось укрепить палатку, залезть в нее, ждать и надеяться. В середине ночи я проснулся от плеска и хлюпанья: палатка протекла и на полу стояла глубокая лужа. В довершение несчастья, теснясь в темноте (спички отсырели, а кругом была тьма кромешная), мы опрокинули котелок с фруктовым киселем, сваренным накануне. Оставалось ждать утра, сидя на рюкзаках и отгребая ладонями от себя жижу… Наконец забрезжил рассвет. Дождь не утихал. Неподалеку от палатки стоял маленький сарайчик для садового инвентаря. Решили в него перебраться. Там, действительно, оказалось сухо и мы попытались немного поспать. Несчастные! Мы и не подозревали, какое еще испытание нам приготовила судьба! В сарайчике хранились, видимо, старые бочки из-под квашеной капусты. Запах тухлой капусты преследует меня теперь всю жизнь…
Как только окончательно рассвело, мы собрали сырые шмотки и двинули пешком в сторону города, благо дождь стал чуть-чуть потише. Прошлепали по мокрой скользкой дороге километров шесть, пришли в Батуми и направились в порт. На наше счастье, у причала стоял теплоход, на него были билеты, и вскоре мы уже отогревались в сухом и теплом корабельном баре. Взяли билеты, разумеется, до ближайшего порта – Сухуми, но решили про себя плыть, пока не увидим настоящее солнце. Сразу скажу, что такое солнце ждало нас уже в Ялте, но мы отправились дальше – до Одессы.
Теплоход себе плыл, мы любовались видами и общались с пассажирами. В салоне между тем затевались пульки. С деньгами у нас образовался к тому времени вакуум, и мы решили убить время, а заодно пополнить свои капиталы с помощью карт. Разделили с Володькой наличность и сели играть в разные компании, справедливо рассудив, что мы не шулеры, а два выигрыша лучше, чем один. Надо сказать, что картежная игра в институте процветала. Играли в основном в преферанс, но особо азартные резались и в секу. Я был, полагаю, игроком средним, играл на ставку не больше двух копеек за вист. Володька же входил в институтскую элиту, то есть играл в институтском комитете комсомола, и ставки там доходили до рубля.
Я не думаю, что мы нарвались на компанию настоящих шулеров, но наш класс игры здесь был явно недостаточен. Как же красиво нас раздели! Когда расписали пулю, я подошел к Володьке, надеясь, что он в выигрыше, и попросил дотации. «Сколько?» – спросил он испуганно, и я понял, что дело плохо. В результате нам хватило денег, чтобы рассчитаться, и еще осталось на хлеб и мороженое.
В общем, доплыли мы до Одессы, вышли на берег. Очень хотелось побыть в знаменитом городе, но безденежье давило, да и время уже подпирало. Надо было добираться домой. Прошлись по Дерибасовской, познакомились с компанией молодых ребят. Ребята устроили нас на ночлег у кого-то на веранде и с утра направили на дорогу – ловить попутку. Попутка нашлась удивительно легко, да еще какая лихая: два грузовичка с арбузами направлялись в сторону Киева, водители легко согласились взять нас с собой. Частично их добродушие вскоре объяснилось: оба шоферюги были до изумления пьяны! Машины катили от обочины к обочине, но после остановки и небольшого отдыха движение выровнялось. Выяснилось, что водители с машинами, находясь в командировке, «заблудились» на бескрайних украинских дорогах, завели себе под Херсоном знакомого баштанщика, снабжавшего их арбузами, а в Умани – вдовушку, которая забирала у них арбузы, поила самогоном и привечала всячески, и второй месяц ребята катались туда-сюда, стараясь не думать о неизбежном возвращении. Так и доехали мы с ними до Умани, вволю наевшись арбузов с черным хлебом. Здесь наши пути разошлись: ребята отправились к вдовушке, а мы попросились ночевать в ближайшую крестьянскую хату. Хозяева – молодая крестьянская пара с ребенком – приняли нас приветливо, разрешили спать на сеновале и пригласили разделить с ними их ужин – краюху грубого домашнего хлеба, луковицу и кринку парного молока. Эх, не убереглись мы с Володькой, польстились с голодухи на вкусную крестьянскую еду, не приняли во внимание свои нежные городские желудки и в результате имели очень беспокойную ночь… Тем не менее с утра уже вышли на шоссе и вскоре уже катили на попутке в сторону Киева. Я не помню в деталях, но очень живо могу себе представить выражение лица моих тихих провинциальных киевских родственников, когда два здоровых загорелых оборванца ввалились в их чистенькую квартиру на Крещатике…
О друзьях
«Если бы у нас не было знакомых, мы не писали бы им писем и не наслаждались бы психологической свежестью и новизной, свойственной этому занятию» – этой цитатой из замечательного текста (О. Мандельштам, «О собеседнике») я хотел бы начать разговор о моих друзьях. Мне повезло с друзьями. Их у меня в жизни было много, и ни одного скучного! По-видимому, исходившие от меня, особенно в молодые годы, симпатия и эмпатия облегчали сближение мое с самыми разными людьми, а кроме того, свойственный мне некоторый добрый артистизм давал возможность изобразить эмоции, нужные для собеседника, которых, может быть, в этот момент я и не испытывал. Во всяком случае, на больших сборищах по случаю дней рождения, которые происходили у меня традиционно, с доброй руки моей мамы, собиралось у меня в лучшие времена до ста человек и больше и, полагаю, все находили себе не только собутыльника, но и собеседника (в том числе и в моем лице).