Суперзвезда

Джеймс закрыл глаза, почувствовав сильную тошноту. Он с трудом взял себя в руки.

— Офицер хочет поговорить с вами, мистер Турмейн… — Она говорила едва слышным шепотом. — Молоденькая девушка, дочь сенатора и миссис Вильямс.

* * *

Кэсс снова работала допоздна. Она взглянула на свои часы от Картье: Рудольфо должен был заехать за ней в офис, они собирались пообедать вместе. Уже почти восемь, а его все нет. Возможно, он до сих пор дуется из-за того, что Челси будет играть Офелию.

Олли представила Кэсс расписание дел на следующее утро. Кэсс не могла сосредоточиться. Она думала над тем, что сказал Рудольфо: «Или она, или я». Но Джек настаивал на своем.

Если Рудольфо уйдет, ей могут навязать любого директора. Тогда ей будет очень сложно закончить съемки фильма в срок. Рудольфо привык работать сверх нормы и в рамках жесткого бюджета. На телевидении директора работают именно в таких условиях. Если он уйдет, неизвестно, что будет с фильмом.

Прежде она витала в облаках, а теперь ее мучили сомнения. Придется заставить одного из них изменить свое решение. Она подумала о Джеке, таком упрямом и самонадеянном. Это бесполезно, у него в руках все козыри. Ему принадлежит фирма, у него деньги и студия. Кроме того, на замену директора уйдут недели, а проигрывать пари Кавелли ей не хотелось. Стало быть, придется давить на Рудольфо. Ради нее он сделает все что угодно, если она даст ему хоть малейшую надежду. Кэсс не любила манипулировать людьми, но положение было отчаянным.

Она подняла трубку телефона и набрала номер Рудольфо.

— Рудольфо, нам надо поговорить. — Кэсс пыталась говорить спокойно, но ее переполняло отчаяние.

— Расслабься, Кэсс. Все не так плохо, — сказал он успокаивающим тоном.

— Я не могу допустить, чтобы ты ушел из этого фильма. Ты мне нужен. Может быть, мне удастся заставить Джека изменить решение.

После короткого молчания Рудольфо сказал:

— Послушай Кэсс, возможно, я слишком поторопился с выводами. Мисс Хаттон справится с ролью Офелии. Пусть попробует.

Кэсс не могла поверить своим ушам:

— Ты… ты уверен? Сегодня ты был непреклонен, что заставило тебя изменить свое мнение?

— Я долго думал. Не хочу подводить тебя. Я хороший директор. Я заставлю ее сыграть так, как надо, Кэсс. — Снова молчание. — Эй, мы же команда, верно?

Кэссиди была уверена, что за этим скрывалось что-то еще, но ей было все равно. Она с облегчением вздохнула.

— Спасибо. Я у тебя в долгу.

— Спокойной ночи. Увидимся утром.

* * *

Челси лежала на огромной кровати, повернувшись на бок и подперев голову рукой. Бежевую шелковую ночную сорочку от «Диор» ей подарил Джек. Она посчитала, что в этой вещи вполне можно показаться перед мужчиной, который поможет ей уговорить Джека оставить ей роль Офелии. Пока Рудольфо разговаривал с Кэссиди по телефону, она гладила его голую спину. Теперь, он повернулся к ней, и она наполнила его бокал шампанским, которое охлаждалось в серебряном ведерке рядом с кроватью.

— Все в порядке? — спросила она.

Рудольфо выпил бокал почти до дна, затем опустил палец в вино, чтобы уронить капельку между ее грудей.

— Теперь все отлично.

* * *

Около половины десятого Кэсс вышла из кабинета усталая и опустошенная. Направляясь к машине, она оглядела парковку. Черный «мерседес» Джека все еще стоял на месте. Свет в его кабинете горел, и ей захотелось подняться к нему и сообщить о новом решении Рудольфо, но она передумала. Пусть это подождет до утра.

Сев в сверкающий черный «порше», полагающийся ей от фирмы, в соответствии с ее новым положением, она поехала вниз с холма мимо проходной.

Сэм улыбнулся ей широкой белозубой улыбкой:

— Счастливо добраться домой, мисс Инглиш.

Кэсс в ответ кивнула ему и улыбнулась.

* * *

Он наблюдал, как она уходила, как шла по тротуару к своей машине, как опускались на асфальт ее длинные ноги. В черных волосах, зачесанных и убранных вверх, играли блики от парковочных огней. Даже в темноте было видно, как она красива. Спустя пять минут после того, как ее роскошный черный автомобиль проехал мимо охраны, он направился по коридору к ее кабинету.

Проникнуть внутрь было гораздо легче, чем он думал, потому что в дверях были все те же старые замки, которые можно было открыть даже кредитной карточкой. Он остановился посреди большой красиво обставленной комнаты, раздумывая, с чего лучше начать.

Эта красотка, должно быть, важная штучка, если судить по обстановке ее кабинета. Небедное местечко, столько шикарных вещей. Ужасно, такое красивое существо, и кто-то хочет уничтожить ее. Но с его стороны в этом не было ничего личного. За такие деньги можно легко забыть о чувствах. Тот, кто его нанял, был очень осторожен и аккуратен во всех мелочах. Заказ поступил по телефону, деньги переведены на его счет. Встречи не было, только короткие инструкции по телефону.

Он скинул с плеча спортивную сумку, расстегнул молнию и вынул компактную камеру и пару кожаных перчаток. Надев их, он приступил к работе, просматривая каждый листок бумаги на ее столе, затем порылся в папках. Он фотографировал все, что имело отношение к «Опасным желаниям». Убрав камеру в сумку, он установил крошечное подслушивающее устройство внутри телефонной трубки и прикрепил микрофоны к ящику стола, тщательно спрятав тонкий проводок. Когда все было закончено, он убедился, что «жучки» работают, выскользнул в коридор и по сотовому телефону набрал нужный номер:

— Все сделано. Фотоснимки у меня, «жучки» на месте. Все как заказано. Копии документов могу переслать вам по факсу немедленно, как вы просили. — Он ждал ответа, но слышал лишь дыхание на другом конце провода. — Похоже на то, что леди собирается снимать весь фильм в студии. На декорации они тратят миллионы. Уже почти все готово, — продолжил он.

Ответ был краток:

— Вы знаете, что делать.

* * *

Это были дикие семидесятые годы, когда все сходили с ума по диско. Толпы двойников Джона Траволты в белых пиджаках наводнили голливудские клубы и бары. Ансамбль «Би Джи» снова оказался на высоте после успеха кинофильма «В субботу вечером на дискотеке».

Война закончилась. Никсона выгнали из города, новички вроде Спилберга, Геффена, Терренса Малика, изо всех сил карабкались наверх.

Днем он посещал театральную студию «Экторз Вест», а по ночам слонялся по горячим местам. Девочки просто липли к нему. Некоторые, что постарше — обеспеченные вдовы и скучающие первые жены, чьи бывшие мужья дали им сумасшедшие деньги за развод, — даже платили ему за то, чтобы он сопровождал их на званые обеды и вечеринки. Он жил двойной жизнью, и это его устраивало. Жечь свечку с двух концов было захватывающе. Днем он входил в образ целеустремленного парня. Он много учился, отрабатывал каждую роль на сцене и тесно общался со студентами и преподавателями.

Благодаря немолодым дамам, нуждающимся в нем, денег у него было больше, чем можно было заработать игрой на сцене. В предложениях недостатка не было. Он снялся в паре фильмов. Даже получил небольшую роль в фильме Альтмана и в итоге смог вступить в Гильдию киноактеров и получить удостоверение ГКА. Он шел к своей цели.

Он никогда не переставал удивляться, что такой парень, как он, смог чего-то добиться в жизни. Не было больше ужасных воспитательных домов, сумасшедшей, отвратительной толпы «Валентайнс», Сэлли и ее мертвого дружка. Наивный, нечесаный мальчишка, который воровал с лотков и издевался над пьяницами ради забавы, давно умер.

Вчерашняя жизнь осталась лишь в воспоминаниях. Голливуд стал для него страной надежд и обещаний. Он знал, чего хочет, и знал, как этого добиться.

В городе, где сильные пожирали слабых, он присоединился к победителям, к женщинам вроде Марджори Хиллер, двадцатипятилетней особы, которая была одновременно страстной и мягкой, решительной и удивительно застенчивой. Он повстречал ее на съемках «Гамлета» киностудии «Экторз Вест». Она была замужем за известным европейским режиссером, но это его не остановило, и он покорил ее своей сексуальностью и мужским обаянием. Когда Марджори сообщила, что собирается ради него уйти от мужа, он убедил ее не делать этого.