Страница 9 из 179
— Однако чтобы это всё понимать, нужно много общаться,— возразила Мария, не на шутку загоревшаяся поисками истины.— Но разве в те века между нашими странами существовало хоть какое-то общение?
— Полагаю, дело здесь не в обмене информацией в привычном для нас понимании, а в особых отношениях между Русью и Францией - ведь не случайно многие греки и арабы почему-то именовали наших предков “франками”. Или вспомним боевое братство крестовых походов - известно, что в первых трёх походах в Святую Землю принимала участие русская знать, в том числе и Андрей Боголюбский. Даже если заглянуть в более близкие времена, то трудно найти более заинтересованного и искренне расположенного к России западного политика, чем, не удивляйтесь, Наполеон Бонапарт. Все войны, в которых мы с ним противостояли, были, как известно, инспирированы со стороны третьих сил. А после Тильзитского мира император Франции предлагал царю совершенно реалистичный план становления на основе наших двух стран главнейшей европейской и мировой оси. Союз президента Карно и Александра III был во многом продолжением той наполеоновской идеи, и если бы не случилось вмешательства Англии, то история XX века могла пойти по совершенно другому пути. Кстати, опять же из-за Англии, действовавшей через Герцогство Варшавское, наши наладившиеся было отношения с Наполеоном покатились под откос и закончились войной, поражение в которой стоило Франции всего её тогдашнего состояния. Поэтому говорить о том, что со стороны Франции и тамплиеров российскому государству была оказана милость, категорически нельзя. Имел место трезвый и взаимовыгодный союз, опиравшийся на общие ценности, некоторые из которых я перечислил.
— Всё это так,— резюмировала Мария,— но тем не менее выходит, что всё-таки мы им больше должны, чем они нам? Ведь деньги - более уникальная вещь, чем качества национального характера.
— Россия состоялась бы по любому,— ответил Алексей, немного поразымислив.— Но в том случае, боюсь, наши пути с Западом разошлись бы навсегда. Они и без того к четырнадцатому веку начали расходиться, и тамплиеры, просто оказавшись прозорливее малограмотных пап и королей, сделали принципиальный ход, чтобы попытаться их соединить.
— А как, по-твоему, было бы лучше для нас - вместе или порознь?
— Не знаю. Честно, не знаю…
Неожиданно Петрович поднялся и с мрачным выражением лица направился в сторону лесополосы.
— Петрович, куда это ты собрался?— крикнул ему вслед Борис.
— Пока мы ведём учёные беседы, с нами захотели переговорить местные пролетарии,— ответил Петрович, оборачиваясь.— Полагаю, что мы заняли помеченную ими территорию. Надо бы объясниться.
И с этими словами он завернул к машине.
— Мы с тобой!— крикнул Борис, вставая.
Однако Петрович сделал знак, чтобы все оставались на местах, а сам извлёк из багажника дорожную сумку и немного расстегнул застёжку-молнию, из разреза которой неожиданно выглянул воронёный ствол автомата Калашникова.
Вскинув сумку на плечо, Петрович неспешно направился навстречу компании из четырёх верзил, остановившись метрах в двенадцати от них. Те тоже замерли и переглянулись. Один из них вытащил из кармана нож, однако по сообщённому шёпотом совету другого быстро убрал его обратно.
Постояв так с минуту, Петрович опустил сумку на землю и застегнул застёжку. Старший из “пролетариев” понимающе кивнул головой, компания развернулась и ушла.
— Петрович, когда это ты успел вооружиться?— присвистнул Борис, кивая на сумку.
— Народ и партия, как известно, требуют от органов проявлять бдительность,— спокойно ответил тот.— Продолжайте, товарищи!
Алексей пожал плечами и вопрошающе взглянул на друзей.
— Кажется, я всё сказал по исторической части. Есть ли ко мне вопросы?
Борис поднял руку и церемонно встал, забавно одёргивая несуществующий галстук. Было не совсем понятно - то ли, заскучав, он решил немного покуражиться, то ли захотел выразить своё восхищение.
— У меня, товарищи, нет прямых вопросов к докладчику,— в пасторальной тишине раздался его хрипловатый голос.— Однако требуются разъяснения: что же именно тамплиеры нам привезли? Если в казне были деньги, то они должны были быстро закончиться, и спустя шесть веков во Францию пришлось отправлять музейные сундуки. Если не деньги - то чем тогда втихаря пользовались Калита, Донской и прочие наши правители? И как последнее вяжется с постулатом о якобы доверительных отношениях русских владык с верхушкой тамплиеров или их потомками? И наконец - как православное мировоззрение, бывшее в средневековой Руси абсолютно всеобъемлющим, могло уживаться с однозначно католическим характером Ордена, тем более что вскоре Орден был обвинён Римом во всех смертных грехах, включая услужение Сатане?
Выслушав вопрос, Алексей задумался. Потом большими глотками допил налитый из термоса чай и выплеснул остатки в костёр.
— Надо бы ещё дров подкинуть - иначе мясо не прожарим, в этом я убеждён. А вот что касается остальной нашей истории, то в ней, увы, не всё столь же убедительно… Поэтому изложу то, что думаю сам. Главным содержимым казны тамплиеров являлись не деньги, а какие-то сверхценные артефакты. Если золото там и было, то было его немного, и оно скоро закончилось, будучи израсходованным на строительство кремлёвских стен и подкуп ордынских ханов. На то, что в сокровище преобладала отнюдь не денежная составляющая, прямо указывает Тропецкий в фатовском дневнике.
— Так что же это могло быть? Ты сам как считаешь?
— Это могло быть нечто, найденное тамплиерами под развалинами Иерусалимского храма, разрушенного легионами Тита Флавия.
— Святая Грааль?— вскрикнула Мария.
— Исключено. Под руинами иудейского Храма могли находиться только ветхозаветные артефакты - например, Ковчег Завета, Моисеевы Скрижали или, скажем, какие-то свитки Царя Соломона. Однако предметы эти хотя и почитаются в христианстве, литургически не могут быть использованы. В чём тогда их ценность? Они могли считаться краеугольным камнем некоей новой религии - например, развитием теорий гностиков, которыми втайне интересовались правители средневековой Европы и даже понтифики. Либо это могли быть материальные предметы, обладающие ценностью во все эпохи.
— Выходит, снова золото?— печально произнёс Борис.
— Нет, только не золото, не технические средства, не живая вода и даже не философский камень.
— Но что же тогда?
— Боюсь показаться смешным или наивным, но я вижу только одно: это нечто должно было обладать способностью достоверно предсказывать человеческое будущее. А коли так - то и нести возможность это будущее моделировать или каким-то образом подправлять. Иными словами - властвовать временем.
Алексей замолчал и внимательно посмотрел на Петровича.
— Намёк понял,— ответил тот.— Начинаю жарку мяса!
Мечтательно взглянув на розовые телячьи отбивные, любовно раскладываемые Петровичем на решётке, Алексей продолжил.
— Как именно наши князья управляли временем, сами или с помощью приглашённых чернокнижников,— понятия не имею. Однако если предвидение будущего выходило делом реальным, то с его помощью, например, можно было брать кредиты у ганзейских банкиров, а затем возвращать в самые благоприятные моменты. Возможно, что уже факт наличия у московских правителей подобных сокровищ служил неплохим обеспечением русских денег. Или, грамотно ими оперируя, они могли знать наперёд, какие события будут происходить у падких на золото правителей Орды и других соседей, а потому с некоторых пор практически не ошибались в политике и всегда выигрывали ключевые битвы.
— Кстати,— немного бесцеремонно перебил Алексея Борис,— мы как-то забыли сказанное Тропецким, что в полной мере сокровища тамплиеров взял под контроль только Иван III в конце XV века, когда присоединил Новгород, и тогда же выстроил для их хранения крепость на Белом Озере. То есть, выходит, всё время до этого сундуки находились в Новгороде. Чем же тогда пользовались его предшественники - Иван Калита, Симеон Гордый, Иван Красный, Дмитрий Донской, Василий I и, кажется, Василий Тёмный?