Страница 10 из 179
— С этим как раз всё понятно,— успокоил Алексей.— Новгородская республика находилась под патронажем князей московских, и потому они всегда могли иметь доступ к тайникам. В условиях же ордынского ига хранить сундуки в Москве считалось небезопасным. Однако когда зависимость от Орды стала ослабевать, а Новгород, наоборот, оказался под угрозой завоевания княжеством Литовским, Иван III Великий осуществил аншлюс и перевёз сокровища в самый центр своей огромной новой страны. Действительно, от каких это врагов на глухом Белозоре потребовалось возводить крупнейший в Европе земляной вал высотою в тридцать метров, а позже - строить колоссальный Кириллов монастырь?
Алексей перевёл дух, и ещё раз отхлебнув остывший чай, продолжил говорить.
— Есть ещё одно наблюдение: после освобождения от ига Орды наши правители неожиданно охладели к наследству тамплиеров и даже постарались истребить о нём всякую память. Будто нарочно в 1480 году, то есть в момент окончательного освобождения от ига, Иван III Великий прилюдно сжигает на костре каких-то таинственных советников-чернокнижников - уж не тех ли, что знали, как управляться с тамплиерскими пергаментами? И не была ли эта казнь актом закрытия совместного с тамплиерами предприятия, которое действовало у нас все эти 170 лет, если брать с момента прибытия в Новгород таинственного груза? В котором наши князья давали беглым храмовникам приют и покровительство, те профессионально крутили через Ганзу сверхдоходные операции, а прибыль - прибыль делилась, скажем, пополам? Версия весьма вероятная, поскольку наряду с прочим она объясняет удивительную лояльность к нам в те годы Тевтонского ордена, на который тамплиеры имели сильнейшее влияние: если в XIII веке мы с тевтонцами множество раз бились насмерть, то затем, как только “предприятие” могло быть учреждено, тевтонцы про нас словно забыли, а вся их агрессия переключилась на Литву.
— Но тогда, выходит, мы тамплиеров элементарно кинули? — мрачно заметил Борис. — Нехорошо как-то…
— Скорее всего, у нас просто разошлись пути. Полагаю, что к концу XV века тамплиеры, используя предоставленный нашими князьями приют, финансово и организационно восстановились, и в какой-то момент предложили Ивану Великому принять участие в своих политических проектах. Московский же князь посчитал эти проекты сомнительными или нарушающими прежние уговоры, а потому отношения пресёк, казну - конфисковал, а прикомандированных представителей Ордена сжёг на костре. Решение чудовищное, однако вполне в духе времени - годом ранее он так же точно предал смерти послов ордынского хана.
— Тогда понятно, кому должна быть благодарна католическая Европа за то, что пожила спокойно ещё целый век! — усмехнулся Борис. — Ведь главным политическим проектом потомков тамплиеров являлась Реформация, не так ли?
— Ты прав, именно Реформация пробивала дорогу для фундаментального перехода к экономике денег, над которым тамплиеры трудились начиная с XII века. Но насчёт спокойных ста лет, подаренных патриархальной Европе Иваном III, ты не прав: их оставалось менее сорока. Тайные общества работали быстро, ибо уже в 1517 году Лютер в Виттенберге обнародовал свои знаменитые тезисы, и понеслось…
— А не напрасно ли мы вышли из игры? — усомнилась Мария. — Ведь так, выходит, всё красиво складывалось: Русь окончательно рвёт с Ордой, встаёт с колен - и сразу включается в прогрессивный европейский проект! А Иван III, выходит, со столбовой дороги свернул и запер всех нас в Азии…
— Не переживай, он всего лишь не желал играть по чужим правилам, — возразил Алексей. — Московское государство расширялось и крепло отныне столь стремительно, что в полной мере могло опираться на собственное состояние и народный дух. И от Европы мы не отрекались, и о подарке тамплиеров понемногу продолжали помнить, кому положено… В Краковском архиве есть малоизвестное письмо беглого князя Курбского королю Сигизмунду Августу, в котором говорится, что Иван Васильевич Грозный якобы посылал в Германию доверенных людей с целью выведать у тамошних чернокнижников “сокровенне тайныя харатья ино до фружских грамот чародейных”. Если речь в письме тоже о документах тамплиеров, то выходит, что к концу XVI века их ценность по-прежнему знали, однако утратили к ним ключи.
— Хм… В таком случае это обращение Грозного могло оказаться важнейшей утечкой, после которой на Западе поняли, что с сундуками тамплиеров ничего не произошло и они по-прежнему находятся у нас,— попытался развить эту мысль Борис.— Тогда, выходит, что безумная легенда, сообщённая Лжедмитрием полякам сорок лет спустя, легла во взрыхлённую почву?
— Запросто. Более того, в истории Смутного времени и польской интервенции много загадок, некоторые из которых могут быть объяснены только с помощью наших злосчастных сундуков. Иначе трудно представить, с какой это военной стати поляки целых шесть лет держали осаду находящегося в самой что ни на есть медвежьей глуши Кирилло-Белозерского монастыря, и отступили оттуда лишь в 1617 году, то есть спустя четыре года после их изгнания из Москвы и воцарения Романовых! Кстати, ещё будучи школьником я удивлялся, насколько мало написано литературы об этой шестилетней осаде. Вроде бы - замечательный подвиг, его всячески пропагандировать нужно, а на деле - какой-то заговор молчания…
— Мне кажется, нашим просто было стыдно, что пропустили поляков в такую глушь,— вставил свой комментарий Петрович, отвлёкшись от подрумянивающихся отбивных.
— А что же случилось потом?— поспешила сменить тему Мария.— Неужели Романовы тоже не смогли воспользоваться содержимым сундуков?
— Похоже, что да. Хотя уж кто-кто, а Пётр I со своей маниакальной страстью к тайным знаниям имел все задатки сделаться их исследователем и даже открыть их миру - однако на сей счёт у нас нет никаких свидетельств. Не исключено, что во время знаменитого путешествия в Европу юному царю шепнули, что лучше не будить лиха… И лишь Александр III незадолго до заключения русско-французского союза решил вопрос о сундуках в ходе тайных переговоров. Собственно, на этом всё. Свой кусок истории я изложил.
— Что ж! Тогда дело за мной,— продолжил Борис, вставая.— Но прежде чем я перейду ко второй части нашей истории - истории того, во что конкретно превратились ценности тамплиеров,- не могу не поделиться неожиданной догадкой. Мы только что вели речь о том, что архив тамплиеров хранился на Белом Озере. А ведь именно в тех местах в конце XVIII века подвизался монах Авель, который вдруг ни с того ни с сего наловчился делать удивительно точные предсказания! Выходит, что и ключи имелись, и могли наши знатоки пользоваться знаниями храмовников!
— Тем не менее отчего-то не сильно хотели,— бесстрастно возразил Алексей.— Российская империя к тому времени была совершенно самодостаточной, её народ - силён и настолько в себе уверен, что не было никаких оснований за будущее опасаться. Ведь именно страх перед будущим - и в этом не может быть никаких сомнений!- является причиной, побуждающей к потаённому предвидению.
— Всё замечательно, друзья,— не выдержал Петрович.— Но лично моё предвидение подсказывает, что ещё немного - и нам придётся уминать мясо либо остывшим, либо изжаренным до углей. Посему предлагаю перенестись из великого прошлого пусть в скромное, но зато аппетитное настоящее!
В самом деле, куски мяса над догорающими углями достигли столь замечательной степени готовности, которая в сочетании с разгулявшимся аппетитом была готова затмить даже страсть к познанию волнительных древних тайн. Откуда ни возьмись на импровизированной скатерти появились свежие огурцы с зелёным луком и редиской, горчица и обильный запас томатного сока.
— Как всё-таки прекрасно столоваться на природе!— не смогла удержаться от выражения восторга Мария.— Совершенно будничная еда преображается и становится совершенством!
— Точно так же преображается и история, когда знаешь, к чему она в своём итоге пришла,— улыбнулся в ответ Борис, поспешая умять побольше сочного антрекота.— Ибо всё, о чём мы только что говорили, без дневника Фатова и подтверждающей его правоту замечательной пластиковой штуковины, что сейчас валяется у Алексея в кармане,- не более чем экстравагантные гипотезы, которыми сегодня переполнен интернет.