Братья

Многие преступления имеют сатанинский характер. Как ни странно, но именно в этом городе, который самой судьбой назначен Господу, его поминают здесь не намного чаще, чем Дьявола. Тот не оставил этих мест, прячется рядом и воодушевляет своих слуг. Я уже упоминала о таинствах, которые привлекают язычников, подобных Зире. Повсюду на углах улиц видны черные от сажи камни. Многие козни связывают с иудеями, говорят, они могут вызвать Дьявола даже из преисподней. От Соломонова храма осталась одна стена. С ней не справились даже римляне, которые объявили, что уничтожили этот город навсегда. С тех пор миновала тысяча лет, а стена стоит. Иудеи чтут ее, как свою главную святыню, и пробираются сюда по ночам, тайно. Среди камней наши постоянно обнаруживают клочки пергамента или ткани с непонятными письменами. Мы должны верить иудеям, что знаки эти содержат безвредную молитву. Греческие епископы объявили их проклятиями в адрес христиан, обращенными к самому Дьяволу. Латинские пастыри, как кажется, не поддерживают греков открыто лишь из обычной неприязни. По крайней мере, римский епископ не стал возражать, когда за вложение записок было объявлено строгое наказание. Но иудеи научились обесцвечивать свою плоть и проникают к стене безнаказанно. Недавно один из таких, захваченных людьми Раймунда около стены, несмотря на строгость дознания, так и не признал вины. Пришлось его его отпустить. Наши сокрушались, что не было испытания водой и крестом. Если крест увлекает человека на дно, то он объявляется невиновным, а если оставляет сверху, вина считается доказанным. Я же испытываю сомнения, неужели лучше утопить невинного, чем отпустить грешника? Раймунд со своими объехали улицы, где селятся иудеи, и на каждом углу громко объявили: впредь за богопротивные записки наказывать строго, тюрьмой и даже смертью. В толмачах здесь нет недостатка, многие обратились в христиан, но, как подозревают у нас, больше для вида.

В нашем районе иудеев не бывает. Они ютятся на юге, в районе, примыкающем к горе Сион, и вокруг развалин своего храма, которые успели послужить Магомету, а теперь служат Христу. Здесь располагается Королевский дворец. Мне эти места памятны с детства. Христиане проявили мудрость, не перестраивая мусульманский храм, а лишь приспособили его для своей службы. В церкви находится мраморный отпечаток ступни Сына Господа, взятый с места его Вознесения. Если смотреть из города, за долиной Иософата видны Иудейские горы. Их склоны омываются редкими, но бурными дождями. Потоки обнажают камень, и потому горы под лучами солнца выглядят сплошь белыми и ярко блестят в лучах солнца. За ними — Иордан, река, которая отделяет Палестину от бескрайнего пространства пустыни. Там край земли, за гранью которого никому не удалось побывать. По натуре я человек любознательный, но теперь страшусь дальних поездок. Вся моя жизнь снова связана с Иерусалимом, и я знаю, что мой прах уйдет в его землю. Вчера я стояла на Масличной горе рядом с Раймундом и думала, какое счастье жить вот так, день ото дня, уповая на молитву и собственные скромные усилия. Видно, в своих пожеланиях я была слишком самонадеянной. Сегодня Раймунд объявил, что его отправляют в Дамаск с важным поручением.

Хроники

По поручению нашего повелителя короля Иерусалимского Болдуина, да хранит его Господь, я день за днем веду запись. Делаю это строго и беспристрастно. Знаю, что еще несколько наших заняты той же работой. Король приветствует каждого, зрение одного способно добавить к зрению другого, а судить о смысле содеянного не нам. Знаю, что подобной работой занят каноник ордена Фульхерий, брат Леонтий из греческого монастыря на Сионе, кто-то из людей епископа, городской советник Артенак. Каждый из нас, храня скромность, не пытается сделать записи общим достоянием, иначе, можно вообразить, как стали бы спорить и ссориться друг с другом. Из римских историков видно, что о судьбах и характерах мы судим более всего по записям и комментариям к портретам. Можно сравнить, как мало общего между ними. Хорошо, что подобное свойство не распространяется на будущее. Господь не дал нам такой силы. Но придет день, когда сам прах начнет вопиять из гроба, обращаясь к скромным страницам: Справедливости! Справедливости! Поступок человека смелого способен сделать намного больше, чем облеченная в слова нерешительность и робость.

Несмотря на то, что между нами и Дамасским эмиром существует мирная договоренность, и купцы проложили дорогу в оба конца, отношения заставляют желать лучшего. Наши люди вдоль границы с Сирией постоянно порываются расширить свои владения. Один из таких — Жоффруа угодил в плен во время своевольной вылазки и теперь, находясь в тюрьме, удовлетворяется тем, что эмир не снес ему головы. Это было бы весьма странным дополнением к той, что уже спрятана в Дамаске. Я бы не осмелился на богохульство, но должен привести самую известную из шуток, что ходят сейчас в королевском дворце. Имеется в виду голова Иоанна Крестителя, которую, как утверждают, нашли язычники в обломках дворца Ирода и замуровали в стену дамасской цитадели. Это одна из причин, по которой наши люди рвутся отвоевать этот город. Но, захватив одного из самых прытких — Жоффруа, эмир охладил пыл всех остальных.

Язычники, среди которых не меньше безрассудных храбрецов, тоже не раз нарушали мир. Недавно они совершили нападение на источник под южной стеной Иерусалима. Отсюда берут воду для городских нужд, сюда же водят на водопой лошадей из королевского дворца. Многие конюхи страдают с утра с похмелья и думают лишь о том, как поскорее добраться до лежанки. Мусульманские разбойники устроили засаду, напали на солдат, сбросили в колодец лошадей, других угнали, и сами умчались. Наши никак не ожидали дерзости и, пока собрались с силами, разбойники были далеко. Один из наших был убит, пятеро ранено — такой итог бесславной стычки. О лошадях я не говорю, сам Болдуин потерял в тот день двух своих. Король направил в Дамаск гневное послание, в котором грозил войной, если подобное повторится. Эмир прислал в ответ подарки с искренними извинениями, ясно, он не в силах справиться со своими людьми. Впрочем, у него не было причин для огорчения. С нашей стороны было решено оставить происшествие без последствий. Болдуин призвал к выдержке и оказался прав. Я не могу знать, был ли он причастен к затее, которая закончилась блистательной победой.

Пятеро наших, сговорившись, устроили засаду близ источника. Среди них были кавалеры Жерве и Федальон из Труа, Амплиус из Гента, Крюшен и Франсуа Дюплесси. Эти пятеро забрались ночью в старые иудейские гробницы к югу от источника и засели там. Таким образом, они могли перехватить возможных грабителей и отрезать им путь к отступлению. Гробницы были по обе стороны дороги, рыцари провели в них безвыходно несколько дней и ночей. Днем возле источника всегда многолюдно, тем более, его только привели в порядок после нападения, и среди толпы вполне могли находиться шпионы. Воды сейчас много, ей пользуются все желающие. Наши извлекли немало пользы, наблюдая, как мусульмане обращаются с водой, здесь это богатство и нужно уметь им распорядиться.

Расчеты полностью оправдались. Язычники расхаживали под видом местных жителей, и, не заметив опасности, решили повторить нападение. Оно им едва не удалось. На пятый день засады трое наших решили, что напрасно теряют время, и вернулись в город. Их нельзя упрекнуть, днем камни укрытия раскаляются, как в аду. Остались Жерве и Франсуа Дюплесси. Ждать им оставалось недолго. Шестеро разбойников подобрались по дороге, ведущей от источника к Иордану, осмотрелись, и, не найдя ничего подозрительного, бросились на стражу. Для солдат нападение оказалось неожиданным. Они готовы были отступить, но двое храбрецов, выбравшись из засады, зашли язычникам с тыла. Одного они уложили сразу. Грабители увидели, что дело плохо, и стали отходить. Дюплесси, известный меткостью в стрельбе, ранил еще одного.