Страница 36 из 63
Когда раздались еще одни хлопки, я замер.
Как и Хлоя.
И мама.
— Хантер, — сказал отец, кивая головой. Он сузил глаза, посмотрев на Хлоя.
Я аккуратно присел, пока ее ноги не коснулись земли. Но она не вышла из-за моей спины.
— Полковник, — ответил я.
Он перевел взгляд на маму.
— Селия. Рад видеть тебя на ногах и в ясном уме.
Она не ответила.
— Кто твоя подруга, Хантер?
Я не ответил ему. Но Хлоя вышла из-за моей спины, и робким голосом сказала:
— Меня зовут Хлоя Томсон, сэр — полковник — сэр. Приятно познакомиться с вами.
— Понятно. — Кивнул он. — Вы, должно быть, хотите надеть свою майку, юная леди. Мой дом не стрип-клуб.
Мне захотелось ударить его, но Хлоя остановила меня.
С этим он развернулся и ушел.
— Сволочь, — сказала мама. — Прости, Хлоя. Не обращай на него внимания. Он жалкий старый ублюдок.
Я повернулся к Хлое, но ее взгляд был прикован к полу.
— Эй… — Я притянул ее к себе и обнял.
— Пожалуйста, можешь отвезти меня домой? — сказала она мне в грудь.
Я прислонился щекой к макушке ее головы.
— Тебе не нужно уезжать.
— Я знаю, но я должна.
Я посмотрел на маму. Она нахмурила брови, глядя на нас. Я прижал к себе Хлою еще сильнее.
— Мне жаль, — сказала мама одними губами.
Я знал, что она говорила не об отце, а о Хлое и о том, как много она значила для меня. И ей было жаль, что скоро это закончится.
Хлоя вырвалась из моих объятий и пошла за майкой, которую молча натянула на себя перед тем, как подойти к маме, чтобы попрощаться. Потом она пошла в сторону моей машины и стала ждать меня.
— Не хочешь поехать куда-нибудь и провести время? — спросил я ее, когда выехал с подъездной дорожки.
— Нет. Я просто хочу домой, — сказала она, смотря на свои колени.
— Уверена?
— Да, Блейк. Я уверена.
После того, как я подбросил Хлою домой, я действительно не хотел находиться в доме со своим отцом, поэтому пошел в гостевой домик.
— Сколько? — спросила мама, протягивая мне напиток, сидя напротив меня на диване.
— Четыре недели.
Ее взгляд погрустнел.
— Мне жаль, Блейк.
— Я не знаю, что мне делать, мам. Я просто не готов отпустить ее.
Мама вздохнула.
— Просто спроси себя: если бы тебе нужно было описать дни, которые ты проводишь с Хлоей, какого бы цвета они были, черного или красного?
Я улыбнулся, вспоминая тот день, когда она рассказывала мне о днях, когда получала письма написанные, красными и черными чернилами. Черные письма несут в себе плохие известия. Как когда узнаешь о чьей-либо смерти. Красные были их противоположностью. Радостные вести и что-то очень неожиданное.
— Красные, — сказал я. — Определенно красные.
ГЛАВА 22
Хлоя
— Как все прошло?
Дин ухмыльнулся.
— Отлично. — Он взъерошил волосы Гарри. — Гарри теперь официально наш. Он застрял с нами на всю оставшуюся жизнь.
Гарри сдержал улыбку и попытался отойти от Дина.
— Это потрясающе, Гарри.
— Ага. — Он пожал плечами. — Полагаю, что так.
— Слушай. Я хотела узнать, есть ли у тебя до сих пор та огромная сумка, с которой ты ездил на каратэ в прошлом году?
Его настроение сразу же испортилось.
— Да, а что?
— У меня нет достаточно большой сумки для отъезда. Хотела спросить, могу ли я ее взять?
— Она в моей комнате, — резко ответил он. — Я принесу ее.
А потом он просто вышел из кухни, громко топая, так что было слышно каждый его шаг, пока он шел в свою комнату.
— Что с ним такое? — спросила я Дина после того, как по всему дому раздался громкий хлопок закрытой двери.
— Думаю, тебе стоит поговорить с ним, Хлоя. Полагаю, есть много того, что он оставляет недосказанным.
Я дважды постучала в дверь комнаты Гарри перед тем, как войти. Я сделала лишь шаг, когда большая сумка полетела в мою сторону. Я пригнулась как раз вовремя, чтобы уклониться от удара.
— Вау. Что это с тобой происходит?
— Ничего. — Его ноздри раздулись, и послышалось рычание. — Просто забери сумку и убирайся уже на хрен.
Я прищурила глаза, когда поняла, в каком он был настроении. Он стоял возле кровати, опираясь кулаками в бедра.
— Приятель, что за черт? — Я зашла в комнату, не собираясь оставлять все как есть, пока не узнаю, что происходит.
— Серьезно, у меня нет сейчас на тебя времени. Ты уезжаешь через неделю и едва бываешь дома. Ты все время проводишь с этим придурком Блейком, или он всегда здесь. Он даже не член нашей семьи. Ты ведь это знаешь? Мы семья. Твоя семья. — Его голос надломился, но он продолжил. Его тон с каждым новым словом становился все резче. — Ты когда-нибудь думаешь обо мне? Я живу здесь много лет. Ты моя сестра. Не его.
До того, как я успела что-либо ответить, Гарри добавил:
— Знаешь, что? Я знаю все о тебе — о раке твоей мамы и тети тоже. Я знаю, что Мэри и Дин просили твоего разрешения удочерить тебя, но ты сказала нет. И я не понимаю этого. Мэри и Дин — они любят тебя. — Он прервался на секунду. — Я люблю тебя, Хлоя, но тебе всегда было всё равно.
Я резко выдохнула и села на его кровать, не в состоянии стоять после всего, что он сказал.
— Не смей! — крикнул он, сталкивая меня с кровати. — Не смей чувствовать себя здесь как дома. Я не хочу, чтобы ты находилась здесь. Неделя, Хлоя. Одна неделя и ты уедешь. — Его руки твердо держали меня за спину, толкая к двери, чтобы я вышла из его комнаты.
Я повернулась к нему, как раз когда его рука легла на край двери.
Его лицо покраснело от сдерживаемого гнева.
— Поэтому просто сделай это, Хлоя! — Сейчас он пронзительно кричал. — Просто сделай то, что ты всегда хотела и вали нахрен! И не возвращайся никогда!
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но горло сжалось. Лицо было мокрым от слез, которые я даже не заметила.
— Гарри,— прошептала я.
Но он не услышал меня. Он был слишком занят захлопыванием двери перед моим лицом.
Я настолько закрылась, была так слепа из-за построенных мною стен, что не заметила, что чувствовал Гарри. Он назвал меня своей сестрой. Сказал, что любит меня.
И все, что я получила, это еще одну причину, чтобы уехать.
— Мне жаль, — сказал Дин, стоя у нижней ступеньки. Он не предложил мне своего сочувствия. И я знаю почему — он был согласен с Гарри.
— Я была такой эгоисткой, — сказала я Блейку. Мы сидели в моей машине с опущенным верхом и откинутыми сидениями, смотря на ясное ночное небо. Я наконец-то смогла забросить с трехочковой зоны, хотя на это и ушло целых восемь недель. Он так радовался этому, как будто выиграл чемпионат штата. Но его радость тут же испарилась, когда я сказала ему, что мне нужно меньше времени проводить с ним и больше видеться с семьей.
— Что ты имеешь в виду?
— Гарри ненавидит меня.
— Что? — рассмеялся он.
— Я серьезно, Блейк.
Он, должно быть, понял это, поскольку тут же сел, подняв сидение, и развернулся ко мне.
— О чем ты говоришь?
— Он ненавидит меня, — повторила я натянутым голосом, пытаясь сдержать рыдания.
— Что? Почему?
— Потому что я уезжаю.
Он тяжело вздохнул.
— Ну, у него есть причина.
— Блейк. — Я пристально посмотрела на него, но когда увидела разрывающую сердце печаль на его лице, то сразу отвернулась. — Ты не помогаешь.
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Хлоя. Что это потрясающе, что ты уезжаешь через неделю? — Он вновь опустил спинку сидения и продолжил смотреть на небо. — Я не собираюсь врать тебе. И тебе не стоит врать самой себе. Ты должна была понимать, что реакция будет именно такой.