Рассказы

Федотов Антон

Рассказы

Костёр

Там где не сходит с травы роса, и туманы заполняют ложбины живёт человек.

А ещё там горит костёр. Большой, сильный, высокий.

Этот костёр - единственный на много переходов вокруг, и человек постоянно подбрасывает в него ветки и дрова, чтобы ни на мгновенье не утратил огонь своей яркости и жара.

Искры взлетают в сумрачное небо, прожигают маревную завесу и затухают. Красиво.

Гора сучков и коры, хвороста и полешков ещё не убавилась и человек сидит у костра, и как всегда молчит.

Ему не нужны слова - за него говорят инструменты.

Каждый день человек играет на чём-нибудь. Вчера это была флейта, сегодня он достаёт из футляра скрипку.

Несмелое касание смычка, лёгкое подкручивание колка, и окружающую костёр и человека тишину разрезает плач скрипки. Смычок скользит неторопливо, но уверенно, пальцы не спеша перебирают гриф и льются пронзительные звуки.

На разных инструментах играет человек, но смысл и чувства в музыке всегда одни и те же.

Вот и сейчас скрипка жаловалась. Она плакала говоря про безответность, бессмысленность и невозможность.

Она вспоминала о том, как человек бродил по этим местам, но не мог найти выхода из туманов. И о том как человек лишь погрелся у найденного костра, и пошёл дальше. После чего костёр стал гаснуть, а из туманов поползла Тьма. Не ночная темь, а жадная Тьма, несущая во чреве что-то страшное и голодное.

Человек бросился к костру и стал швырятся в страшное углями, и страшное отступало. Чуть-чуть. И тогда человек зажёг ветки и стал бить ими Тьму, но Тьма лишь слегка таяла.

Отчаявшись человек стал бросать в костёр всё что может гореть и взмахнул огонь языками, взметнулся, заревел и отступила Тьма. Но сколько бы не пытался человек разжечь Огонь ещё сильнее или найти, запалить другие костры - ничего не получалось.

Один раз человек проспал. Костёр стал гаснуть, а под рукой, из дерева, оставалась только лютня. Её он и бросил в огонь. Лопнули струны издав последний аккорд, вспыхнула дека, и снова полыхает Огонь.

Теперь же за дровами приходилось уходить всё дальше. Все ветки ближних деревьев и кустарники были сожжены. И времени не хватало.

Как здесь человек оказался он не помнит. Зато хорошо помнит про то, как ему было больно там где он раньше жил. Он остался один, его предали, и проревев полночи в подушку человек уснул. А проснулся он здесь.

Он звал Её, в глупой надежде, что это поможет. Он звал тех немногих, кто был с ним, но никто не отозвался, а потом он закричал на Огонь, и его голос пропал.

Скрипка фальшиво взвизгнула и полетела в костёр, человек же сидел уткнувшись в колени, ничего не видя, и не слыша. Когда он поднял голову, на коленях было два больших мокрых пятна, а костёр трепыхался маленькими язычками.

Человек вскочил и огляделся. Запас горящего кончился, и скрипка тоже сгорела.

Тьма угрожающе захлюпав стала выползать из туманов, подтягиваясь на тонких чёрных нитях, которые выбрасывала перед собой.

Человек поднял голову и улыбнулся. Впервые за ту вечность, что провёл он здесь.

И упал в костёр.

Огонь погас.

Взвыла Тьма тысячей глоток, рванулась к тлеющим углям, жадно хватая всё перед собой чёрными нитями.

И всё замерло. Замер ветер, застыла вода в ручье, зависли в воздухе безмолвные птицы.

Вспышка озарила сумрачный мир. Костёр взметнулся до небес и ревел столб Огня, и по другому взвыла Тьма, поползла в ложбины, теряя себя чёрными кляксами, но в ложбинах уже не было тумана, иссушены были овраги, и некуда было деваться большому чёрному пятну в сверкающем, наполняющимся жаром мире. И сгинула Тьма. Растаяла, испарилась, да улетучилась чёрной дымкой.

А в обновлённом мире появилась девушка. И прошептав:

- Не успела... - тихо и как-то очень знакомо заплакала, уткнувшись лицом в колени.

Бродяги

В ту пору много людей по городам ходило. Дорогой и честный люд жил и не очень.

Поначалу многие трактиры ставили. Да не у всех сил хватало от лихих людей отбиваться. А кто долго держался - соседями обрастал. Так и деревень появилось изрядно.

Но, то была доля домоседов, да ремесленников. Другие же кто чем промышлял.

Больше всего опасались наймитов. Кодекс кодексом, а что на уме у оружного человека - сам Тко не разберёт. Солдат тоже боялись.

Однако ж были и те, кого привечали. Купцов, да путников мирных. И вагантов конечно.

Ваганты разные были. Кто умел сказывать красиво, да так что и впрямь веришь во всё, что сказитель поведал. Другие пели под лютню или мандолу, и так пели, что сердце замирало, и перед взором открывались невиданные картины. Третьи могли музицировать, останавливая время и творя подлинные чудеса звуками виэл, флейт, гитерн, бойранов.

Четвёртые танцевали, их ноги рисовали в воздухе узоры, они завораживали зрителей движениями рук, взмахами и колыханьем одежд. Пятые умели обращаться с огнём будто колдуны, какие и тело своё могли свивать в немыслимые фигуры. Они потрясали воображение и просто гипнотизировали своим искусством.

Это были Легенды Тракта. Их знали по именам и прозвищам, да и в лица, тех, кто свои не скрывал. Из менестрельской братии кто завидовал, кто пытался напросится в ученики, но все хотели стать такими же. И некоторым удавалось.

Иногда ваганты собирались в труппы или консорты и жителям тех мест, где это случалось страшно завидовали все остальные. А о том, что вытворяли Легенды Тракта, рассказывали долгими вечерами с придыханием и застывшим восторгом в глазах.

Никто не знал, откуда берутся ваганты. Их считали какими-то другими существами, но никак не людьми. Но были и те, кто вагантов не любил. Фанатики и церковники, феодалы и властители охотились на вагантов - одни, чтобы предать мучительной смерти, другие чтобы навсегда заставить услаждать только лишь свой двор.

И конечно же, повсюду, рассказывали истории о деяниях вагантов.

Так, про Лиля Готье говорили, что этот молодой человек, одним своим словом может заставить гневаться или плакать, смеяться или задуматься. Говорили, что однажды одному герцогу настолько понравился юный сказитель, что он решил силой удержать Готье в своём замке. Однако Лиль начал говорить, и все начали смеяться. А он всё говорил, а люди в замке смеялись и Готье вышел из замка и пошел, куда ему надо. Одни рассказывают, что отсмеявшись, герцог стал добрым человеком, другие же сообщают, что весь замок смеялся, пока люди не умерли от смеха.

Передавали истории и о Примасе Гугоне. Этот весельчак и балагур славился своими куплетами и разудалыми песнями. Ходила о нём байка, что раз озлобившиеся монахи изловили-таки знаменитого шутника. Но он так ловко задурил им головы, что те сами отпустили его, да ещё и деньжат в дорогу дали. Поговаривали, что его ищут многие влиятельные люди, но Примасу всё нипочём. Ходит себе по тракту, не пряча лица, и по прежнему веселит людей.

Если же кто-то произносил имя Мирая, то наступала тишина. Загадочную Вентадору, волшебную девушку, которая своими танцами доводила публику до онемения, не знали разве что в самых глухих уголках. Для неё словно не существовало границ. Она летала по воздуху, а руками рисовала, и те рисунки оживали. Она могла запросто связать себя в узел, и тут же стать цветком, кошкой или кем угодно. И при этом она пела. Никто из ныне живущих не сможет спеть так, как пела Мирая Вентадора. Она была знаменита даже среди самих вагантов. Но что с ней случилось, никто не знает. И ваганты, загадочные, странные, но всегда человечные и приветливые ваганты, поклялись найти её или отомстить.