Безмолвный

Мэри с этим точно мириться не намерена. Опять лезет ко мне с этой стеной. Теперь она заинтересовалась. Спрашивает, с какой стати мне понадобилось прикреплять туда всех этих убийц. Говорит, что у меня мания. Более того, она требует, чтобы я показал ей написанное. Но там пусто. Пустой файл. Я даже не начинал. Мне нечего ей показать, нечего показать издателям. То, что я делаю, важнее, но этого ей не скажешь. Она с этим не согласится.

- Это… - он качает головой. – То есть, я понимаю, что должен встревожиться. Потому что это значит, что кто-то точно сливает информацию. Но я не понимаю, как его искать, - он протягивает газету мне, словно что-то бесценное. И я с ним согласен. Так и есть. – Задействовано слишком много рычагов, а мне известно слишком мало. Нас даже не извещают об арестах заранее, просто вызывают по телефону, и все. Никто из наших попросту не успеет подать в газету такое объявление. Приказы исходят напрямую от правительства.

Он говорит «правительство», и я понимаю, это значит - Майкрофт. Разумеется. Приказы исходят от Майкрофта. Я не спрашиваю. Знаю, что он не сможет подтвердить. По-хорошему, ему вообще нельзя мне ничего говорить. Он должен послать меня подальше, конфисковать у меня газеты и потребовать хранить молчание. Должен закрыть рубрику объявлений во всех газетах или отследить звонки в редакции, должен найти крота. Но он просто качает головой.

- Скажу тебе начистоту, - говорит он и подносит кружку ко рту, как будто та способна скрыть то, что он собирается произнести. Он явно встревожен. – Если думать, кто это может быть, то мне на ум приходит только один человек.

Я знаю. Знаю, что он имеет в виду. Я гоню эту мысль прочь, но он прав.

Сотворить со мной такое может только один единственный человек. Мне нельзя позволять себе даже задумываться о таком. Это опасно. Даже находить утешение в подобных мыслях – опасно, и я это знаю. Я замер на грани, разрываюсь между счастьем и отчаянием, ликованием и убийственной яростью. Кто может так со мной играть? Кто окажется настолько жесток, что будет напоминать мне обо всем, заставит воображать, что ты где-то рядом, будет дразнить меня, снова звать на места преступлений? Кто может так со мной обойтись?

Ты, Шерлок. Ты бы так и сделал, если бы мог. Я знаю, что ты бы так поступил. Я знаю тебя.

Вот в чем весь ужас и вся прелесть происходящего.

Но тебя нет, и это невозможно. Так кто занял твое место и теперь изматывает меня? Кто высылает мне все эти мастерски сработанные приглашения? Кто заставляет меня смотреть на все со стороны, мучиться неизвестностью и проклинать все? Это танталовы муки, это слишком жестоко. Это пробуждает ту мою часть, которой лучше бы не просыпаться. Но я и не хочу, чтобы она спала. Мне нравится мое пробуждение, вот в чем весь ужас. Это прекрасно, все равно, что вернуться назад во времени. Как будто ты снова жив. Это лучшее, что случалось со мной за долгие годы. И это пытка. Так кого же мне за все благодарить?

Не знаю.

Кто бы это ни был, немедленной благодарности он не получит. Первым делом он получит по зубам. За то, что изводил. За то, что обставил все так, как будто со мной снова говоришь ты. Как будто ты жив. Я вмажу ему по зубам, а потом скажу «спасибо». Только в этом порядке, никак иначе. А затем я спрошу: «Зачем ты творишь со мной все это?»

- Знаю, - отвечаю Грегу. Я знаю. Имитация настолько идеальная, что не поддается воображению. Это издевательство над загнанным в клетку зверем. Слишком просто и слишком жестоко. – Я знаю. Это должен быть его брат, больше ведь некому.

Больше некому. Никто другой не знает тебя настолько, чтобы осмелиться хоть на попытку подобного. Разве что я.

Но Майкрофт не станет так рисковать. Ни за что. Он не играет в игры. В семье Холмсов именно он – старший, во всех смыслах этого слова. Ему не нужно, чтобы я вмешивался, даже самую малость. Господи, да он даже не признает, что сам в этом замешан!

- Или же у Шерлока фанат в МИ-5. Или у меня. Не знаю.

- Ну, тогда это проблемы Майкрофта, - вздыхает Грег.

Только если он об этом узнает.

- Я ему сообщать не собираюсь.

- Сдается мне, он уже в курсе, - Грег откидывается на стуле с кружкой в руке и кивает влево. – За тобой хвост, Джон.

Хвост? Оглядываюсь. Мой сосед. Тот самый, с собакой и весь в черном. Тот, которого я назвал бывшим военным. Может, и не бывший. Он устроился за столиком, уткнулся в лаптоп, притворяется, что занят. На нем наушники. Рядом стоит кружка пива, но он не пьет. Мы далеко от дома. Что бы ему тут делать?

Грег наклоняется ко мне.

- Засек его еще в нашу прошлую встречу, просто не был уверен. Теперь знаю наверняка.

Я видел его всего-то несколько раз. Чаще всего - в лифте. Один раз - в «Теско», но тогда мы не пообщались. Правда, теперь я оглядываюсь не так часто, как привык раньше. Он следит за мной? Докладывает обо всех моих действиях? И как долго это продолжается? Я ведь не занят ничем интересным. А в ту пятницу, когда я затаился у забора, он тоже был рядом? Я его не видел. Он наблюдал за мной? Или в тот раз мне удалось от него ускользнуть?

Наушники. На мне жучок? Квартира на прослушке? Он слышал, как мы скандалили? Черт.

- Он сейчас нас прослушивает?

Какого черта? В курсе ли Мэри? Может, все с ее одобрения, она ведь боится, что я слетаю с катушек. Может, его наняла она или издатель, решив, что смерть Мориарти выбьет меня из колеи?

Грег качает головой.

- Нет, не прослушивает. Думаю, это несколько иной хвост, - он на секунду бросает взгляд за спину, потом снова поворачивается ко мне. – Он следит за тобой вот уже какое-то время. Не волнуйся, это всего лишь охрана.

- Охрана?

- Кто-то печется о твоей безопасности.

Майкрофт. Ну конечно же. Нанял кого-то за мной приглядывать? Я ему что, ребенок? Мориарти мертв, а я просто писатель. Просто писатель, чтоб ему! Те дни, когда я был на линии огня, давно в прошлом. Что, всего один раз слегка заехал кому-то по морде рукоятью пистолета, и теперь мне полагается собственный охранник? Черт. Не лезь не в свое дело, Майкрофт. Отстань от меня. Я тебе никто, нечего обо мне печься.

С какой стати мне вообще может понадобиться охрана? Хочет, чтобы я держался подальше от его драгоценных арестов, так пусть не публикует обращенные ко мне шифровки в газетах, чтоб его. Не будь этих объявлений, меня бы и рядом с его тайными операциями не оказалось. Я был бы дома, в постели, со своей девушкой. Как мне и положено.

Выходит, клопы тут ни при чем. Ну, разумеется, ни при чем. Да только идиот поверит в эвакуацию из-за клопов. Что за чертовщина творится? Мэри обо всем знает? Кто вообще дал себе труд тратить на меня столько времени и усилий? Я бесполезен. Со мной покончено. У меня ничего не осталось. Без тебя я ничто. Я могу лишь повторять все то, что когда-то говорил мне ты. Снова и снова. Меняется лишь порядок, и то, как я это делаю – про себя или на бумаге. Я не более, чем говорящий скворец. Повторяю, повторяю и повторяю.

- Я всего лишь чертов писатель.

Грег улыбается, как будто я пошутил.

- Ты никогда не был всего лишь чертовым писателем, вот что.

Какая разница? Какая, вашу мать, разница?

- Что мне делать?

- Ничего, - улыбается он. – Вообще ничего. Живи, как обычно.

Как будто это все обычно.

- А как там Мэри?

О, превосходно. Смена темы. Просто замечательно. Уж лучше бы спросил, как меня подстрелили.

- Отлично, - отвечаю.

Я знаю, что мог просто попросить прощения. Прости, что не брал трубку, когда ты звонила. Прости, что разговорам с тобой предпочел пялиться в газету. Прости, что лгал тебе с самого начала, с первой же встречи. Ты такого ничем не заслуживаешь. Прости, но я, правда, старался изо всех сил. Я бы очень хотел сказать, что исправлюсь. Но этого не будет. Я не исправлюсь, наоборот, стану еще хуже.

- Да, у нее все прекрасно.

========== Глава 27: Нить за нитью ==========

Я не знаю, кто ты и что тебе от меня нужно, но я здесь. Понимаешь? Я здесь. Я следую всем указаниям с максимальной точностью. Теперь я просматриваю рубрику объявлений, как будто они все предназначены лично мне. Расшифровываю послания, как будто в них есть тайный смысл. Для полного комплекта не хватает только шапочки из фольги и жилого фургона. Я весь внимание. Доволен? Я здесь, я настороже, но ничего не происходит.