Безмолвный

Твои глаза открыты. Ты наблюдаешь за мной.

Господи.

Шерлок, у тебя сейчас такое лицо… Ты кажешься слегка ошеломленным. Ты… Боже. Вероятно, это самое интимное, что я вообще когда-либо видел – это выражение на твоем лице. Какая-то странная хрупкость. Хрупкость, за которой нет слабости. И, кажется, ранимость. Да. Ты кажешься доведенным до отчаяния. И немного потерянным. Ты смотришь на меня так, как будто ты меня любишь.

Стоп, нет. Предполагать такое опасно, особенно если дело касается тебя. Вот только я не знаю другого толкования. Это кажется именно любовью.

Страсть, любовь… возможно ли увидеть разницу под таким углом? Вероятно, нет. У меня точно не получится. Глядя на человека, которым одержим, видишь то, что хочешь увидеть, не так ли? Но все же… То, как потяжелели твои веки, как вздрагивают, касаясь меня, твои пальцы – ты желаешь всего этого, желаешь меня, это так явно. Очевидно! Я прикасаюсь к тебе и вижу на твоем лице удовольствие. Да, вот так. Тебе это нравится. Тебе нужно больше, и я могу это тебе дать, я хочу этого. Господи.

Как же легко превратить тебя в карикатуру на тебя самого. Но ты совершенно не такой.

Ты ведь очень многого не говоришь. А еще больше есть того, что о тебе никто не знает. Даже я. И, похоже, именно так ты собираешься показать мне свои чувства, дать понять. Быть может, неосознанно. Именно вот таким взглядом. Ты смотришь на меня так, словно я – воздух, которым ты дышишь. И когда ты целуешь меня, прикасаешься, я понимаю, что это правда. Ты – такой же человек, как и я. Просто ты тщательно это скрываешь. Смотри на меня, Шерлок, смотри, не отрываясь.

Я нервничаю, не стану отрицать. Нервничаю, но когда ты смотришь на меня вот так, я…

Я желаю тебя еще больше. Я не мечтал о подобном взгляде, никогда. Не мечтал о подобном. Но я его вижу. Шерлок, не оставляй меня больше, хорошо? Никогда. Глядя на тебя сейчас, я понимаю: ты этого не сделаешь. Я нужен тебе точно так же, как и ты мне. Ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Это написано у тебя на лице. Все хорошо, Шерлок. Что бы ни случилось, я тоже тебя не оставлю. Мы со всем справимся.

Так, ладно. Я знаю, как это. Знаю, на что это похоже. Мне хочется, чтобы ты ощутил то же, что и я; хочется, чтобы ты растворился в этом, во мне. Я тебя удержу, я тебя поймаю. И если смотреть на тебя, то я ни капли не нервничаю.

Боже ты мой… Ты вздрагиваешь всем телом от прикосновения моих губ. Похоже, я слишком долго тянул, ты, верно, был готов к этому еще до того, как я раздел тебя. Еще тогда, когда я смотрел на тебя при свете и гладил тебя по бедру. Будь со мной, Шерлок, не отключайся. Я знаю, как это, знаю, что чувствуешь, когда тебя просто заглатывают, и я хочу, чтобы ты это испытал, но начать мне нужно с другого – мне нужно узнать все твои грани. Это как исследование, ты не возражаешь? Я поцеловал тебя повсюду, и здесь хочу поцеловать тоже.

Горячий, твердый и до странности нежный. И все это понятно, логично. Горьковато-соленый вкус смешивается с текстурой, и все так просто и ясно. Гладкость и нежность, твердость и упругость, горечь и соль и за всем этим - странная сладость. Многогранная природа кожи здесь очевиднее всего. Все так сложно, но, в итоге, на самом деле просто – это ты. Это ты, и я хочу тебя.

Мне слышно, как ты стискиваешь зубы, я чувствую, как твои пальцы сжимаются на моих руках, ты хватаешься за меня, что было сил. Твое тело вздрагивает, а дыхание замирает.

- Все в порядке? – это даже не шепот – шелест, коснувшийся твоей кожи выдох, но меня это не волнует: я не желаю отстраняться. Мне это нравится, мне это нужно. Членосос. Что ж, ну и пусть. Мне все равно. Достаточно знать, что это делает с тобой и со мной. Как может это быть оскорблением? Да это должно быть комплиментом, мать вашу!

Ты судорожно выдыхаешь и вновь втягиваешь воздух. Да, Шерлок, дыши. Дыши, не останавливайся.

- М-м-м, - ты киваешь, слегка ослабляешь хватку. Ты ничего не скажешь: здесь нет и не может быть слов. Теперь ты закрыл глаза. Это – предвкушение, не так ли. Ресницы кажутся такими длинными. Знаешь, ты ведь прекрасен. Это же всем видно? Я не могу этого не видеть, только не теперь. Ты только взгляни… Все хорошо, да. Все в порядке.

Мне хочется рассказать тебе обо всем. О своих мечтах и фантазиях, о долгих месяцах, когда был лишь твой голос, звучащий у меня в голове. Мне тебя так не хватало, Шерлок. С тобой умерла какая-то часть меня, и с тобой она вернулась обратно. Мое сердце переполнено тобой. Я понятия не имею, как рассказать тебе об этом, – слов не найти, их не хватит. Значит, должно быть достаточно того, что сейчас происходит между нами. Моих губ и языка, и того, как я ласкаю тебя ртом. Если во всем этом есть значение и смысл, Шерлок, - найди их. Это под силу только тебе. Ты услышишь меня, поймешь. Я уверен в этом.

В итоге все дело в движении, скорости и постоянном давлении. И вот ты уже задыхаешься, вздрагиваешь, напрягаешься, и с твоих губ слетают звуки, не складывающиеся в слова. Ты вцепляешься мне в волосы, и я чувствую на губах вкус твоей спермы. Это – для меня: я сделал это, а ты мне позволил. Я благодарен и, если честно, все еще немного потрясен. Потрясен, что я здесь, что ты здесь, что мир оказался настолько жесток, чтобы отнять тебя, и настолько добр, чтобы тебя вернуть. Ты крепко целуешь меня, с силой прижимаешь к себе, ласкаешь, и все так молниеносно… Потому что сейчас есть лишь ты, твой вкус и твой запах. Больше ничего не существует, и ничто не имеет значения.

*

Нас сорвало с якоря. Мостовой нет – лишь вода. Темза? Она огромна. Берега вдали кажутся размытыми серыми пятнами, и я даже не уверен толком, что это именно берега.

Ты поднимаешь парус, сделанный из брошенного в стирку белья. Гениально. Превосходная идея, Шерлок. Просто поразительная. Ты способен найти выход из положения невероятно быстро. А я только и мог, что озадаченно смотреть на воду.

Стоп. А где миссис Хадсон?

- Она в «вороньем гнезде».

«Воронье гнездо»? В «221б» оно есть? Хм… Никогда его не замечал.

- Ты видишь, Джон, - начинаешь ты, - но не…

Да, знаю. Я не наблюдаю. Слышал это уже не раз. С тем же успехом можно написать эти слова у меня на лбу: Он Не Наблюдает.

Должен признать, в этот раз собственная неспособность к наблюдению меня пугает. «Воронье гнездо»? Что, вот прямо так – на крыше? До чего странно. Как я умудрился его не заметить до сих пор? Оно сделано из обоев и шифера и, надо сказать, красивое.

- Все в порядке, Джон. Здесь мы в безопасности.

Да, думаю так и есть. Здесь Морану до нас не добраться. Мы увидим, как он подплывает на ялике, заметим задолго до того, как он начнет представлять серьезную угрозу. Мы уплывем прочь, оставив его стихии. Все порты для него закрыты. Документов у него нет, отпечатки пальцев опалены войной. Если он попытается последовать за нами, его скрутят.

План идеален.

Но ведь есть этот их безотказный вариант. У них всегда есть запасной план, Шерлок. Тебе ли не знать. Разве ты забыл? Не может все быть так просто.

Мориарти захоронен в котле отопления. Он выжидает, чтобы нанести удар. Ждет, когда, щелкнув, распахнется крохотная дверца. Тогда он выберется наружу, бесчувственный и полумертвый, змеей проскользнет по лестнице в квартиру. Проползет вдоль плинтусов, укроется под кроватью и будет ждать, а когда ты уснешь рядом со мной, сожмет костлявыми руками твое горло. Он готов показать тебе новую игру, от которой ты не сможешь отказаться. Она выведет тебя за стены, в волны снаружи. Он убьет тебя ради того, чтобы умереть вместе с тобой: это все, что ему нужно.

Шерлок, он в котле. Не могу пошевелиться, не могу ничего сказать: губы застыли, смерзлись. Он в котле. Найди его. Уничтожь. Вышвырни за борт. Ты считал, что их безотказный план – просто взрывчатка, но это лишь прикрытие. Она нужна лишь, чтобы отвлечь внимание. Ты ошибся. В котле спрятано нечто опаснее взрывчатки, Шерлок. Его кости. Он не мертв, он не может умереть без тебя.