Демон внутри меня

Я не хотела в это верить. Он словно пинком выгоняет меня из дома в ад.

И тут я начала сходить с ума — все, что попадалось мне под руку, я крушила и ломала, сметая подарки шейха на своем пути. Я била подушки, кидала их в Ясина и кричала…

Шейх хлопнул в ладоши, и в комнату вошла его охрана. Это было уже предательство.

Выгонять меня так…

— И запомни: будь послушной девочкой, Лейла, — это все, что сказал мне Ясин, прежде чем мою вену пронзила быстрая и острая игла.

Я даже не успела понять, что произошло.

Вот я в последний раз вглядываюсь в черные глаза Ясина, а через секунду — ударяюсь головой об пол, теряя сознание. В полудреме я чувствую на себе несколько пар мужских грубоватых рук и понимаю, что судьба не устает проверять меня на прочность.

Да только, если до этого дня, я была птицей в золотой клетке, то теперь кем буду я? Птицей на поводке, которую хозяин выдрессирует для своего удовольствия.

ГЛАВА 3

Ко мне прикасалось множество рук — это все, что я помню, пока пребывала в состоянии полусна и забвения. Я не хотела верить, что все это происходит на самом деле, и даже из плена, но «нагретого гнездышка», меня кидают в неизвестность.

Уже кинули.

«Товар» требовал тщательной обработки и проверки. Это я поняла, когда почувствовала, как мне снова воткнули шприц в вену.

— Успокойся, — я всхлипнула, находясь в апатичном состоянии. — Мы берем у тебя кровь, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.

У меня не нашлось сил для ответа. Сквозь закрытые веки я не видела, где я, что я, куда меня везли (я чувствовала, как меня кидало в машине из стороны в сторону, а значит меня точно уже куда-то забрали).

Я помню вспышки острой боли меж моих бедер и подмышками. На ногах. Микровзрывы на своей коже.

Помню теплую воду, которая касается моего тела, и женские руки.

Помню, как кто-то одевает и раздевает меня, словно куклу.

Моет, делает мне депиляцию во всех частях, где наблюдается хоть малейшая лишняя растительность. В рабстве у Ясина я постоянно проходила эту процедуру.

Разве у куклы есть волосы где-то кроме головы и век?

Я осознала все это, когда пришла в себя по-настоящему. Проснулась, чувствуя холодный воздух на своей обнаженной коже.

Обнаженной.

Я абсолютно голая.

Я ожидала чего угодно — темной темницы, камеру пыток, комнату боли с игрушками для извращений.

Но когда я открыла глаза, всего этого не было. Моя комната была прекрасной.

Я села на кровати, чувствуя боль от того, что все волосы на моем теле (кроме головы) беспощадно и не самым безболезненным образом выдраны. Мои же длинные волосы тщательно расчесаны и распущены — кончики подровнены и пахнут вкусным цветочным шампунем.

Все ясно. Кай Стоунэм больной перфекционист. Маньяк. Коллекционер.

Как иначе еще объяснить то, что он отшлифовал меня до глянцевого блеска? Неужели желанием позаботиться обо мне?!

Все еще с туманом в голове я оглядываюсь по сторонам. Довольно просторная комната с большим окном, плотно закрытыми шторами. Холодный воздух, что разбудил меня, исходит от кондиционера.

С надеждой на то, что Стоунэм живет не на сотом этаже, я подбежала к окну и распахнула шторы темно-синего цвета с серебряным узором, и чуть не завыла от отчаянья.

За окнами…не было вида. Оно замуровано железной пластиной, и с солнечным светом я могу благополучно попрощаться.

Я даже не знаю, где я. В каком мы городе? Может, пока я была без сознания мы летели на самолете? В Америке ли я вообще? И если мы за границей, то как он перевез через границу тело, к тому же без документов?

Реальность такова, что у меня уже давно нет паспорта. Прав. Страховки. Я букашка, которая не имеет право посягать на свободы человека.

И как я могла это терпеть? Во имя чего?

Где-то в глубине души раздался тихий скрипучий голосок, напоминающий мне: ты знаешь во имя чего.

Я продолжила изучение комнаты, ежась от холода. Причины, по которым меня раздели и не одели обратно, были мне непонятны. А те, что приходили на ум…пугали.

Между ног я чувствовала легкий дискомфорт. То ли от депиляции, то ли от чего-то другого…

Зачем?

— Больной, — выплюнула я, цепляясь руками за одну из подушек на своей кровати.

Сатиновая ткань заскользила под моими пальцами, переплетаясь с бисером. Как и все в этой комнате, она была явно продумана до мелочей. Современность перекликалась с элементами востока, к которым я так привыкла: насыщенный синий цвет мебели с серебряной отделкой, а под ногами мягкий бежевый ковер.

Комната была красивой, но холодной и неуютной. Она пустовала годами, прежде чем меня поместили в эту роскошную коробку. Все еще пребывая в туманном состоянии, я присела на кровать и заглянула в прикроватную тумбочку — просто так, от нечего делать.

Я думала тумбочка окажется пустой и сначала даже обрадовалась, когда открыла загадочный ларец с «подарками». Радость моя улетучилась, как только я увидела сверкание холодного метала на деревянном дне.

Наручники.

По моей пояснице пропорхал холодок, и я поежилась, обхватив себя руками. Очень холодно. Как выключается этот гребанный кондиционер?

Что будет со мной дальше? Рано или поздно сюда же кто-то придет? Не будут же они морить меня голодом, раз уж поместили в такие условия?!

И что делать тогда? КАК ВЫБРАТЬСЯ? Это мой шанс. Шанс вернуться к своей жизни. Искоренить Лейлу изнутри и навсегда забыть о том, что я вообще когда-либо была рабыней.

Но наручники оставляли мне мало надежды на спасение. Один их вид заставлял меня вспомнить то, как подобные одели на Мейсона и посадили в полицейскую тачку. Он был весь в чужой крови, а я и слова не могла вымолвить от страха, пока из меня вытрясывали хоть малейшую информацию о случившемся.

Эти наручники были другого характера. Они явно предназначались для…игр.

Ком в моем горле нарастал. Рядом с наручниками я обнаружила длинную и толстую атласную ленту серебристого цвета.

Моя рука наткнулась на что-то скользкое, и когда я достала это, я чуть не обомлела. Штуковина, которую я держала в руке, очень напоминала размером и формой…гигантский огурец. Черт возьми, это бутылек со смазкой. Или с маслом.

Лучше бы это было масло, хотя разницы никакой нет. Я захлопнула тумбочку, не желая заглядывать в остальные ее отделы.

Окончательно озябнув, я посмотрела на шкаф, решив заняться поиском одежды. Он был огромен, а зеркало во всю дверцу и вовсе заставляло его слиться с комнатой.

Подойдя к своему отражению, я ужаснулась. Сгибы моих локтей были покрыты синяками и одноразовыми пластырями — воспоминание-вспышка о том, что у меня взяли кровь, объяснило отметины.

На моем теле остались небольшие следы от грубых пальцев — видимо я все-таки вырывалась, когда меня несли. С ужасом подняла руки и обнаружила, что мне действительно сделали эпиляцию.

Я провела рукой по своей гладкой коже…ни единой шероховатости. Такое чувство, что меня и кремом намазали.

От этой мысли я окончательно окоченела. Кто я, черт возьми, по его мнению? Марионетка? Кукла?

Кто-то дотрагивался до меня руками, пока я была без сознания. Что если…?

Меня и девственности могли лишить. От куда эта болезненность между ног?!

И неужели я могла бы забыть о том, как со мной это сделали?

Что-то мне подсказывало, что эта мысль, от которой меня только тошнило, была ошибочной. Нервно сглатывая, я опустила руку меж своих ног и окончательно поняла, что я была абсолютно гладкой везде. Как будто там и вовсе никогда не было волос. Везде, абсолютно везде, каждый дюйм моего тела был вылизан профессионалами.

Прежде я ничего особо не чувствовала, когда дотрагивалась до себя. Только то, что могла спокойно подавить, задушить и забыть об этом. Но сейчас…от холода мои соски встали и напряглись, став чувствительными даже к воздуху. Он ласкал мое тело…

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.