Страница 99 из 159
— Нет! — возразила Лисовская. — Как я могла сидеть спокойно, когда идет война! Я не успокоюсь, пока ни одной гадины не останется на нашей земле. Вы тут рискуете жизнью, а я должна отсиживаться дома, зная, что гестапо охотится за вами. Я должна была вас найти и счастлива, что встретила.
— И я рад вас видеть. Но, к сожалению, нам снова придется расстаться. Если возникнет необходимость, мы свяжемся с вами. Вы где остановились?
— У приятельницы, Рузи, я вам о ней говорила. Она обещала похлопотать за меня перед самим шефом.
— Хорошо, вот через нее мы вас и найдем. Но повторяю: если только в этом будет крайняя необходимость.
Она понимала Николая Ивановича. Львов действительно не Ровно. И время теперь не то. Там они могли свободно ходить, вместе проводить вечера в веселых компаниях немецких офицеров, и никому не приходило в голову, что гауптман Пауль Зиберт и его подруга «фрейлейн Леля» советские разведчики. Это было раньше. Это было в Ровно, в городе, где Николай Иванович имел не одну конспиративную квартиру и не одного помощника. И почти ежедневно он поддерживал связь с отрядом. А здесь? Здесь ему приходится решать все одному, действовать вслепую. Она даже не может пойти с ним в ресторан. Кто знает, не следят ли за ней? Недаром же этот Конрад интересовался Паулем Зибертом. Может, гестапо рассчитывает с ее помощью напасть на его след? Не выйдет! Да, Николай Иванович прав: им нельзя встречаться. Нужно ждать. Ждать и искать связи с местными подпольщиками.
И снова, как в тот снежный декабрьский вечер, они расстались. Серый лимузин уехал, увозя того, ради которого она приехала в этот большой, загадочный город, а она стояла и грустно смотрела вслед маленькому красному огоньку, пока тот не растаял в вечерней синеве.
Вскоре Львов взволновала весть, что средь бела дня неизвестный немецкий офицер убил вице-губернатора Галиции доктора Отто Бауэра и его президиал-шефа доктора Шнайдера. Узнав об этом, Лидия Ивановна вспомнила, с какой ненавистью Николай Иванович рассказывал ей о выступлении Бауэра на совещании, и поняла, что Пауль Зиберт продолжает борьбу.
…И вот она сидит в своей комнате, за стеной спит старенькая мать, рядом сестры слушают ее рассказ, а она думает о нем. Майя не видела его в отряде. Где же тогда он? Среди наших или снова среди врагов? Где ты, Пауль Зиберт? А может, его зовут уже не Паулем, а Куртом или Гансом? И фамилия у него другая. Все может быть… Может, даже… Нет, нет! Ни в коем случае! Она гонит от себя страшную мысль. Он есть! Он жив! Он должен жить! Такие, как он, не умирают!..
ГЕРОИ НЕ УМИРАЮТ
А Николая Ивановича Кузнецова уже не было в живых. Вместе со своими боевыми товарищами Яном Каминским и Иваном Беловым он погиб в неравном поединке с врагами, погиб как герой, до последнего вздоха не выпуская из рук оружие. Случилось это в ночь с восьмого на девятое марта 1944 года, через два месяца после того, как расстались мы с ним на заснеженной опушке Цуманского леса.
Два месяца… Где он был на протяжении этого времени? Что делал? Невозможно во всех деталях, шаг за шагом проследить за действиями тройки отважных советских разведчиков, так как нет человека, который бы все это время находился вместе с ними и которому бы они доверяли свои тайны. Тем, кто пытается воссоздать картину последних двух месяцев жизни и борьбы Кузнецова с врагом, приходится пользоваться отрывочными, иногда даже противоречивыми материалами, отбирая буквально по крохам наиболее вероятные факты и делая допустимые предположения.
Когда Дмитрий Николаевич Медведев писал свои книги, еще не были известны обстоятельства гибели Кузнецова, и у многих читателей «Сильных духом» возникало немало вопросов относительно последних дней Николая Ивановича. Многие сомневались, действительно ли его нет в живых. Откровенно говоря, нам, его друзьям и товарищам по разведке, тоже не давала покоя эта мысль. И мы продолжали поиски. Были еще раз тщательно проверены все имеющиеся материалы, просмотрены сотни архивных документов и газет, опрошены десятки людей, которые в той или иной мере могли оказаться хотя бы случайно свидетелями действий легендарного партизанского разведчика.
Большую работу провели Александр Александрович Лукин и Николай Струтинский, решившие разыскать место гибели Кузнецова, Белова и Каминского. Вместе с другими товарищами — бывшими партизанами — они начали изучать путь группы Кузнецова из Львова в Ганачевские леса. Были исхожены все тропинки и дороги, которыми могли пробираться навстречу отряду разведчики, детально исследована местность. И следы привели наконец в село Боратин Бродовского района на Львовщине.
Село Боратин… Как попал сюда Кузнецов?
Очевидно, это произошло так.
…Он приехал во Львов в конце января. Уже у контрольно-пропускного пункта увидел он строгое предупреждение военного коменданта, написанное большими буквами на фанерном щите:
Военным после прибытия во Львов надлежит немедленно зарегистрироваться в городской комендатуре.
Отметка о прибытии или выезде является обязательной!
Без нее устраиваться на квартиры и ночевать в городе запрещается!»
Конечно, гауптман Зиберт не имел намерения отмечать свой приезд в военной комендатуре и все хлопоты по квартирному вопросу возложил на Яна Каминского, у которого во Львове были дальние родственники и знакомые.
Целыми днями Николай Иванович вместе с Иваном Беловым разъезжали по городу в сером лимузине, а Ян Каминский навещал знакомых, надеясь напасть на след местных подпольщиков или, в крайнем случае, подыскать несколько надежных конспиративных квартир. Но его попытки не приносили результатов.
Что касается Пауля Зиберта, то его дела шли успешно. За два-три дня ему удалось завязать несколько знакомств с местными штабными офицерами, и, как всегда в таких случаях, он сразу же покорил сердца своих новых знакомых. Они начали вводить его в курс многих событий, происходивших во Львове и за его пределами; наконец, от них же он узнал о совещании, которое должно было состояться в оперном театре, и с их помощью даже получил на него пропуск.
После совещания быстро покинул театр. Он сел в машину с намерением поехать к Яну: возможно, у того появились добрые вести, — но неожиданно услышал за спиной знакомый женский голос…
Ее рассказ взволновал Николая Ивановича. Валя и Боганы арестованы. Лидии Ивановне тоже грозит опасность. Отряд далеко, в лесах, кто знает, когда удастся установить связь со своими людьми.
Лидия Ивановна рассказала, что ровенское гестапо проявляло к его особе немалый интерес, что его разыскивают. Что ж, пусть ищут. Пауля Зиберта не так легко заманить в ловушку. А если это случится, то живым они его не возьмут.
И, наверное, в эти минуты он, как бывало и там, в Ровно, рассказывал своим друзьям легенду об отважном соколе, который истек кровью в борьбе с врагами, но навсегда остался живым в песне смелых и сильных духом.
Нет, он не жалел, что приехал в этот город. Он успел собрать немало полезных разведывательных данных. Беседы со штабными офицерами… Совещание… То, о чем он узнал, дойдет до наших, обязательно дойдет.
Не об этом ли думал он тогда? Ему было понятно, что Пауль Зиберт уже перестал быть для гитлеровской контрразведки обыкновенным фронтовым офицером и что здесь, во Львове, он больше не будет иметь возможности с такой же активностью вести разведывательную работу, как в Ровно. Фронт приближается. Поднялась паника. Вокзал переполнен всякими чинами, спешащими отправить свои семьи и награбленное добро. Да и по настроению участников совещания можно было догадаться, что гитлеровцам не придется оказывать во Львове упорного сопротивления советским войскам. Значит, пришло время оставить город и ему, Кузнецову. Если же не удастся встретиться с отрядом, необходимо будет перейти линию фронта. Оккупантам уже недолго осталось хозяйничать на советской земле, но пока жива фашистская гадина, он не может оставаться в стороне от борьбы. Его поле боя — вражеский тыл. И он потребует, чтобы его снова отправили на оккупированную территорию — в Польшу, Чехословакию, Югославию — куда угодно, даже в Берлин.