Страница 60 из 159
— И что вы думаете делать? Дать подписку, стать агентом гестапо? Над этим стоит подумать. Возможно, надо запросить мнение командования.
— О нет! Пауль Зиберт никогда не дождется этого от меня. Фрау Леля не станет компаньонкой этого головореза. Я с ним рассчитаюсь!
— Что вы задумали?
— А тут и думать нечего. Завтра же я с ним покончу.
— То есть?
— Уничтожу гада.
— Как именно? У вас для этого нет условий. И если это необходимо сделать, мы сами с ним расправимся.
— Ничего вы с ним не сумеете сделать. Он с вами никуда не пойдет. Да и вообще мне не верится, что вы способны на что-то подобное. Для вас существует разведка, и больше ничего.
— Если вы такого мнения обо мне лично, то я не стану вас переубеждать. Но будьте уверены: среди нас есть парни, способные на все.
— Нет, я сама с ним покончу. И завтра же! — выкрикнула она.
Меня потрясло это известие. А она спокойно продолжала:
— Я уже все обдумала. Он придет завтра вечером на чашку кофе. А я возьму да подолью ему того зелья, которое вы мне дали. Через полчаса я его провожу, а через час он отдаст богу душу, чтоб и ноги его не было в моем доме и чтоб не хвастался, как он метко стреляет в невинных людей.
Лисовская не шутила. Зная, что она не изменит своего решения, я начал думать, как уберечь Николая Ивановича от опасности.
— Стоит ли, Лидия Ивановна, пачкать руки и рисковать из-за какого-то плюгавого гестаповца? Будьте благоразумны, не вызывайте к себе подозрений. Оттого что вы уничтожите одного немца, ход войны не изменится. Не делайте глупостей.
— Обязательно сделаю!
— Вы странный человек, Лидия Ивановна! Каждый день вы преподносите нам все новые и новые сюрпризы. Только позавчера вы говорили, что собираетесь с Зибертом в роли невесты ехать в Германию, мы уже об этом поставили в известность командование, а сегодня вы решаете отравить своего жениха.
Но переубедить Лисовскую было невозможно. Тогда я категорически заявил:
— Я запрещаю вам это делать!
— А что может случиться? — резко спросила она.
— Вы не имеете права нарушать нашу дисциплину. Существует порядок, и я требую от вас подчиниться ему.
— Я никогда ничего плохого не делала. Всегда выполняла и в дальнейшем обещаю выполнять ваши приказания. А что касается Пауля Зиберта, то я твердо решила с ним покончить. Если даже и будет ваш приказ этого не делать, я позволю себе один раз нарушить дисциплину и сделать то, что мне захочется. За то, что я отправлю на тот свет гестаповца, да еще такого, как гауптман Зиберт, и сам Медведев мне, женщине, ничего не скажет. А что Зиберт не генерал, не большая беда. Все равно фашистский офицер. Он стоит генерала. Если вы ведете учет уничтоженных врагов, добавьте завтра вечером в этот список еще одного.
Никакие уговоры и требования на Лисовскую не действовали. Она твердо решила отравить Кузнецова. Необходимо было предупредить ею об опасности. Но найти Николая Ивановича нелегко. Я обегал все явочные квартиры, поднял на ноги всех наших людей, знавших Кузнецова, но поиски были напрасными. Можно было представить наше настроение! Что делать? Николай Иванович будет у Лисовской вечером. Единственный выход — прийти заранее к ней и не дать ему выпить кофе с ядом. Так мы и решили сделать. Я уже было собрался идти на Легионов, 15, как вдруг открылась дверь и в комнату вошел гауптман Пауль Зиберт. Мы облегченно вздохнули.
Выслушав мой рассказ, он усмехнулся:
— Ну и Леля! Этого я от нее не ожидал. А вообще — она молодец! Такие люди нам и нужны: отчаянные, смелые, решительные. Нужно кончать маскарад. Сейчас же я пойду к ней.
— На чашку кофе? — спросил я.
— Нет, от кофе, наверное, придется сегодня отказаться. Зайду минут на пять, извинюсь, что не могу остаться, скажу: неотложные дела — и пообещаю наведаться в следующий раз. А после меня придешь ты, Николай. Известишь, что уезжаешь на длительное время из города, и договоришься, по какому паролю явится к ней другой разведчик.
Мы так и поступили. Лидия Ивановна встретила меня радостно, пригласила поужинать и хотела что-то рассказать, но я извинился и сказал, что у меня очень мало времени.
— Что случилось? — спросила Лисовская.
— Ничего особенного. Просто командование посылает меня в другое место, и нужно собираться в дорогу.
— А со мной как будет? — взволнованно молвила она.
— К вам придут.
— Мне очень хочется познакомиться с другими людьми из отряда, — сказала Лисовская, — но жаль расставаться с вами. А что, мы больше не увидимся?
— Кто знает… Работа наша такая, что, возможно, и не придется. Но я приблизительно через два месяца снова буду в Ровно… А теперь давайте условимся о пароле.
— Пароль? Пусть останется прежним.
— «Привет от Попова»?
— Да, «Привет от Попова». Этот пароль мне нравится. Он напоминает мне Гену, по этому паролю я познакомилась с вами, по нему хочу познакомиться с другими разведчиками. А все-таки интересно, кто ко мне придет? Не скажете, как его звать, молодой или старый?
— Точно не знаю, кого именно решит командование послать. Но кто бы ни пришел по этому паролю, вы должны встретить его как должно. Имейте в виду: может прийти человек, которого вы уже видели и даже очень хорошо знаете. Пусть вас это не удивляет. А может прийти и совсем незнакомый человек. Может прийти женщина. Может прийти даже немец. Для вас не должно быть неожиданностей. Словом, пароль остается прежним. Всего хорошего.
— До свидания! А когда ждать?
— Дней через пять…
И снова в глазах этой мужественной женщины блеснули слезы. И я сам почувствовал, как комок подкатывается к горлу.
— Желаю успеха. Берегите себя!
— До свидания, дорогая Лидия Ивановна! Я всегда буду помнить о вас.
Мы обнялись, как друзья.
А через пять дней к ней пришел Пауль Зиберт.
«ЧАРЛИ ЧАПЛИН» ИЗ ВАРШАВЫ
Условившись с Лидией Ивановной о пароле, я после беспрерывного двухмесячного пребывания в городе вернулся в отряд. Сюда же прибыл Николай Иванович Кузнецов — для последних консультаций перед началом совместной работы с Лисовской — и Михаил Шевчук с Жоржем Струтинским — для короткого отдыха.
Лукин, как обычно в таких случаях, подолгу беседовал со всеми нами и с каждым в отдельности: ведь ему необходимо было детально проанализировать все обстоятельства, все взвесить, определить место каждого из нас в сложном разведывательном лабиринте.
Кроме нас, как я уже говорил раньше, в Ровно действовало несколько других подпольных групп, с которыми мы не были непосредственно связаны, но действиями которых так же, как и нашими, руководило командование отряда. Подполковник Лукин должен был знать и помнить обо всем, иначе могли возникнуть большие осложнения. Вот и на этот раз Александр Александрович спас одного из наших разведчиков, Мишу Шевчука, от серьезной опасности.
Михаил Макарович Шевчук был старым подпольщиком. Уроженец Западной Белоруссии, он во времена польского владычества стал членом КПЗБ[3] и почти восемь лет просидел за решеткой тюрьмы как «политически опасный элемент».
Великая Отечественная война привела Шевчука в наш отряд. Он не проходил специальной разведывательной подготовки, но командование отряда учло, что у него немалый опыт подпольной борьбы и прекрасное знание польского языка, направило его вместе с нами в Ровно.
Спокойный характер, рассудительный ум, выдержка, находчивость и отвага давали ему возможность отлично выполнять сложнейшие задания.
Одно было мне непонятно. Когда нас отправили в город, с нами советовались в штабе, кому какие документы изготовить. Каждый из нас старался подыскать себе какую-то подходящую «биографию», а вот Михаил, неизвестно почему, облюбовал себе профессию тайного агента СД Болеслава Янкевича, уроженца Варшавы (хотя там ему никогда в жизни не приходилось бывать).
По городу он всегда ходил с букетом в руках, в черных очках, в костюме темного цвета и черном котелке. Внешне он напоминал героя старых чаплинских фильмов, и когда Николай Иванович впервые увидел его в таком наряде, он от души рассмеялся и сказал:
3
Коммунистическая партия Западной Белоруссии.