Страница 101 из 159
— Нет, не пришлось.
— Рассказывайте, как там во Львове?
И Николай Иванович рассказал, как они приехали во Львов, как пытались установить связь с подпольщиками, как уничтожили Бауэра и Шнайдера и как добрались до этих мест.
— Ну, теперь мы будем вместе, — обрадовался Дроздов. — Дождемся, пока придет отряд, а там…
— Нет, — перебил его Кузнецов, — я здесь не останусь. Нам необходимо идти дальше, — он посмотрел на Каминского и Белова. — Я должен перейти линию фронта. Тут от меня пользы мало.
Дроздов уговаривал Николая Ивановича и его товарищей остаться, но Кузнецов даже не хотел об этом слушать. Поняв, что ему не удастся переубедить товарищей, Дроздов пожелал им счастливого пути.
Николай Иванович Кузнецов, Ян Каминский и Иван Белов пошли на северо-восток, по направлению к Бродам…
…Двадцать седьмого июля Советская Армия освободила Львов. Через некоторое время, оправившись после болезни, сюда приехал Дмитрий Николаевич Медведев. Встретились боевые друзья, те, кто два года вместе делили радость побед и горечь утрат.
Радостные вести приходили с фронта: гитлеровцы, терпя поражение за поражением, под напором советских войск откатывались на запад, и ничто уже не могло остановить победоносного движения нашей армии-освободительницы.
Радовались партизаны-медведевцы. Но в то же время беспокоила их судьба Кузнецова, Белова и Каминского. «Что с ними?» — не раз спрашивал себя Дмитрий Николаевич Медведев. От Дроздова и Приступы он узнал, что Кузнецов пошел по направлению к Бродам; сторожиха музея Ивана Франко рассказала об обстоятельствах убийства Бауэра и Шнайдера, свидетелем которого она случайно оказалась. Больше ничего не было известно.
Тогда Дмитрий Николаевич решил пересмотреть дела гестапо, которые оккупанты, удирая, не успели уничтожить или захватить с собой. И тут его внимание привлекло несколько документов. В одном из них сообщалось о покушении на вице-губернатора Бауэра и Шнайдера, в другом — об автомашине, найденной в районе Куровичей («12.2.44 г. был убит военный патруль, майор Кантер»), а еще в одном — о том, что оуновцами схвачен и уничтожен опасный разведчик, действовавший под видом немецкого офицера Зиберта…
…Давно отгремели залпы войны, страна залечила нанесенные раны. Вчерашние воины и партизаны стали людьми мирного труда. Почти через пятнадцать лет после разгрома гитлеровской Германии нам стали известны обстоятельства гибели легендарного разведчика Героя Советского Союза Николая Ивановича Кузнецова.
…Морозной мартовской ночью подошел он со своими товарищами к селу, окруженному старыми дубами и буками. Они решили погреться и постучали в крайнюю хату. Открыл хозяин. Кузнецов обратился к нему по-немецки:
— Вир воллен эссен[6].
Вдвоем с Каминским они зашли в дом, а Белов остался на улице.
Пока хозяин ходил на кухню за молоком и хлебом, Николай Иванович вытащил из-за пояса гранату и положил ее на скамейку у стены, прикрыв тряпкой. Не знали разведчики, что под полом этой хаты засели националисты.
Бандиты неожиданно ворвались в комнату, и началась жестокая схватка. Бандеровцы оглушили Каминского ударом приклада по голове и набросились на Кузнецова. Толчком ноги в живот он свалил одного, второму свернул челюсть, третьего ударил головой о стену. Но силы были неравные, и им удалось его схватить.
— Кто вы? Бандиты? — обратился он к бандеровцам по-немецки.
— Нет, мы Украинская повстанческая армия, — обиделся один из них.
— Почему же вы тогда нападаете на немецкого офицера?
— С немцами мы живем хорошо. Только у таких, как вы, бродяг, отбираем оружие. А большевиков уничтожаем.
— В таком случае не держите меня. Дайте отдохнуть.
— Можете сесть, — сказал бандит.
Кузнецов опустился на лавку.
Через несколько минут в комнату вошел здоровяк полицай в бараньей шапке. В руках он держал удостоверение, отобранное одним из бандитов у Кузнецова.
— Так это ты? — громко пробасил он, уставившись на Николая Ивановича. — Как тебя там? — Он заглянул в удостоверение. — Зи-берт, да? — Достал из кармана какую-то бумагу, посмотрел в нее и, весело блеснув глазами, заорал: — Попался! Хлопцы, берите его на мушку! Только смотрите! Вы знаете, что это за птица? Я сейчас пойду позову панов атаманов, пускай посмотрят, какую птичку я поймал. Пусть позавидуют: двадцать пять тысяч злотых у меня в кармане!
И с хохотом вышел из комнаты.
Вскоре с улицы послышались пьяные голоса.
— Ребята, дайте закурить, — попросил Кузнецов.
Один из охранявших насыпал на стол немного самосада и положил кусочек газеты. Этого Кузнецову и нужно было. Он свернул цигарку и поднес ее к лампе, пытаясь прикурить. Открылась дверь, и в ней показалась знакомая фигура в бараньей шапке.
В то же мгновение лампа погасла. Раздался возглас:
— Вот как умирают советские партизаны!
И вслед за этим разорвалась граната.
Так погибли Николай Иванович Кузнецов и Ян Каминский. А с Иваном Беловым бандиты расправились еще раньше…
Обо всем этом рассказали Николаю Струтинскому и другим боевым друзьям героя-разведчика жители села Боратин. Они и помогли найти место, где утром девятого марта 1944 года по приказу бандеровских атаманов двое боратинских жителей — Громак и Олейник — закопали изувеченное взрывом тело «немецкого офицера».
Для них он был лишь немецкий офицер…
А в октябре 1959 года в Москву к известному советскому ученому, доктору исторических наук М. М. Герасимову приехал ассистент кафедры судебной медицины. Львовского медицинского института В. Н. Зеленгуров. Он положил перед профессором фотографию молодого человека, не называя его имени, а рядом поставил коробку, в которой находился череп, раздробленный на пятнадцать частей.
— Мы просим вас, — обратился Зеленгуров, — установить, действительно ли это череп человека, изображенного на фотографии.
После кропотливой, сложной работы, проведенной М. М. Герасимовым и его ассистентами, оказалось: портрет и череп принадлежат одному и тому же человеку.
Этим человеком был Николай Иванович Кузнецов.
…Он родился двадцать седьмого июля 1911 года в небольшом русском селе Зырянка на Урале. Отец и мать были честными и трудолюбивыми крестьянами. Такими же воспитывали своих детей — Агафью, Лидию, Нику (так в семье называли Николая Ивановича) и Виктора.
С детства Ника был сообразительным и любознательным. Шести лет научился читать и писать. Мальчонкой полюбил рассказы отца о славных русских богатырях — Илье Муромце, Евпатии Коловрате, матросе Кошке, заучивал наизусть патриотические стихотворения Пушкина и Лермонтова, которые читала ему старшая сестра.
Шел бурный восемнадцатый год, когда семилетний Ника Кузнецов сел за парту начальной школы.
А кругом пылал огонь гражданской войны. Простые люди с оружием в руках защищали молодую Советскую республику. Был среди них и Иван Павлович Кузнецов — отец будущего разведчика. Тяжело было бороться. По-звериному зарубили белоказаки дядю Николая — Осипа Павловича. Надолго запомнил это русоволосый мальчик.
Его любимым героем позже стал Григорий Котовский. Быть таким же сильным, смелым, ловким и неуловимым, как он, — об этом мечтал Ника. И спустя десятилетия, в Ровно, мы не раз слышали от него восторженные слова о легендарном герое гражданской войны.
Школа… Техникум… Комсомол…
Не было и шестнадцати, когда похоронил отца: туберкулез. Пришлось оставить Тюменский сельскохозяйственный техникум и поступить на первый курс Талицкого лесного — ближе к родным.
Книги, конспекты, комсомольские диспуты, походы на лыжах, стрельба в тире, городки, баскетбол, драматический кружок. Иностранного языка в техникуме не изучали, но второкурсник Кузнецов, на удивление всем, изучал немецкий, а чтобы не только знать грамматику и отдельные слова, но и говорить, — частенько заходил в домик лесничего Гунольда.
После техникума — Коми-Пермяцкий округ, город Кудымкар, работа, общественные поручения. Он — уполномоченный окружкома ВЛКСМ по учету комсомольских билетов, руководитель кружка политграмоты. Выкраивает время, чтобы почитать книгу, посидеть над учебником: готовится к поступлению в институт иностранных языков. Знакомится с преподавателем педагогического училища, который хорошо владел немецким языком, и часто встречается, разговаривает с ним.
6
Мы хотим поесть.