Страница 63 из 89
— Мы дадим вам уйти, если покажете, где находятся сокровища! На яхте, слышите?! Немедленно остановитесь! Считаю до десяти. Раз, два…
— Мы сейчас взорвемся, сэр? — спросил Александр.
Сергей обнял его за плечи:
— Как бы не так! Мало каши ели…
— Чего мало ели? — переспросил Александр.
— Сейчас увидишь — чего!
Сергей не отрываясь, смотрел на судно.
Вдруг борт пиратского корабля вздрогнул, под ним бугром поднялась и распалась волной вода. Судно накренилось, из-под палубы вырвалось облако дыма, и только тогда донесся звук подводного взрыва.
Поднявшаяся от взрыва волна добежала до яхты, ударила ее в борт. Сергея сбило с ног, он стукнулся спиной о косяк двери и сполз на пол. Александр упал ему на колени. Сергей обнял его и счастливо засмеялся…
Теплоход «Иван Бунин». 2 октября…
Советский теплоход «Иван Бунин» совершал последний в этом сезоне рейс Гонконг — Сидней — Гонконг. Океан был пустынен. Освещенная ярким солнцем поверхность его слепила глаза.
Капитан стоял на крыле мостика, смотрел в бинокль.
— Вошли в квадрат, товарищ капитан, — доложил штурман.
— Обе машины — стоп! — скомандовал капитан.
Затих шум двигателей, погасла вибрация. Теплоход по инерции продолжал бесшумно двигаться вперед.
Капитан снял фуражку. Офицеры, все, кроме рулевого, тоже сняли головные уборы и застыли по стойке «смирно».
Спустя минуту на крыле мостика появился вахтенный штурман и нарушил молчание:
— Яхта по курсу, товарищ капитан!
— Вижу, — буркнул капитан.
— Она вызывает нас на связь! — Глаза штурмана странно блестели.
Капитан, взглянув на него, отметил эту странность и торопливо вошел в рубку…
Сергей и маленький Александр стояли на носу яхты и смотрели вперед. На них надвигалась высокая белая громада лайнера. Было видно уже название на борту, порт приписки… Много людей на мостике и на палубах. По борту лайнера спускалась вниз шлюпка…
1980 год
Контрабанда
Шел досмотр отъезжающих за границу.
За высокими столами таможенники осматривали багаж проходивших мимо людей. Для одних пассажиров досмотр выглядел легкой формальностью, другие подвергались тщательной проверке. Что ж, такова особенность этой трудной работы, где все зависит от того, насколько наметан глаз таможенного инспектора, от того, как ведет себя пассажир, и от тысячи других труднообъяснимых деталей, часто психологического порядка. Бывает, запарится инспектор, истратит все силы на пассажиров, везущих мелкие излишки, не указанные в таможенной декларации, а тут-то и идет настоящий контрабандист, пальцы ног которого унизаны бриллиантами, а в узле галстука спрятан скатанный шарик советских сотенных.
Надо сказать, махровый контрабандист, живописно обрисованный в старой литературе, нынче редкость. Однако нет-нет да расправит крылышки жучок контрабанды, неуловимо быстро среагирует на его появление зарубежный «черный рынок», закопошатся на всем пути длинного контрабандистского «канала» темные людишки с суетливыми и жадными руками, и вот тогда… Но не будем опережать события.
Итак, досмотр благополучно шел к концу. Из огромного зала-накопителя пассажиры — в общей массе своей иностранцы — проходили мимо пограничников на борт теплохода, на мостике которого уже заняли места капитан и его помощники. Внизу под белым боком судна у концов швартовых канатов застыли швартовщики, готовые в любую минуту освободить теплоход от последних нитей, связывающих его с берегом, с родной землей.
У входа в досмотровый зал быстро убывала очередь оставшихся пассажиров. Худой, плохо одетый араб, только что кончивший заполнять таможенную декларацию, кивнул носильщику, погрузил на его тележку два тяжелых кожаных кофра и направился в зал. У входа он неожиданно резко остановился, как перед внезапно возникшей опасностью, суетливо обежал глазами большое помещение и обернулся назад, выискивая кого-то беспомощными глазами. Подъехала тележка носильщика, пассажир сделал ему знак обождать, снял один из кофров и, подойдя к деревянной скамье в углу зала, стал открывать его.
Тут к арабу приблизился высокий, в светлом костюме парень, давно и издалека следивший за ним глазами. Араб, быстро-быстро замотав головой, кинул ему короткую фразу, вынул из кофра сверток, похожий на кулек с конфетами, и бросил его на скамью — не положил, а именно бросил, как бы освобождаясь от неприятного и опасного предмета.
Компаньон араба побледнел, опасливо пригнул голову — вокруг было людно, сновали туда-сюда таможенники, милиционер прохаживался за стеклом у выхода из таможни, потом нагнулся, поднял кулек, выдавил на араба деланную улыбку и сказал нарочито громко:
— Хорошо, хорошо. Я передам. Напрасно вы беспокоились…
Араб тем временем водрузил свой кофр на тележку, кивнул носильщику и, не попрощавшись, не подав руки провожавшему его человеку, направился в досмотровый зал.
Вся эта сцена выглядела странно, подозрительно и нечисто, но вокруг кипела обычная предотъездная суматоха, каждый был занят своим делом, и поэтому никто не обратил на нее внимания.
Выйдя из здания морского вокзала, человек со свертком направился в город; прошел привокзальную площадь, спустился по эскалатору, пересек узкую улицу и вошел в застекленный подъезд другого эскалатора, который должен был поднять его прямо в центр города. Едва он шагнул на движущийся транспортер, как снизу из-за его спины устремилось вверх длинноволосое чудище в джинсах, не то парень, не то девушка; за ним с визгом скакал по ступенькам еще один патлатый парнишка. Обгоняя человека со свертком, длинноволосый толкнул его локтем, кулек выпал, прыгая вниз по ступенькам, разорвался, и из него высыпались конфеты и еще какой-то плотный маленький сверток в черной бумаге. Сверток тоже треснул в углу, и оттуда с металлическим звоном брызнули на ступеньки маленькие блестящие предметы.
Первым чисто рефлекторным движением хозяина свертка было поднять черный пакет и высыпавшиеся из него предметы. Люди, поднимающиеся по эскалатору, со всех сторон бросились помогать ему. Пострадавшему протягивали конфеты и металлическую мелочь. Какой-то мужчина нагнулся, подобрал несколько блестящих предметов, протянул владельцу.
— Какой странный металл, — сказал он, устремив сквозь очки быстрый и заинтересованны]) взгляд на маленькую в виде угловатой восьмерки детальку. Хозяин свертка бросил на него растерянный взгляд, холодно поблагодарил, сунул деталь в карман и направился к выходу — лента эскалатора уже доползла доверху.
— Куда вы? — окликнул его мужчина в очках и снова нагнулся над движущейся лентой. — Тут есть еще!
Но хозяин пакета даже не обернулся.
А человек в очках все еще сидел на корточках, мешая поднимавшимся людям, быстро и зорко схватывал блестящие детальки с рифленой поверхности движущихся и уходящих под зубья верхнего настила ступенек. Вот он наконец разогнулся и теперь уже внимательно рассмотрел странные предметы у себя на ладони.
Подошли жена с дочкой.
— Что это? — спросила жена.
— Это?.. — переспросил мужчина и как-то странно посмотрел на нее. — Понимаешь, если из этих штучек сделать перстень, — он поиграл детальками, взвешивая их на ладони, — то моей годовой зарплаты, пожалуй, не хватит, чтобы купить его…
В пишущую машинку вставлен лист бумаги, на нем чья-то быстрая рука выбивает следующие строки:
«Заключение Государственной пробирной инспекции. Предъявленные детали в количестве шести штук взвешены на технических весах первого класса точности и опробованы пробирным реактивом.
Они представляют сплав платины в пределах 970-й пробы.
Выводы позволяют сделать заключение, что названные детали могут применяться в качестве контактов в приборах высокой точности».
А теперь обратимся к Звонареву, герою нашего рассказа.