Страница 14 из 46
Вэктал выводит меня из пещеры, присматривая за мной, тогда как я следую за ним. За ночь навалило много нового снега, и я с отчаянием смотрю на более глубокие сугробы. Слишком много осадков, чтобы найти свои старые запасы.
Вэктал жестом показывает на свои голые плечи, так как его накидку надела я. Он становится на колени и указывает, что мне надо забраться на его спину и обнять его за шею, чтобы передвигаться на его спине. Ну, это унизительно. Но я чувствую себя очень усталой и ослабевшей, что не возражаю. Я обнимаю его и взбираюсь на плечи, обернув ноги вокруг его талии. Он похлопывает одну мою руку, обернутую вокруг его шеи, и говорит что-то успокаивающее, а затем быстро мчится вниз по склону горы.
На мгновение я потрясена, насколько быстро он двигается. Ему совсем не мешает снег, его ноги в сапогах мчатся через сугробы, словно это такой пустяк. Вэктал излучает внутреннее сильное тепло, как из печки, настолько его кожа теплая на ощупь, в тех местах, где я соприкасаюсь с ним, мне очень тепло, а в тех частях тела, которые подвергаются воздействию ветра, - ощущения, словно их пихнули в ведро со льдом. Это заставляет меня еще теснее прильнуть к телу инопланетянина, осознав, что в накидке он вообще не нуждается. Он без нее отлично справляется в этих ледяных погодных условиях. Поэтому я подталкиваю голову к его шее и прижимаюсь холодным лицом к его теплым волосам. И от него вкусно пахнет.
Вот здорово, теперь у меня стокгольмский синдром!
Вэктал спускается вниз по горному склону, двигаясь по крутым откосам, как ни в чем не бывало. Мы проходим через еще одну рощу деревьев, и впервые я осознаю, что мы направляемся в неправильную сторону от места катастрофы. Я мало на это обращала внимание, так как была не в себе от голода и холода. Но сейчас я понимаю - это неправильное направление! Меня все там ждут, дрожащие и голодные. Я не могу бросить их!
– Стой, – говорю я, хлопая его по плечу. – Вэктал, стой!
Когда он останавливается, я соскальзываю с его спины. От жуткого холода я сразу же начинаю дрожать, но все-таки вынуждаю мужчину обернуться, чтобы указать на гору в обратном направлении – туда, откуда я пришла.
– Нам нужно идти этой дорогой и спасти остальных.
Он мотает головой и указывает вниз по склону. В направлении, куда он указывает, я вижу густые деревья и много растительности. Он хочет спуститься с горы.
Но я не могу бросить всех. Я настойчиво указываю возвращаться.
– Пожалуйста. Мне обязательно нужно вернуться туда. Там еще люди. Больше женщин. Они голодные и замерзают, у них ничего нет.
Вэктал качает своей лохматой головой, имитируя поедание пищи, и указывает на лес, расположенный под нами, внизу у заснеженных склонов.
Я застываю в нерешительности. Должна ли я дать ему забрать меня еще дальше, чтобы поесть? Или нам нужно немедленно отправляться к остальным и по-прежнему голодать? Я запуталась. Девчонки, вероятнее всего, уже думают, что со мной что-то случилось.
Мой живот снова урчит. Вэктал окидывает меня раздраженным взглядом. Он повторяет слово, обозначающее еду.
– Кууус.
Я в раздумьях покусываю губу и оглядываюсь на гору. Все во мне говорит, что мне нужно настаивать на спасении остальных девушек. Но я чувствую себя настолько бессильной и изголодавшейся. Я ведь могу убедить его вернуться позже, не так ли? После того, как получу что-нибудь съестное?
К тому же, не будет ли лучше появиться не с пустыми руками?
Тяжело вздохнув, я оглядываюсь на него. Кажется, будто его пылающие синие глаза прожигают во мне дыры.
– Кууск, а потом поднимаемся на гору, хорошо? Давай достанем достаточно кууск для всех.
А вдруг, набивая полный живот, поглотится и мое чувство вины?
ВЭКТАЛ
Когда моя пара снова поднимается мне на спину и оборачивает свои маленькие, мягкие конечности вокруг меня, мне приходится побороть свое желание. Она замерзла и проголодалась, и из-за чего-то расстроена. Непреодолимое желание радовать ее съедает меня изнутри. Я забью дичь, чтобы покормить ее, чтобы она могла наесться и восстановить свои силы. Именно сейчас ее бледная кожа еще бледнее, и я волнуюсь, что она заболеет и будет слишком слаба, чтобы принять кхай.
У меня планы относительно моей сладкой пары. Хочет она того или нет, она примет кхай. Теперь, когда я ее нашел, я не намерен ее потерять!
Долина изобилует дикой флорой и фауной. По легкой хватке моей пары на моей шее, сразу видно, что она не видит вдалеке прячущихся снежных кошек или серпоклюва, скрывающегося позади ближайшего дерева. Мой взгляд охотника выискивает их, и я ищу безопасное место, в котором ненадолго смогу оставить свою пару, не волнуясь за нее. Она слишком слаба, чтобы самой охотиться за своей пищей или защитить себя, если ее атакуют.
Я вижу огромный валун, который могу использовать, чтобы внимательно следить с противоположной стороны узкой долины, и я направляюсь туда, продвигаясь через сугробы снега. Хотя погода не беспокоит меня, но чем дольше мы снаружи, тем сильнее усиливается дрожание моей пары. Она будет не в состоянии преодолевать значительные расстояния, если я не заполучу для нее что-нибудь более теплое из одежды. Итак, сначала еда, потом шкуры, чтобы мягкая, хрупкая Шжжеорши не мерзла.
Я буду защищать ее ценой своей жизни, если придется.
Нужда заявить права на нее вибрирует в моей груди, мой кхай напоминает мне, что я нашел свою пару и еще не утвердил ее. Я похлопываю свою грудь, будто говорю ему, что знаю. Я знаю, что она моя. Общаться с ней очень трудно, и она напугана и слаба. Как только она окрепнет, и мы сможем обмениваться большим количеством слов, она поймет, что я пытался ей сказать. И тогда она снова раскроет для меня эти мягкие, розовые бедра, и я буду лизать ее своим языком. Я погружу свой член внутрь нее и буду испытывать удовольствие того, как резонанс эхом отражается между нами двумя.
От этих размышлений мой член встает, и я усилием воли заставляю себя думать о другом.
Как только я добираюсь до валуна, я осторожно опускаю Шжжеорши. Она взбирается на камень, когда я жестами указываю ей сделать это.
– Оставайся здесь, – говорю я ей.
Конечно, она пытается следовать за мной.
Я снова жестикулирую, что она должна остаться, а она смотрит на меня с паникой в глазах.
– Шжжеорши Вэктал? – слышу я испуганный дрожащий голос.
– Я не бросаю тебя, сладкий резонанс, – говорю я ей, водя пальцем по ее бледной щеке. – Это опасно.
Я указываю на скрывающихся существ, которые даже сейчас наблюдают за нами. Затем я указываю на серпоклюва, а потом на снежных кошек. Я даже указываю на таящегося пернатого грызуна, который станет ее обедом. Шжжеорши потребовалось несколько минут, чтобы разглядеть существ, скрывающихся недалеко от нас и не выделяющихся на снегу. Однако, увидев их, ее глаза расширяются, и она еще раз смотрит на меня, во взгляде снова мелькает испуг.
– Ты останешься здесь, – говорю я ей. – Я отловлю какого-нибудь зверя, чтобы ты поела.
Она лепечет что-то на своем странном языке.
– Хлы шхт тхес тхнгс р хугеднт леев йа!
– Все будет в порядке, – успокаиваю я и оборачиваю накидку более плотно вокруг ее маленьких плеч. В ответ она тянется за одним из моих ножей, а во взгляде стоит вопрос. Я киваю головой и вручаю ей один, с рукояткой из кости, который я сам сделал. Теперь у нее есть средство защиты.
Очевидно, что с ним в руке она чувствует себя спокойнее. Сжимая нож, она приседает на камне и кивает мне. Я снова провожу пальцами по ее холодной, безволосой коже, а затем вынимаю пращу из своего мешка. Я держу под рукой несколько гладких камней, засовываю один в сумку, затем, прицеливаясь, кружу петлю по воздуху. Я сгибаю руки, отпуская камень в полет, и радуюсь, видя, как грызун, шатаясь, падает на землю.
Я приближаюсь к нему, пока он не пришел в себя, и перерезаю ему горло резким движением ножа. Затем я делаю разрез в шее, чтобы слить кровь, и еще один в животе, чтобы выпотрошить. Я оставляю сердце и другие вкусные части для моей пары и возвращаюсь со всем этим к ней. Знаю, что оставляю след для снежных кошек, по которому можно выследить нас, но они не нападут, пока будут чувствовать мой запах. У них долгая память, и им не нравится вкус плоти ша-кхай. Мы - горькая еда.