Страница 21 из 35
Харуюки представил себе встречу архангела с его матерью и содрогнулся. Метатрон сперва нахмурилась, но затем с улыбкой сказала:
— Но чтобы у меня получилось, мне придется еще немало поработать. Жди меня, Сильвер Кроу.
— ...Хорошо. Буду ждать с нетерпением…
В этот раз Харуюки ответил совершенно искренне и перевел взгляд с Метатрон на информационную галактику.
Затем он сел, и Метатрон уселась рядом.
Какое-то время они молча смотрели на пульсирующие звезды. Харуюки и сам не помнил, сколько времени прошло, пока ему вдруг не пришло в голову спросить:
— ...Метатрон. Что… что ты думаешь по поводу тех слов, что сказал Графит Эдж в Имперском Замке?..
Ответ тоже посследовал с почти пятисекундной задержкой — большая редкость для их разговоров.
— ...Я глубоко благодарна ему за то, что он провел меня по Замку. Но информация, которую он предоставил, слишком обрывочна, и я не могу сделать каких-либо выводов. Точнее… мне пока недостает данных, чтобы сделать их…
— Недостает… да, я понимаю, о чем ты. Мне тоже кажется, что Граф-сан не рассказал нам о самом главном. Но… но если так, то почему ты ни о чем не спрашивала его?
— Хм… — Метатрон вновь ненадолго замолкла, а затем тихо ответила: — ...Сознаюсь: я остерегалась того воина.
— О-остерегалась?..
— Я не ощущала в нем ни злобы, ни коварства… в отличие от того врага, что вытащил меня из моего замка. И все же что-то в нем… встревожило меня. Мне даже пришлось собраться с силами, чтобы представиться. Пусть я одна из Четырех Святых, но, как бы невероятно это ни прозвучало… возможно, он еще…
Голос Метатрон постепенно стихал и, наконец, оборвался.
Харуюки повернулся к ней, но та нажала ему на макушку, пригнув голову вниз, словно требуя не смотреть. Харуюки невольно упал головой на ее колени, но Метатрон, как ни странно, не стала кричать свое фирменное «Нахал!», и он так и остался лежать.
Даже сквозь шлем своего аватара Харуюки ощутил мягкое тепло, от которого его начало клонить в сон. Он так хотел поговорить с ней еще… но веки слишком отяжелели.
— Когда-нибудь… мы с тобой снова посетим Замок и встретимся с ним. Тогда мы раскроем все тайны и узнаем смысл нашего существования… — слова Метатрон показались Харуюки нежнее колыбельной. — А пока спи, Сильвер Кроу. Набирайся сил к предстоящей битве…
Харуюки так и заснул на коленях Метатрон под легкий перезвон бесчисленных огоньков.
Глава 7
Даже когда зазвенел будильник, Харуюки пришел в себя не сразу — слишком необычным образом и в слишком необычном месте он заснул.
Харуюки постепенно возвращался в реальность, по пути неспешно вспоминая обрывки необычного разговора с Метатрон под звездным небом. Когда он сел на кровати, огляделся и не обнаружил в освещенной утренним солнцем комнате фигуры архангела, то даже немного расстроился, но все же нашел в себе силы подняться.
Харуюки умылся, выгнал остатки сонливости протяжным зевком, открыл дверь зала и изумленно разинул рот, обнаружив в нем гостью.
Хотя, нет, не гостью. Как раз наоборот — в зале находилась владелица квартиры и глава семьи.
Мать Харуюки, Арита Сая, сидела за кухонным столом и быстро листала утреннюю новостную ленту.
— Д-доброе утро, мама, — сказал Харуюки.
— Доброе утро, — лаконично отозвалась одетая в выходную блузку Сая, ненадолго повернув голову к нему, а затем снова вернулась к новостям.
Судя по усталому виду, она не собиралась на работу, а только-только вернулась с нее.
Сая работала в специализирующемся по американскому финансовому рынку отделе инвестиционного банка, размещавшего деньги за рубежом. Поскольку американские биржи открывались примерно в полночь по японскому времени, ей нередко приходилось засиживаться на работе до самого утра. В остальные дни она часто посещала не то рабочие, не то частные попойки, так что раньше полуночи домой почти никогда не возвращалась.
Впрочем, настолько поздно, как сейчас, Сая тоже возвращалась нечасто.
— Тяжело, наверное, каждый день допоздна работать, — без всякой задней мысли заметил Харуюки, направляясь на кухню.
В ответ Сая вдруг замерла и посмотрела на Харуюки серьезным взглядом.
— ...Ч-что-то не так?
— Да нет… ничего. Лучше скажи, это ты приготовил?
Только сейчас Харуюки заметил в руке у Саи ложку, а перед ней — белую тарелку с остатками супа от лапши, которую Харуюки вчера убрал в холодильник.
— А… да. Вчера вечером с друзьями… но это просто суп для вымачивания, сейчас принесу лапши…
— Так тоже ничего, он сытный. С друзьями — это с Такуму-куном и Тиюри-тян?
— Нет, с семпаем из школы и… — Харуюки на мгновение задумался, как объяснить матери про Нико и Пард. — С друзьями из Неримы.
Ответ Харуюки вновь удивил Саю.
— Хм-м… значит, среди твоих друзей не только Тиюри-тян хорошо готовит. И кто это, мальчик? Девочка?
— М… э-э, ну-у-у… п-подумай сама… — уклончиво ответил Харуюки и ретировался на кухню.
Там он зарядил в тостер хлеб, взял стаканчик йогурта, разрезал пополам грейпфрут, после чего вернулся с завтраком к столу и сел напротив матери.
К счастью, Сая не вернулась к вопросам и продолжала орудовать ложкой, почитывая новости. Харуюки принялся за йогурт, задумавшись о том, что ему редко удается увидеть лицо матери при свете дня.
Ее коротко стриженные и слегка подкрашенные волосы, а также четко подведенные брови ничуть не изменились. Но Харуюки отметил, что лицо ее уже не казалось таким суровым. Может быть, дело в утреннем свете… а может, изменилось само восприятие Харуюки.
Ему вдруг захотелось поговорить с ней, но подходящих тем не нашлось. Харуюки все раздумывал, а тарелка с супом стремительно пустела.
Когда Сае осталась всего одна ложка, Харуюки, наконец, открыл рот.
— А-а, мама…
— Что? — быстро спросила Сая, не отрывая взгляда от виртуального окна с газетой.
Харуюки глубоко вдохнул и озвучил принятое вчера решение:
— Меня пригласили принять участие в выборах в школьный совет в следующем триместре… и я думаю, что соглашусь.
— Хм-м… — равнодушно протянула Сая, а после небольшой паузы резко подняла голову. — Э? Выборы в школьный совет?
— А-ага.
— Пригласили?.. А-а, в Умесато же выдвигаются командами. Кто в вашей лидер?
— Икудзава-сан, она староста нашего класса. В ее команде я, Такуму, и еще одного человека я не знаю.
— О-о-о… — протянула Сая, слегка наклонив голову.
По ее лицу было совершенно непонятно, как она восприняла новости. Харуюки набрал побольше воздуха и спросил, что собирался:
— Ну и… мама, ты ведь в свое время была в школьном совете? Если найдется время, не научишь меня читать речи?..
Сая усмехнулась с нехарактерным для нее выражением.
— Это было так давно, что я все забыла. Выступать в средней школе дело нехитрое — что хочешь, то и говори.
— Но я не знаю, что хочу говорить…
— Тогда зачем рвешься в совет? — спросила вдруг Сая с самым серьезным видом, и Харуюки невольно отвел взгляд.
Потому что его пригласила Икудзава Маю.
Потому что он хотел получить права администратора в школьной сети.
Потому что он хотел, чтобы Черноснежка признала его.
И то, и другое, и третье — правда, но истоки его решимости происходили не от этих причин. Харуюки порылся в собственной голове и ответил, что пришло в голову:
— Просто я… подумал, что хочу что-нибудь сделать. Что-нибудь, чего не мог сделать раньше…
На губах Саи вновь появилась легкая улыбка. Она вычерпала остатки супа из миски, запила водой и сказала:
— Вот так и скажи. В выступлениях главное — достучаться до души слушателей. Будешь зачитывать грандиозные манифесты — потеряешь аудиторию.
— Достучаться… до души… — шепотом повторил Харуюки.
Сая закрыла окно с газетой, взяла свои стакан с тарелкой и встала из-за стола.