Страница 256 из 272
— Восемнадцать лет.
— Бедняжки, — довольно повела головой женщина. — И часто он чудит?
— Тебе нужно надеяться, что утром так оно и будет. Имей в виду, Ричард Темпл здесь тебе точно не друг. А сэром Майлзом, если суметь, можно манипулировать. Главное никогда не зли его, а это непросто. Доктора говорят, что у него разновидность гневливой мании.
— Да? Забавно, был у меня командир, очень любил покричать на всех, кроме меня.
— Что так?
— А он знал, что я и сама могу его перекричать.
— Только не вздумай повышать голос на сэра Майлза, — честно предупредил её полковник, — если не хочешь остаться здесь навсегда. И не здесь, в палате, а в подвале особняка. Ты поняла меня? Никого здесь не провоцируй. Я постараюсь сделать всё что можно, чтобы ты вышла отсюда и поскорее.
На этом полковник покинул лабораторию, настоятельно порекомендовав дежурному врачу не вносить в журнал запись о своем ночном посещении.
К полудню случилось неминуемое — полковника пригласили в кабинет сэра Майлза. Судя по тому, что кабинет Ричарда Темпла был закрыт, международник был уже давно в особняке и успел напеть в уши сэру Майлзу немало интересного. Полковник попросил доктора Вильерса подойти в особняк через полчаса, а сам немедленно направился в зал совещаний.
— А мы вас ждали, полковник, — с наигранным радушием произнёс Темпл и жестом указал присесть за Т-образный стол, во главе которого восседал хмурый сэр Майлз. — Хотелось бы услышать ваши предложения по насущному вопросу.
То, что Темпл умел подлизываться к сэру Майлзу, манипулировать его настроением и, соответственно, принятием решений, в Фортвудсе знали решительно все. То, что для Ричарда Темпла превыше интересов Фортвудса были только интересы британской разведки, догадывались немногие. Полковник же знал наверняка, что покинув женевскую резидентуру, Темпл не оборвал связи с МИ-6 и не в пример активнее, чем Джордж Сессил использовал возможности британской разведки по части информированности для решения проблем Фортвудса. То, что рано или поздно МИ-6 может попросить услугу в ответ, полковник не сомневался. И почему-то именно сейчас ему казалось, что Темпл нашёл, чем отплатить бывшему начальству, пользуясь уже своим служебным положением.
— А что придумали вы, Темпл? — поинтересовался в ответ полковник, присаживаясь напротив бывшего разведчика. — Надуюсь не пожизненное заключение для Гольдхаген?
Темпл хотел что-то ответить, но тут вмешался сэр Майлз:
— У нас нет таких денег, — хмуро, но твёрдо произнёс он. — Кормить кровопийцу за государственный счёт до скончания времен не позволю.
Темпл тут же нашелся с альтернативным предложением:
— Есть вариант куда проще и совершенно не затратный. Помнится, вы полковник, некогда обнаружили связь Гольдхаген с семьей доктора Метца из Баварии?
— Она его дочь, — уточнил полковник, — она подтвердила эту информацию.
— Вот и прекрасно, значит, ошибка исключена, Гольдхаген и есть та из двух сестёр на фотографии. Гипогеянцы, с которыми шесть лет назад вы вели переговоры, очень хотели заполучить их себе. Так в чём проблема? Те двое, Мемнон и Людек, кажется, в следующем году переводятся из исправительного заключения на реабилитацию, а потом по истечению срока заключения будут отпущены. Что нам стоит отменить реабилитацию, а просто передать Гольдхаген им, как они и хотели и отпустить всех троих обратно в Гипогею? Этот жест доброй воли решит все проблемы — гипогеянцы будут удовлетворены тем, что мы пошли навстречу их просьбам, Фортвудс же будет избавлен от такой проблемной во многих отношениях алварессы, как Гольдхаген. Что скажете, полковник?
— Вы хотите угодить уголовникам, Темпл? Интересный подход, подобного в Фортвудсе ещё не было.
Темпл смущенно кивнул, но продолжил:
— Я понимаю, у вас есть свои претензии к тем двум гипогеянцам…
— Они прежде всего есть у мисс Аннет Перри, потому что Мемнон порезал ей плечо и пил её кровь, а Людек хотел похитить её пятилетнего сына примерно с той же целью, — с каменным выражение лица говорил полковник, не сводя с Темпла багровых зрачков. — Смею напомнить, гипогеянцы сделали это после решительного отказа Фортвудса в содействии по поиску сестер Метц-Гольдхаген. Сейчас же вы предлагаете ту их претензию удовлетворить. Тогда может нам всем ещё и извиниться перед ними за то, что погорячились, когда надевали на них стальные маски?
— Ну, не будем так углубляться в крайности, — поспешил произнести Темпл, — Если вам претит роль исполнителя гипогеянских желаний, мы можем предложить Мемнону и Людеку обмен. Мне говорили, на ту встречу в Лондоне шесть лет назад они приносили в качестве задатка целую россыпь необработанных алмазов, от которых вы не слишком благоразумно отказались…
— Сделка не состоялась, — оборвал его полковник, — а я не беру плату за то, чего делать не стану.
— Да, разумеется. Но что нам стоит сейчас, когда Гольдхаген найдена, попросить плату за наши услуги?
Сэр Майлз оживился:
— Да, деньги Фортвудсу очень нужны. После строительства нового корпуса мы сильно поиздержались.
Полковник бы добавил, что поиздержался Фортвудс и после неразумных спекуляций с ценными бумагами, но вслух обратился к Темплу:
— А с каких это пор Фортвудс занимается работорговлей? Нет, вы ответьте мне Темпл, с каких?
— Вы слишком преувеличиваете.
— Да? — изобразил удивление полковник и тут же продолжил, — Может для вас это пустой звук, но я помню времена, когда христиане попадали на невольничьи рынки к туркам, где их покупали не за драгоценные камни, за гроши. Вы что же предлагаете возродить те милые обычаи в Фортвудсе? Тогда имейте в виду, что я офицер и подобным заниматься не буду, и пока я глава одного из отделов, никому этого не позволю. И я смею напомнить вам, Темпл, что вашего предшественника Джорджа Сессила сгубила именно жажда наживы от гипогеянцев. Может, не будете рисковать и оставите идею с продажей Гольдхаген? Тем более Людек просил обеих сестер разом, а не одну.
— Найти вторую, всего лишь вопрос времени, — недовольно ответил тот.
— Темпл, давайте будем честны друг с другом. Вы хотите избавиться от Гольдхаген не потому, что она профессиональный террорист, а потому что она носитель гостайны, при чём даже не Британского королевства, а США. Вы же даже не знаете, что из себя представляет ледяное кладбище Гипогеи, куда хочет её отправить Людек. А что вам сделала Лили Метц, которую никто из нас никогда даже в глаза не видел?
Темпл молчал, видимо возразить было и вправду нечего.
В дверь постучали.
— Ну, давайте уже, входите, — недовольно крикнул сэр Майлз.
В проёме появился доктор Лесли Вильерс.
— Могу я войти?
— Что у вас? Я занят.
— Да, доктор, — добавил Темпл — у нас тут небольшое совещание.
Только полковник одобрительно произнёс:
— Заходите, доктор Вильерс, я бы хотел заслушать и ваше мнение.
Темпл недоуменно посмотрел на полковника:
— А причём тут медлаборатория?
— Все притом же. Не один вы и гипогеянцы имеют виды на Гольдхаген.
— Да, если позволите, — подсаживаясь к полковнику, заговорил доктор. — Дело в том, что организм Александры Гольдхаген как альварессы уникален. Обоняние отсутствует у неё ещё с юности — осложнения после «испанки». А ведь это существенный физический изъян, ни одного другого альвара с подобным дефектом вы не найдёте, потому что в Гипогее на этот счет существует строгий отбор. Гольдхаген говорит, что перед перерождением у неё были серьёзные проблемы с алкоголем, а тот изъян похуже отсутствия обоняния, поскольку неумеренное потребление, как наркотиков, так и алкоголя присуще особой категории людей. Видимо в Гипогее разумно полагают, что и неуемное питие крови — а это единственное что остается потреблять альвару — может привести только к печальным последствиям как для альвара, так и для тех смертных, что ему встретятся. Я неоднократно спрашивал Гольдхаген, что предшествовало её перерождению, почему ей в нём не отказали. Она все время говорит, одно и то же, что никаких гипогеянцев и прочих альваров рядом с ней не было, что имела место некая медицинская процедура, возможна даже операция, которую проделали её отец и муж. Подробностей она помнить не может, их знал её отец, Пауль Метц, который и делал операцию. После его смерти его рабочие записи хранил её муж, но он сжёг их во время войны.