Страница 12 из 168
Я нехотя встала и отдалась в чужие руки. Для начала меня сопроводили в соседнюю комнату и погрузили в ванную. Я не сопротивлялась, блаженно нежась в чуть горячей ароматной воде. За эти полчаса чистого восторга я отдохнула больше, чем за всю ночь. Пока подрёмывала, мои волосы тщательно промыли, вычистив из них всю ту труху, что я успела вчера собрать в лесу.
После омовения меня натёрли какими-то маслами. Некоторые были из них настолько пахучи, что мой чуткий нос не выдерживал и я чихала. Пока одна девушка умащала моё тело, две другие разбирались с длинными волосами. Их аккуратно сушили и втирали что-то, пахнущее цветами.
Закончив со всякими натираниями, меня обрядили в исподнее: немыслимой элегантности панталоны и нижнюю рубашку. Поверх последней затянули кружевной корсет. В отличие от моих большегрудых сестёр, я не умирала в этой конструкции от недостатка воздуха. Да, двигаться было не очень удобно. Но в принципе особых неудобств он мне не причинял.
После этого меня усадили на пуфик, и одна из девушек занялась моими руками, другая ногами, а третья продолжила перебирать волосы. Я почувствовала, что снова начинаю засыпать. Но уснуть мне не дали. Не знаю, что там сделали с моими волосами, но, судя по ощущениям, громоздкой прически по типу гнезда сооружать не стали. Сделали что-то очень скромное, оставив основную массу волос распущенными. Ноготкам же на руках и на ногах придали удивительно красивую, аккуратную форму. Я даже залюбовалась своими тонкими пальцами с аккуратненькими розовыми ноготками.
Красить лицо я не любила. У меня очень чувствительный нос, и его раздражали все эти пудры и едва уловимый химический запах красок для глаз. К моей радости, меня не стали особенно мучить. Немного накрасили глаза, чем-то помазали губы и слегка тронули кистью скулы. Пока одна девушка меня красила, вторая надела на мои ноги телесного цвета чулки с ажурным верхом. Как будто моё нижнее бельё будет сегодня кому-то демонстрироваться. Я почувствовала раздражение: мне не нравилось, когда кто-то посторонний натягивал на меня эту деталь гардероба. Третья горничная в это время наводила порядок в комнате и собирала раскиданные вечером вещи.
– Дай сюда, – потребовала я, увидев у неё в руках свои штаны.
– Но, госпожа, они грязные… – попробовала возмутиться девушка, но я потребовала одежду ещё раз.
Получив штаны, я залезла в карман и изъяла браслет. Вспомнила про него совершенно случайно. Если бы не мелькнувшая в голове картинка сна, то, наверное, и не хватилась бы.
В платье меня облачили в последнюю очередь. Я стояла, подняв вверх руки и зажав в одной ладони браслет, а горничные осторожно надевали портняжный шедевр сверху. Они долго возились с нижними юбками, многочисленными мелкими пуговками на спине, завязывали пояс сзади изящным бантом, расправляли складки…
Когда мне подали чёрную коробочку, я удивилась. В бархатном футляре лежал драгоценный гарнитур из белого золота и сапфиров с мелкими вкраплениями бриллиантов. И почувствовала себя польщённой: раньше фамильные драгоценности мне носить не разрешалось. Гарнитур состоял из изящного колье, длинных неброского вида серёжек и тонкого витого колечка с синей капелькой сапфира.
Последними были поднесены светло-голубые туфельки на низком каблуке. Только после этого меня подвели к высокому, в полный рост, зеркалу. И я удивлённо вскинула брови. Никогда я ещё не была так свежа, невинна и прекрасна. На белой коже лица, слегка тронутой розовым румянцем, темнели бездонными озёрами тёмно-карие глаза. А губы были похожи на лепестки шиповника. Волосы, завитые крупными локонами, блестящим тёмным водопадом рассыпались до самой талии. Пряди спереди заплетены вокруг головы в косы и перевиты жемчужными нитями. Талия, обвитая синим шёлковым пояском, казалась совсем тонкой. Украшенное вышивкой декольте было очень скромным, но при этом так хорошо подчёркивало грудь, что сразу становилось понятно: девочка уже выросла. Рукава закрывали руки по самые запястья. Ниже локтя они сборились и приобретали форму фонариков. Тонкий рисунок вышивки украшал их от локтя до самого плеча. Шуршащая юбка пышной лилией опускалась в пол, вызывая восторг своим лёгким, почти незаметным на ткани кружевом шитья. Драгоценности лишь придавали образу дополнительный вес, делая его законченным. Мачеха явно знала толк в подобных вещах!
В зеркале отражалась прекрасная, пышущая свежей юностью девушка из благородной семьи, невинность и скромность которой не вызывали сомнений. Я была искренне поражена. Всего лишь платье, подходящая причёска, и ты можешь стать кем угодно. Я не могла сказать с уверенностью, что это беззащитное существо, смотрящее на меня из зеркальной глади большими влажными глазами, – именно я. Настолько беспомощной и хрупкой, какой я была сейчас, я не ощущала себя никогда.
На завтрак я спускалась в сопровождении двух горничных. Девушки посматривали на меня с опаской, явно ожидая, что сбегу. Но нет, я рвалась в бой!
На одной из лестниц мы столкнулись с наследником герцога Омаского, До̀лианом. Он, в отличие от брата, пошёл внешностью в своего отца и был голубоглазым брюнетом. В целом довольно привлекательный молодой человек. Но цепкий взгляд и слегка кривоватый нос делали его похожим на ястреба. При моём появлении у него удивлённо приподнялись брови. Я почувствовала себя польщённой: старший сын герцога был скуп на эмоции. Я присела в реверансе и с лёгкой улыбкой пожелала ему доброго утра. Он медленно и чинно склонил голову, не сводя с меня глаз. Но промолчал. Только продолжал пристально смотреть. Я ощутила себя неотразимой и была очень этим довольна.