Страница 11 из 168
Увлечённая своими мыслями, я не услышала шагов, поэтому появившийся из-за угла мужчина стал для меня неожиданностью. Четвёртый сын герцога Омаского, Ариадѐн. Сердце тоскливо ёкнуло, и обида на мачеху опять пустила свои ростки. Юноша остановился и растеряно посмотрел на меня. Тоже не ожидал этой встречи. Я едва сдержала трепетный вздох. Какой он всё-таки! Высокий, светловолосый, с приятным мужественным лицом, стройным станом и мягким взглядом голубых глаз. Я неожиданно вспомнила о своём внешнем виде. Выгляжу как разбойница! В сапогах и штанах, в свободной, местами порванной и измазанной зеленью рубахе, с кое-как заплетённой косой. Я оробела, он тоже как-то смущённо потупился и отвёл глаза. Чувствуя эту неловкую атмосферу, я поспешила откланяться и удалиться. Но когда уходила, лопатки жёг его взгляд.
У входа в комнату меня поджидала служанка. Она метнула на меня испуганный взгляд, поклонилась и убежала. Ясно, мачехе побежала докладывать. В комнате я тут же скинула сапоги, разделась и вытащила ночную рубашку. Я только успела ополоснуться в тазу и переодеться, когда в спальню, шурша юбками, влетела мачеха.
– Ах ты дрянь! – выплюнула она, тяжело дыша. – Неблагодарная тварь! Ославить нас перед всеми хотела!
Это была уже полноватая, слегка подурневшая блондинка с глубоко посаженными голубыми глазами. Я тяжело посмотрела на неё и сухо обронила:
– Может, и хотела.
Терять всё равно было нечего. Глаза мачехи возмущённо округлись.
– Мы тебя вырастили, выкормили, а ты ещё нам репутацию испоганить хочешь своими капризами?! Да ты одним своим появлением нам уже срам причинила!
– Со срамом – это к батюшке, – ядовито ответила я, ощущая странное бесстрашие.
– Дрянь, – тихо и зло протянула мачеха. – Граф Ротрийский оказал большую честь, согласившись взять тебя в жёны. Ты должна быть нам по гроб жизни благодарна, что мы тебя так хорошо пристроили.
– Так по гроб только и получится, – рассмеялась я. – У Женоеда же никто подолгу не живёт. Каково это – человека на смерть верную продавать, а? Небось там, на том свете, вам это зачтётся. Боги всё видят…
Графиня покрылась белыми пятнами и метнулась ко мне, замахнувшись рукой.
– Как ты с матерью говоришь!!!
Я перехватила её руку. В груди вскипела ярость. Захотелось сделать этой женщине так больно, чтобы её лицо исказилось страданием, и я со всей силы отшвырнула мачеху от себя. Она глухо бухнулась о дверь и вскрикнула больше от испуга, чем от боли.
– Что ты сделала, чтобы стать мне матерью?! – заорала я. – Ты просто злобная старая лицемерная крыса! Не смей никогда поднимать на меня руку! В следующий раз я просто убью тебя!
На лице мачехи мелькнуло что-то странное. Пылая яростью, я не смогла распознать эту эмоцию.
– Ты смеешь мне угрожать? – просипела графиня.
– А мне есть, что терять? – деланно удивилась я. – Меня продают за старого извращенца, убивающего своих жён. Чтобы я сдохла так же, как и остальные! Чего мне ещё бояться? Тебя?! Да что ты сделаешь?! Убьёшь меня? Ну так давай, убивай! А от Женоеда потом своими дочерями будешь откупаться. Кем откупишься, над тем через полгода и поплачешься. У него же жёны дольше не живут.
Лицо мачехи побелело как полотно, челюсти плотно сжались. Меня же трясло. Кончились годы терпения, получи, что вырастила!
– Отец с тобой разберётся, – словно яд выплюнула она и, резко развернувшись, вылетела за дверь.
– Ага, как же! – издевательски проорала я прежде, чем дверь захлопнулась.
Я обессилено опустилась на кровать. Меня продолжало трясти. Это была первая стычка с мачехой, где я полностью перестала себя сдерживать. Я не ощущала себя победившей, но мне стало чуточку легче. А то, что отцу пожалуется, – пускай. Ему всегда было всё равно, что происходит между его женой и третьей дочерью. Бабьи разборки – это не для него. Я устало повалилась на покрывало и закрыла глаза. Сегодня был слишком насыщенный тяжёлыми впечатлениями день. Я перевернулась на бок, заворачиваясь в покрывало, и провалилась в сон.
Снилась мне зелёная трава. Я лежала на ней. Голая. На правой руке серебряной нитью поблёскивал браслет. Надо мной нависал чернохвостый наг. Он мне улыбался, нагло, нахально, проводя кончиком языка по губам и клыкам. Мне почему-то не было страшно. Мужчина наклонился ниже. Чёрный водопад волос как занавеси закрыл весь остальной мир. А есть ли он во сне, остальной мир? Наг склонялся всё ниже и ниже. Я уже могла различить его неуловимый в цвете радужки зрачок… Сон смазался и поблёк.
– Госпожа, проснитесь.
Я с трудом открыла глаза. Рядом с постелью в ряд стояли три горничные. Осмотревшись, я увидела, что на стуле лежит очень красивое голубое платье с изящной, на тон темнее, вышивкой по вороту, краю рукавов и подолу. Я удивлённо воззрилась на него. Такой красоты в моём гардеробе никогда не было. Нет, я не ходила в жалких обносках. Мачеха заботилась о репутации семьи, поэтому все её члены одевались достойно, в том числе и я. Но мои наряды отличались скромностью как в крое, так и в выборе тканей.
– Госпожа, скоро завтрак, нам нужно привести вас в порядок, – поторопила та из горничных, что будила меня.
В порядок привести? Для этого мне как-то раньше и одной помощницы за глаза хватало. Но через несколько секунд до меня всё-таки дошло. Жених, видимо, действительно приехал и будет присутствовать на завтраке. Конечно же, я должна произвести на него впечатление и быть просто неотразимой. Наведением «неотразимости» займутся горничные, а красивой обёрткой послужит платье.