Иван Калита

Сражение завязалось ожесточённое. Тверичи, штурмовавшие город, дрогнули первыми, поняв, что московитам пришла помощь. И они как горох посыпались со стен. Акинф дрался ожесточённо. В нём закипела ярость, когда он увидел, что дружину привёл не кто-нибудь, а сам Несторович. «Ну, берегись, киевлянин!» С этим криком он ринулся на него. Но осилил его Несторович. Отрубил повергнутому предателю голову и, насадив её на копьё, поднёс Ивану Даниловичу со словами:

— Вот, князь, голова твоего изменника, а моего местника.

Труп Акинфа боярин Родион приказал привязать к лошади, и та потащила его на съедение зверям. Молодой князь не выдержал этой картины и по-мальчишески убежал в город. Родион, глядя ему вслед, только усмехнулся.

То, что творилось на Московской земле, долетело до Орды и до Юрия Даниловича. Его порадовали действия младшего брата. А вот весть, что Борис попал в руки тверичан, весьма опечалила. И он понял, что борьба между ним и Михаилом будет не на жизнь, а насмерть. Ему одному и даже в союзе с другими князьями тверичан не одолеть. Надо искать поддержку ещё у кого-то. Татары! Хорошо познав порядки в Орде, он понимал, что хан и пальцем не пошевелит, чтобы наказать Михаила за несправедливые действия. Наоборот... Ему выгодно взирать, как они, русские князья, бьются меж собой, подрывая свои силы. А без ханской помощи неизвестно, кто кого осилит. Тверь — крепкий орешек. Не зря её князь носил титул Великого. И тут он вспомнил о давней встрече с царевичем Узбеком. Чувствуя будущий расклад после ухода Тохты в пользу царевича, он каждую поездку не забывал посетить и Узбека, что тому очень нравилось. Князь уже был вдовый, и царевич, выразив ему соболезнование, намекнул на свою сестру Кончак. На что князь тогда шутливо ответил:

— Да, холостому хоть топись, а женатому — хоть давись.

Царевич тогда рассмеялся, но по его глазам было видно, что этот мягкий отказ его не удовлетворил.

И вот он у Узбека. Хан принял Юрия Даниловича незамедлительно. О том, что случилось в Московии, князь не стал говорить, а начал разговор, напомнив хану о его давнем предложении.

— ...Тогда, великий и могучий, я не оценил твоё предложение. Каюсь и прошу простить.

Хан засмеялся глазами. Он любил, когда люди признавали его ум и прозорливость. И не стал кочевряжиться, поняв, о чём идёт речь. Он настолько хорошо относился к московиту, что не возражал, чтобы невеста крестилась. Ей нарекли имя Агафья. Сыграна богатая свадьба, и вот молодая княжна в обозе московского князя едет к новому месту своего жительства.

По приезде домой, через несколько дней, он разыграл перед супругой маленькое лицедейство. Явившись к ней, он с негодованием стал возмущаться вероломством соседа, напугав Агафью тем, что тот хочет пленить их.

— Что же делать? — спросила жена, и глаза её стали круглыми от испуга.

— Проси брата о помощи, — трогательным голосом воскликнул он.

Разве могла она отказать мужу, который так заботился об их жизни.

Гонец немедля отбыл в Орду. Таким оборотом дела Юрий Данилович был доволен и, понимая, что хан не откажет, стал звать близких ему князей на помощь. Откликнулись Новгород, Суздаль, Ростов Великий и другие. Прибыло и татарское войско под предводительством Кавгадыя.

И вот эта громада двинулась на Тверь. Всегда расчётливый и дальновидный, Юрий допустил одну промашку: когда вступили на Тверскую землю, он не стал препятствовать татарам грабить тверичан, считая этот грабёж соседа даже выгодным для себя. Ведь в будущем Михаилу придётся тратить своё богатство на восстановление порушенного татарами. Вот он тогда и посмотрит на Михаила, как тот с пустым карманом явится в Орду. И заранее стал торжествовать победу.

Михаил, узнав, что на него движется такая громада, не знал, что делать. Выступать навстречу? Нет! Силы не те. И стал готовиться к осаде и молить бога о помощи. И она пришла... вестью, что татары, не дождавшись штурма Твери, пустились грабить его земли. Опытный воин, он понял, что удача сама идёт ему в руки.

Подняв дружину, он стремительно двинулся навстречу. Чтобы не спугнуть врага, кроме скорости передвижения, он ещё взял на вооружение скрытность. Его внезапное появление перед московитами застало их врасплох. Битва произошла у местечка Бортенева. Московиты были разбиты наголову. Юрий едва не попал к нему в плен. Спас его молодой боярин Василий Кочева. Но спасти жену Юрия от Михаила князь не сумел.

Торжество тверского князя было беспредельным. Особенно его радовало пленение Агафьи. Приказав создать ей все условия, которые приличествуют сестре хана, он в то же время наказал строго её охранять, чтобы, не дай бог, с ней что-нибудь случилось. И он стал раздумывать, как подойти к хану, вернув его сестру, и получить взамен расположение.

Пока он раздумывал, с Агафьей случилось несчастье. Она внезапно заболела какой-то странной болезнью и вскоре отдала богу душу. Злые языки стали утверждать: её отравили. Но кто мог это сделать? Михаил не находил себе места, чувствуя страшные последствия для себя. Близкие перестали его узнавать. А он всё твердил и твердил: «Кто? Кто? Кому это надо?!!».

В Москву пришла весть о кончине брата Бориса, а за ней и о смерти Агафьи. Князь тут же с побитым Кавгадыем отправился в Орду. Услышав о содеянном, очи хана грозно засверкали. И он послал Ахмыла в Тверь с наказом привезти к нему преступного князя.

Княжеские дети — Дмитрий и Александр — и бояре стали уговаривать князя не ездить к хану. Сыновья вызывались ехать вместо него. На что Михаил ответил:

— Хан зовёт не вас, а моей головы хочет. Не поеду, так он опустошит мою землю, и множество христиан будет побито. Когда-то надо умирать, так лучше сейчас положу свою душу за многие души.

Хан назначил суд из своих князей, сказав им:

— Рассудите князя Михаила с московским князем и скажите мне, кто прав, кто виноват.

Они обвинили тверского князя в гордости и непокорности и ещё в том, что тот якобы брал себе ханскую дань, опозорил и побил ханского посла Кавгадыя. На Михаила наложили тяжёлую колоду. Сопровождавшие его сын Дмитрий, бояре, слуги, видя мучения князя, сделали всё, чтобы тот мог бежать. Но он ответил:

— Если я один спасусь, а людей своих оставлю, то какая мне будет слава?

И отказался.

И вот настал страшный день. Утром Михаил, как обычно, молился. И вдруг к нему вбежал отрок со словами:

— Князь! Идут от хана Кавгадый и князь Юрий Данилович прямо к твоей веже! С ними много народа!

Князь понял, какое решение принял хан, и ответил:

— Знаю, зачем идут! Убить меня!

Казнь состоялась. Ярлык на великое княжение был свободен. Его получил московский князь. Тверская же корона перешла к Дмитрию Михайловичу, свидетелю ханской расправы над его отцом. Виновником случившегося он считал Юрия Даниловича. Затаясь до поры до времени, он стал выбирать момент чтобы отомстить московиту за содеянное. Он не жалел денег на подкупы московитов. И ему кое-что удалось узнать. Главное было то, что Юрий Данилович утаивал у себя часть ханской дани.

Приехав в Орду, Дмитрий всё рассказал хану. Не забыл и Кавгадыя, проведав про его шашни с московитским князем. Только давняя дружба спасла московита от жестокой расплаты. А вот Кавгадыя Узбек не пожалел. Хан отнял великое княжение у московского князя и отдал вновь его тверскому князю. Молодой князь вернулся к себе победителем.

Узнав об этом, Юрий Данилович засобирался срочно в Орду, чтобы всё утрясти с ханом. Узнав о том, что московский князь собирается в Орду, Дмитрий решил, что одного пускать туда его нельзя, зная о давней дружбе Юрия с ханом. И тоже поспешил на далёкий волжский берег. Там сошлись их пути.

Было прекрасное летнее утро. Голубое небо отливало чистотой, а солнце ласкало землю нежными лучами, лёгкий западный ветер нёс с Волги прохладу. Всё это не могло не радовать человеческую душу. С приподнятым настроением шёл по ордынской земле молодой великий князь Дмитрий Михайлович. Белоснежная, расстёгнутая до пояса, сорочка, лёгкие порты, на ногах сандалы никоем образом не говорили о его чине. Разве что золотой с камнями пояс да кинжал с алмазами могли выдать хозяина. Душа его пела, наслаждаясь царящим блаженством. И вдруг всё это разом рухнуло, когда на его пути неожиданно встретился Юрий Данилович, спешивший на ханский приём. Как ему показалось, он по лицу тверичанина прочитал о его преждевременном торжестве и не сдержался, бросил: