Страница 7 из 14
И тем не менее ученый и фотограф продолжали искать пути решения этой проблемы. Зимой 1879 года Левицкий пишет Менделееву: «Милостивый государь, Дмитрий Иванович! Несмотря на полную готовность и самое искреннее желание исполнить трудовую задачу… я пришел к убеждению, что мы затеяли дело покамест невыполнимое – по крайней мере настолько, чтобы удовлетворить требованиям. Мы сделали целый ряд опытов – при освещении свечами Яблочкова на расстоянии с восьми аршин короткофокусным объективом, едва дающим полпластинки. Нужно держать от 75 до 120 секунд при сильном напряжении искр, и при этом отчетливо выходит только центр…»
Как видно из этого письма, далеко не все удавалось сразу, но опыты продолжались. Спустя некоторое время русский фотограф стал получать вполне приличные результаты. Затем последовали эксперименты со смешанным светом, и вскоре эксперты выставок вынуждены были признать, что снимки Левицкого, сделанные при искусственном освещении, ни в чем не уступают снимкам, выполненным при естественном, а в некоторых случаях и превосходят их. Так, отчитываясь о посещении Венской выставки, русский эксперт утверждал, что «применение электрического света в фотографии выставлено в совершенстве только С. Л. Левицким. Портреты Левицкого, – говорил он, – по эффекту и мягкости освещения превосходят даже лучшие снимки, выполненные при дневном свете»[12].
Менделеев же обращался постоянно именно к Левицкому, когда нужно было получить консультацию по какому-либо специальному вопросу, касающемуся фототехники. Сохранился ряд документов, подтверждающих это. Так, в одном из писем фотограф дает оценку испытанного им по просьбе Дмитрия Ивановича объектива, купленного ученым во время поездки в Европу. Теперь становится понятным, почему именно к Сергею Львовичу обратился ученый, когда возникла необходимость сделать снимок членов ученого совета университета.
Как мы выяснили из записок Левицкого, работа по изготовлению фотографии проходила в начале 1884 года. Остается неясным, по какому же поводу собрались ученые, чтобы позировать фотографу. Дело в том, что в музее Ленинградского университета хранится большое количество различных снимков, но ни до, ни после не собиралось столь представительного общества. Правда, за пятнадцать лет до этого, в 1869 году, был сделан фотомонтаж, на котором было смонтировано несколько десятков фотопортретов ученых, но для этого был и соответствующий повод – праздновался 150-летний юбилей университета. В 80-х годах никаких знаменательных дат в жизни этого учебного заведения не было. Это время было отмечено студенческими волнениями, вызванными усилением реакции. Единственным крупным событием явилось принятие нового университетского устава, который во многом ограничивал права университета. Но вряд ли это могло послужить поводом для совместного фотографирования. Тем более что большинство из профессоров, в частности Д. И. Менделеев, относились к новому документу весьма отрицательно.
Таким образом, можно со всей определенностью говорить о том, что никаких официальных поводов для создания этого снимка не было. Но может быть, тут были какие-либо личные мотивы? И тогда я решил искать ответ на этот вопрос в биографии ученого.
Групповой портрет членов ученого совета Петербургского университета
Фрагмент группового портрета членов ученого совета Петербургского университета
1884 год – время очередного взлета научного гения Менделеева. Он уже известнейший в России ученый, к нему приковано внимание и мировой научной общественности. Это период, когда он приходит к переосмыслению роли науки в жизни общества. В его деятельности все активнее звучит тема гражданственности, в нем во весь голос заговорил ученый-патриот. Если до 80-х годов его интересы сводились к специальным вопросам химии, то сейчас он все больше задумывался о наиболее рациональном использовании природных богатств России. Именно к этому времени общая логика научного пути ученого привела Дмитрия Ивановича к крупным обобщениям экономического характера. Так, например, вступив в открытую полемику с известными промышленниками братьями Нобель по поводу географического расположения нефтеперегонных заводов, ученый на основании детального анализа и всесторонних подсчетов находит оптимальную систему их расположения от районов потребления. Соблюдение только этой его рекомендации позволяет снизить себестоимость керосина – основного продукта, получаемого тогда из нефти, – вдвое. В 1882 году он опубликовал книгу «Об условиях развития заводского дела в России», о которой впоследствии напишет: «Считаю, что с этого момента мое отношение к промышленности России получает другую определенность, сказавшуюся в 1890–1899 годах».
Меняется и характер личной жизни ученого. В новом браке с молодой художницей А. И. Поповой он более счастлив. Его университетская квартира становится центром, где собираются художники: Шишкин, Крамской, Куинджи и многие другие. Именно в эти годы его активно привлекают к деятельности фотографического отдела Русского технического общества. Дмитрий Иванович даже пытается создать на паевых началах специальное товарищество для тиражирования посредством фотографии и распространения среди населения произведений живописи, и в первую очередь картин передвижников, которых он всячески поддерживает.
Итак, жизнь ученого в этот период бьет ключом. Позади неудачи, сомнения, минуты растерянности. А они были. Так, в 1880 году кандидатура Менделеева была выдвинута на звание академика, но была провалена под нажимом реакционных сил как в самой академии, так и со стороны властей. Об исходе голосования вскоре стало широко известно. Русские ученые негодовали. Петербургская газета «Молва», описывая ситуацию, отмечала, что чем больше черных шаров получит ученый, тем выше признание его заслуг, «ибо, с одной стороны, перед нами Сеченов, Менделеев в качестве “униженных” и отвергнутых, а с другой… эта милая семейка разных шмидтов, шмандтов, шульцев и миллеров» в ролях столпов «первенствующего ученого учреждения в России». И все-таки это было обидно и несправедливо. Тогда же крайне обострились отношения Дмитрия Ивановича с властями из-за их бесцеремонного вмешательства в дела университета. А тут и разрыв с первой женой. Дело дошло до того, что ученый подает прошение об отставке. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не умнейший и добрейший ректор Андрей Николаевич Бекетов, дед Блока, с которым Дмитрий Иванович Менделеев был очень дружен. Это была близость не просто коллег, но единомышленников, людей, близких по душевным устремлениям, взглядам на жизнь. Бекетов уговаривает Дмитрия Ивановича забрать заявление и своей властью предоставляет ему длительный отпуск. И очень часто в трудные для себя дни ученый чувствовал поддержку этого замечательного человека.
В 1884 году истекал срок нахождения Бекетова на посту ректора. Так, может быть, именно по поводу этого события и сделана та фотография? Ведь все эти люди в самые трудные минуты всегда поддерживали Дмитрия Ивановича. Ведь это они, профессора Петербургского университета, узнав о провале Менделеева на выборах в академию, устроили публичный банкет в его честь. Коллеги избрали тогда Дмитрия Ивановича в почетные члены Московского, Харьковского, Киевского и других университетов, ряда научных обществ. Конечно же, память об этих славных днях, о коллегах, с которыми столько пройдено, и заставила ученого «подбить» своих братьев по университету на съемку.
А свою близость и тесные дружеские отношения с бывшим ректором, с чьей семьей впоследствии породнится дочь Дмитрия Ивановича, они продемонстрировали и тем, что на фотографии оказались рядом. В центре снимка за небольшим столиком – непременным атрибутом фотоателье тех лет – сидит А. Н. Бекетов, а сзади, облокотившись рукой на кресло, стоит Д. И. Менделеев. Похоже, что это предположение о дружеских отношениях выглядит вполне убедительно. А если учесть, что ученый был хорошо знаком с лучшим фотографом Петербурга, то осуществить свой замысел не представляло особой сложности.
12
Фотограф. 1883. № 11.