Страница 37 из 86
Между собой мы разделили этот лесок на три сектора.
– Мама растерзает нас почище астарнатера, когда узнает, что мы охотились без неё, – сокрушённо заметил Доминик, вглядываясь в глубь перелеска. – А если узнает, что мы разделяемся... – он в отчаянии завёл ясны очи под скальп.
– Охотники работают в одиночку, – хмуро повторила я слова отца.
– Особенно такие способные, как ты, – ядовито заметил брат. – Твой аттестат позорит нашу семью.
– Меня преподы невзлюбили! За что-то...
– За отвратный характер? – невинно вопросил Доминик.
Его физиономия прямо-таки напрашивалась на кирпич. Или на приклад.
Мы одновременно повернулись к отцу, ища поддержки. Ресто невозмутимо изучал карту местности. Отец никогда не ввязывался в наши споры, предпочитая подождать, когда ненаглядные чада, наконец, сцепятся, передерутся и угомонятся сами собой.
– Потому мы и разделяемся, – заметил отец, убирая голографическое изображение обратно в навороченный карманный компьютер. – Иначе на ваши вопли сбегутся все астарнатеры округи.
Мы с Домиником безуспешно попытались испепелить друг друга взглядами. Ресто задумчиво посмотрел на нас, видимо, прикидывая наши шансы выстоять даже против одного астарнатера, сделал какие-то выводы, удовлетворённо кивнул и отрывисто начал перечислять:
– Идти не торопясь, особенно не скрываться, но и не шуметь. Никакой беготни, никаких резких движений. Если тварь голодна, она сама найдёт вас и догонит без труда. Даже множество лёгких ранений могут оказаться не смертельными для астарнатера, поэтому целиться только в голову. В воздух не палите – это их не отпугивает, только раздражает. Если особь молодая, старайтесь выманить её на открытое место – в кроне деревьев их можно и не заметить. Прочёсываем лесополосу поперёк. Поперёк, Морру, а не вдоль, – отец, к сожалению, был в курсе моих отметок по ориентированию на пересечённой местности. Доминик не преминул хихикнуть. – Через шесть часов встречаемся у Поста на альфу семь, это километрах в десяти отсюда, – отец обвёл нас взглядом, пытаясь понять, запомнили мы хоть что-нибудь, или нет. Потом махнул рукой на прощание: – Будьте на связи. Ну, удачи, – и сошёл с тропы, направляясь вглубь леса. Ветки низких деревьев качнулись, сходясь за его спиной.
Доминик зыркнул на меня из-под косой русой чёлки, буркнул:
– Чтоб тебе самая сопливая тварь попалась, – и направился в сторону, противоположную той, куда ушёл отец.
– Ха! – беззаботно отозвалась я.
– А вообще, удачи, – напоследок бросил братец.
– И тебе, мой бледнолицый брат, – смиренно пожелала я, вовремя увернувшись от метко брошенной шишки.
А что такого? Ник, действительно, настолько похож на цивилизованного европейца, что непосвящённые ни за что не признали бы в нём наличия нечеловеческой крови. Я страдальчески вздохнула и тоже сошла с тропинки. Как там в сказках? «Прямо пойдёшь – ... » что потеряешь? Голову или коня?.. нет, хоть убей, не помню.
Через час перебежек и попыток спрятаться в складках местности я умудрилась: споткнуться о выступающие корни деревьев раз десять, доломать планшет, пытаясь призвать спутники через ближайший Коридор (надо было карты заранее грузить), утопить рацию в заболоченной низинке, перемазаться в грязи, пока я её оттуда доставала, и многократно помянуть родителей не одним добрым словом.
Понятие «родительская опека» вызывало у Ресто и Элоиз что-то вроде лёгкого недоумения. Отец и вовсе свято верил, что надо не позволить ребёнку помереть в первые десять лет жизни (когда этот самый ребёнок тащит в рот всякую гадость, радостно выбегает на проезжую часть и иногда ненароком падает за борт прогулочной яхты), а дальше всё как-нибудь само собой обойдётся. Поэтому, стоило нам с родителями прибыть в Пространство класса «эр», где предки улаживали какие-то дела с добычей редкоземельных металлов, стоило отцу прознать о том, что в местных лесах под чистую сожрали целую стройбригаду, а грибники, кроме как в двадцатером и с двустволками ходить-то боятся...
В общем, как результат – мы здесь. С пушками, навороченной электроникой и кровожадными намерениями. Только истинный человек может с таким энтузиазмом взяться за уничтожение тварей, которых расплодилось не меряно как раз из-за пресловутой человеческой безалаберности и, как следствия её, нарушения пищевых цепей. Астарнатеры столь радостно размножались последние лет десять потому, что их естественные враги (по ходу, ещё более мерзкие и здоровенные ящеры) были почти полностью истреблены во время экспансии «эр», ибо проблем от них было ещё больше, чем от туземцев-гуманоидов. Впрочем, как цинично замечал отец, астарнатеров развелось так много потому, что грибник нынче интеллигентный пошёл – неловко им супостату зубастому в лоб картечью зафитилить, вот и жиреют ящерицы на дармовой кормёжке. Очень интеллигентной такой кормёжке.
Солнце, пробиваясь сквозь листву, пятнами ложилось мне на лицо. Я замерла, не дыша, и судорожно пыталась подавить рвущийся наружу чих. Сделав пару пробных вдохов-выдохов (уф, кажется, отпустило), я поднесла к глазам тепловизор. Солнце сильно осложняло задачу – более нагретые участки земли на полянах, какая-то копошащаяся в земле мелкая теплокровная живность. Я убрала прибор и сняла с плеча автомат... чёрт, не проверила в инфракрасном кроны деревьев – если нарвалась на молодняк, они могут запросто сидеть себе на веточке прямо над моей макушкой.
Нервы не выдержали – я резко крутнулась вокруг своей оси, вскинув калаш, и отступила на несколько шагов назад. Под ногами звонко, как выстрел, хрустнула ветка. На дереве, подвергшемуся моему пристальному изучению, ничего, кроме полагавшихся листиков-веточек и старого вороньего гнезда, не было. Хозяев гнезда, и тех не было. Спокойно, спокойно, Морру. «Не бывает такого, чтобы тренированный человек не почувствовал их присутствия», – так, кажется, говорил отец? «Бредни это всё, что половину десантного отряда завалили, а никто даже ухом не повёл. Значит, не десантники это были, а малолетние любители походов и антисанитарных условий». (Вообще, в оригинале конец фразы звучал так: «любители походов и е*** под кустом», но цензура не позволяет цитировать моего папашу в оригинале.)