Страница 24 из 86
Начальник отдела, выскочивший откуда-то, аки чёртик из табакерки, оттащил меня в сторону. Его лицо стремительно покрывалось красными пятнами. Дурной знак.
– Морруэнэ, – ещё никто не произносил столько «р» в моём имени. – Ты что делаешь?! – прошипел он мне в лицо. Чуть сигарету тогда не проглотила, ей-богу.
– Заключаю контракт.
– С кем, разреши поинтересоваться?
– С кси. А что...
– Кси?! Какое, к чертям собачьим, кси?! – он подволок меня к невзрачному маленькому человечку из делегации. – Вот их представитель! – рявкнул начальник. Человечек боязливо закивал под его взглядом. – И по-русски он почти не понимает! – человечек снова мелко закивал. – Чёртов болван, – человечек покивал и на это.
Небо, тогда кто этот? Иноплановая антропология снова подвела меня под монастырь. Я сглотнула и дрожащей рукой добросила окурок до урны у входа в лабораторию.
– Ты хоть чуть-чуть представляешь себе, кто он и откуда? – снова зашипело начальство.
Делегация не могла нарадоваться зрелищу, как меня ставили на место. По лицу сотрудника «Вандервояжа» бродила мрачная улыбочка. Теперь тонул в дерь... в болоте не он один.
– В душе не разумею, – с чувством произнела я.
Начальник отдела снова взял меня на буксир, подтащив пред светлые (предположительно) очи человека-не-с-кси. Вот только... человека ли?
– Итаэ’Элар. С эпсилона.
Нелюдь. Твою мать. Вот влипла. Я знала о тварях с эпсилона только понаслышке – когда-то Государь лично поручал отцу провести два очень тихих и аккуратных задания на их территории. Они прошли успешно, но отец никогда не добавлял ничего больше. Потому что задание, связанное с одним из Каинова племени, – вовсе не прогулка на крышу ближайшей высотки (откуда открывается чудесный вид, а жертва даже не подозревает о том, что Охотник уже держит её на прицеле). Это всегда схватка. Они очень, очень восприимчивы, и их практически нельзя застать врасплох.
Названный Итаэ’Эларом, видимо, решил в истинном свете рассмотреть госпожу заместителя заведующего лабораторией, заслуживающую, как минимум, ссылки, и неторопливо снял маску. Я невольно вздрогнула. Нет, он был вполне ничего даже по человеческим меркам – необычный контраст коротких пепельно-русых волос с бронзово-смуглой кожей, нос с горбинкой, хищная резкость черт лица, жёсткий прямой взгляд серо-зелёных глаз. На вид можно дать лет тридцать-тридцать пять, хотя насчёт возраста существ, подобных ему, болтали всякое. Не самое милое создание в обитаемой Вселенной, но, действительно, всё бы ничего, если бы правую сторону его лица не уродовали несколько перекрещивающихся белых рубцов.
– Я знаю, что ты называешь фреоном, Шаэррат, – сказал он и, заметив моё боязливое смятение, широко улыбнулся. (Чёрт, вот те, кто не надо, по-нашему понимают. И чем это он меня обозвал?)
Говорят, что у двух третей человечества количество зубов не переваливает за двадцать восемь, а тридцать два – лишь солнечная мечта дантиста. В данном конкретном случае можно было назвать цифру, скажем, тридцать шесть, а то и сорок четыре. Резцы, узкие и острые, радовали своим количеством. И, если улыбка предков человечества означала что-то вроде: «Я не представляю для тебя опасности», то существа, которые являлись прародителями Каинова племени, по прихотливому искривлению пространства-времени встретив печального сутулого австралопитека, улыбались по совсем иной причине. «Мелковата зверушка, конечно, но под майонезом сойдёт». Общий смысл был такой.
Видимо, генетической памятью и объяснялось то подавляющее психическое воздействие, которое эпсилонец оказывал на окружающих людей. Миллионы лет спустя история, у которой, кроме как по спирали, развиваться воображения не хватает, повторялась.
– Это Морруэнэ, оператор контура. Будь она дипломатом, обязательно стала бы причиной Четвёртой Мировой, но, как учёный, вполне компетентна, – с нервным смешком отрекомендовал меня начальник. – Получилась несколько неопределённая ситуация... одновременно нагрянула экологическая экспертиза...
Я начала тихо закипать. Да как мой начальник, это хранилище мировых запасов гнева, мог опуститься до такого жалкого бормотания?! Перенастройка режимного Коридора на эль сорок один? Что за глупость! А бедняге Доминику из-за этого придётся возвращаться через эль сорок на Сибирском архипелаге и потом ещё тащиться через полстраны в столицу. И вообще, будто люди разучились перенастройку делать! (Хотя, надо признать, перенастройке – то есть, температурной регулировке разных секторов контура – научить практически невозможно. Тут большую роль играет чутьё, и данные услуги стоят крупных сумм. Представить страшно, чего стоило нанять существо с эпсилона.)
Не скрывая раздражения (да плевать мне на чью-то эмоциональную сверхчувствительность!), я прошла к своему рабочему месту, схватила наполовину распотрошенную криокапсулу, демонстративно топая, вернулась к делегации и сунула капсулу под нос начальнику. На столь фамильярный жест в отношении нелюдя я не решилась.
– Я только что с поста на эль сорок один, – прорычала я. – Там фон в два рентгена и температура под пятьдесят градусов! Чёртовы охладители ни ху... не работают, короче, совсем...
Судьба новоявленного перенастройщика была мне глубоко безразлична, да только и меня с ним вместе тащиться заставят. Я была преисполнена рвения не допустить этого.
– А что будет, если запустить ещё раз, скажем, минут на пятнадцать?