Прекрасная сторона зла

По рядам гостей проносится тихий ропот, кто-то начинает хлопать. На мгновение воцаряется тишина, а через секунду рукоплещут все.

Айлин обреченно смотрит на нас, готовая в любой момент расплакаться.

– Дорогая моя, хочу предоставить тебе выбрать самой, кто из этих двоих станет твоим женихом и умрёт первым? – с воодушевлением говорит Амалик.

– Я хочу, чтобы ты их отпустил, – глухо просит Айлин. – Сделай мне такой подарок. Пусть будут другие вампиры, а эти уйдут.

– Понимаю, это твой день и твой праздник, но ты просишь о невозможном, – разводит руками Амалик. – Они изначально были участниками этой церемонии, можно сказать, их выбрала сама судьба. Их имена уже вписаны в канву событий.

– Надеюсь, хотя бы без ошибок… – ворчит себе под нос Америго.

– Я не хочу выбирать. Это жестоко. Все равно, что убить их самой, – облизывая пересохшие губы, говорит Айлин.

– И тем не менее, должна. У тебя минута на размышление, – Амалик бросает взгляд на часы, – и она пошла.

Два оборотня выводят нас на сцену. Кожей чувствую на себе любопытные взгляды и шушуканье, пронесшееся между гостями. Охрана снимает с нас наручники. На запястьях остаются кровоточащие раны.

– Любое твое решение будет правильным, – глядя на Айлин, произносит Америго. Девушка вздрагивает и поднимает на него глаза. Потом переводит взгляд на меня. И снова на него.

– Минута вышла! – информирует ее Амалик, стуча пальцем по циферблату. – Имя!

– Америго… – шепчет Айлин и, словно испугавшись собственного слова, делает шаг назад.

– Ты уверенна? – прищурившись, спрашивает ее Амалик.

– Да, - не глядя ни на кого, отвечает Айлин.

– Интересно, изменится ли твое решение, когда ты узнаешь правду?

– О чем ты говоришь?

Айлин непонимающе смотрит на Амалика. Америго опускает голову. Мне хочется провалиться сквозь землю.

– Ах, да, ты же ничего не помнишь, - хлопая себя по лбу, говорит Амалик. –Отвращение, боль, омерзение, когда он рядом. И это не удивительно: ведь он предал тебя. Целовал, а сам думал, как лучше отправить на тот свет. Тот, чью жизнь ты хочешь продлить хотя бы на несколько минут, убил тебя. Тогда, в лесу, это был не обморок. Дорадо остановил тебе сердце.

– Зотикус, это правда? – бледнея еще сильней, хотя куда бы уж еще, спрашивает Айлин.

– Да, – с силой выталкиваю из себя я.

– То есть, когда ты поддерживал меня, говорил добрые слова, пытался убедить идти вперед… Поил меня своей кровью… Ты знал, что убьешь меня? Представлял, как это сделаешь? Как же это мерзко… Ты был единственный, кому я верила. Единственный, понимаешь? – во взгляде Айлин столько боли, что я беспокоюсь за ее душевное состояние.

– Прости, что казался лучше, чем я есть.

– Но за что? – недоумевает Айлин. – Чем я тебе не угодила?

– Ему поручила это твоя бабушка, – вносит ясность Амалик. – Она боялась оставить тебя одну, а твоя учительница лишь усугубила ситуацию, накрутив ее всякими небылицами. Я допустил это, потому что знал, чем все закончится. Мне известна дата кончины каждого из присутствующих здесь и все события, что ей будут предшествовать. Все эти знания открыты для меня.

– В таком случае советую всем начать молиться и каяться, – с усмешкой произносит Америго. – Времени остается все меньше.

– Не обращайте внимания, – уловив в зале напряжение, лучезарно улыбается Амалик. – Парень так придает себе храбрости. Ведь не каждый день принимаешь участие в подобном историческом моменте. Итак, Айлин, теперь, узнав правду, ты поменяешь свое решение?

– Нет, – холодно отвечает Айлин, глядя перед собой. – Я выбираю Америго.

– Что ж… – спесь спадает с Амалика, уступая на короткий миг место нерешительности. Неужели моему брату действительно удалось просчитать его? – Пусть будет так.

– Прощай, Зотикус, – обнимает меня Америго, и что-то маленькое и холодное оказывается у меня сзади под поясом брюк. – Прости меня за все.

– И ты прости. Я был не прав, – искренне говорю, хлопая его по спине.

– Ты это серьезно? – Америго отодвигается и вопросительно смотрит на меня.

– Да, признаю, что был идиотом и повел себя как трус, – не знаю, смог ли бы сказать это в другой ситуации. Сейчас мне хочется, чтобы он знал, что я сожалею. Несмотря на то, что хочу верить в лучшее, допускаю, что это может быть наш последний разговор.

– Повтори еще раз! – нагло просит Америго.

– Я был не прав.

– Вот оно – наслаждение для моей души, – бахвалится Америго.

– Какие нежности, – снисходительно замечает Амалик. На сцену взявшись за руки, поднимаются Петра и Фео. Девочка держит в руках четыре красных цветка, мальчик белых. Следом за ними идет Сабина. Она похудела и осунулась за эти дни. Под глазами пролегли черные тени. Бросает на меня безучастный взгляд и останавливается напротив Амалика. В ее руках тоже цветы. В том же количестве. Их сопровождают два охранника мага – и становятся между мной и Амаликом. Увидев сестру, Айлин с трудом удерживается на ногах и, шатаясь, хватается за плечо Америго.

– Нет, – шепчет девушка, – только не она… Не моя Саб.

– Сегодня заканчивается твоя прежняя жизнь, и ты должна будешь проститься со всеми, кого в ней любила, – говорит Амалик. – Здесь нет твоей любимой учительницы, но зато есть ее малыши – Петра и Фео. Каждому из присутствующих тут ты вернешь то, что он тебе задолжал. Сестре – за то, что она убила твою бабушку, Америго – за то унижение, которому он тебя подверг, близнецам – за попытку их матери убить тебя. Это будет необычное прощание – сентиментальных я попрошу приготовить носовые платки.

– Значит, и с тебя, убившего мою мать, я вольна требовать заплатить долг? – голос Айлин кажется неживым. По залу проносится ропот.

– Да, – с уверенностью отвечает Амалик. – И я не сомневаюсь, что однажды ты это сделаешь. А сейчас перейдем к тому, ради чего мы все собрались. Америго, возьми мою дочь за руку и повторяй за мной. Я – вампир, передаю свой вид под покровительство великой жрицы Айлин Савро в обмен на свою жизнь.

Брат на автомате повторяет слова, которые ничего для него не значат. Он начинает нервничать, и ему не удается этого скрыть. Момент магического совокупления все ближе. Знаю, что он не допустит для Айлин повторного испытания, а это значит, действовать придется с минуты на минуту. Обвожу взглядом зал. Выцепляю двух охранников-оборотней. Они стоят у выхода. Еще двое, эти похожи на магов-недоучек, в противоположной стороне. Всего получается их шестеро. Не так уже и много.

– Я принимаю твою жертву, – отвечает ему Айлин. – Отныне твоя жизнь принадлежит мне.

Амалик берет Америго за руку и делает небольшой надрез. Девушка припадет к ране губами и пьет его кровь. Этот странный обряд чем-то напоминает мне языческое бракосочетание.

– Поцелуй невесту, – прочитав очередное заклинание, требует Амалик, распахивая дверцу клетки. – И всем твоим колебаниям придет конец. Ты уже не сможешь остановиться.

Америго медлит. Он оборачивается, смотрит на Петру, потом на Саб. Задерживает взгляд на мне, и я понимаю, что пора.

– Давай закончим это как можно скорее, – просит Айлин: она напряжена и с трудом справляется со своим волнением. Учитывая все испытания, считаю, что она держится молодцом.

– Не разочаровывай девушку, – снисходительно говорит Амалик.

Америго касается щеки будущей жрицы и наклоняется к ее губам. Целует ее поначалу робко, осторожно, потом более расслабленно и настойчиво. Он прижимает ее к себе все крепче, она пытается освободиться от его тисков, но это вызывает в нем лишь приступ недовольства. Амалик с удовольствием наблюдает за этой сценой. Внезапно вампир ослабляет хватку и делает шаг назад. Его глаза, как и в прошлый раз, становятся алыми. Поспешно выпускает рвущиеся наружу клыки. Ярость, желающая смести все на своем пути, огромна. Не проходит и двух секунд, как он убивает двух охранников-магов, свернув им шеи. Айлин в ужасе шарахается от него и бежит к детям и сестре. Не мешкая, выхватываю из-за пояса сюрикен, заботливо положенный моим братом за пояс. Он похож на пряжку от ремня, видимо, поэтому, никто не обратил на него внимания. Подскакиваю к Амалику и, заломив ему руку за спину, приставляю лезвие к горлу, надавливая сильнее, чтобы поранить кожу.