Страница 70 из 85
От такого безошибочного понимания, напрягшееся тело доверчиво расслабляется. Он не торопится, словно сам боится, что я сломаюсь как хрупкий сосуд. Ладони мягкими движениями касаются живота, груди, рождая новые приступы озноба, оглаживают мою спину, растирают острые лопатки и плавно спускаются ниже, обхватывая бедра. Поцелуи влажных губ спускаются к подключичной впадинке, подбираясь снова к ноющим соскам, ласкают, заставляя судорожно вздыхать и вздрагивать. Эрик заглядывает мне в глаза, когда руки, раскрашенные черными линиями лабиринтов, немного приподнимают меня под бедра. Он старается войти как можно осторожнее, не торопиться, чтобы не причинить боли, что я громко ахаю от контраста ощущений и прижимаюсь к нему, подаваясь навстречу, подчиняясь ритму, стремясь отдаться полностью, без малейшего остатка. Хочу стать с ним единым целым. Но мужчина останавливает меня, с силой надавив на бедра. Дает время привыкнуть.
— Черт, не спеши, крошка, — урезонивает он мои порывы. — Ты слишком узкая… — Беспрекословно подчиняюсь своему лидеру. Новый осторожный толчок и я судорожно сжимаю ноги, успокаивающе гладит по влажной коже, но больше не останавливается…
Остро чувствую размеренные движения внутри себя, темп понемногу ускоряется, и кажется начинаю задыхаться от настигающего блаженства. Пытливо веду губами череду поцелуев по шее мужчины, обвожу языком мочку уха, а затем легонько кусаю. Хриплый, рваный полустон становится мне наградой. Резкий шлепок по ягодице в наказание. Угрожающе шиплю от такой наглости, еще больше выгибаясь на мускулистом теле. Пальцы с нажимом впивают ногти в его спину, оставляя в отместку неглубокие царапинки. Эрик глухо взрыкивает, серые глаза затягивает туманом предвкушения сладкой истомы, вытесняя все остальное напрочь. Громкие стоны, вскрики от резких проникновений, смелые и решительные мановения бедер навстречу. Он одной рукой вжимает меня в себя так сильно, что останутся синяки и начинает набирать учащающийся ритм, пока я утыкаюсь лицом ему в шею, задыхаясь, прикусывая кожу, от накатывающих волн страсти и с нескрываемым наслаждением запечатлеваю, впитываю его грубые стоны.
Откинув голову, мужчина смотрит на меня испытывающе, любопытно и чуть властно. Мокрые животы скользят друг об друга, а он продолжает проникать еще быстрее, глубже, жарче… Я выгораю изнутри, плавлюсь от обжигающих толчков, с каждым движением делавших наслаждение все более ощутимым, острым. Не хочу останавливаться, но больше не могу сдерживаться… Ладошки беспорядочно водят по налитым сталью мышцам, гладят, впиваются в взмокшую кожу. А он целует уже запоем, судорожно вдыхая, прихватывая то губу, то мочку уха, то бьющуюся под кожей на шее венку, что я вся дрожу, обвивая его руками как можно крепче, прижимаясь к высоко вздымающейся груди, даря в ответ сладкий стон… Эрик вдвигается сильнее, глубже, еще резче… О, черт, сейчас, прямо сейчас, сию минуту, или я умру… пожалуйста!
И он все чувствует, ускоряет темп, не заставляя себя упрашивать слишком долго, и сладкая дрожь наслаждения сотрясает все тело, до самых кончиков пальцев, снова и снова, пульсируя в каждой частичке. О-ох, что же это… забываю дышать, урывками ловя глоточки между толчками и запрокидывая голову. В глазах темнеет размытыми пятнами, с каждым последующим движением, извивающееся тело покидает накопившаяся и переливающаяся через край энергия. Стоны и вздохи срываются с моих губ вместе с его именем… Мышцы подрагивают, возвращая чувствительность, и по телу начинает расплываться неведомая ранее необычайная истома… Хорошо, это было невозможно хорошо, что слезы навернулись на глаза и я поспешила сморгнуть их, чтобы мужчина не заметил. Еще подтрунивать начнет…
Тяжелое, хриплое дыхание, почти животное рычание. Мужчина вздрагивает и прижимает меня к себе так, что становится больно, сильное, натренированное тело вытягивается в струну, накрываясь завораживающими спазмами оргазма, подрагивая и взрывая накопившееся напряжение. Он хрипло взрыкивал, и стонал так, что от одного этого звука горячий озноб окатил с головы до ног. Сбитое дыхание возвращалось с огромным трудом, грудина высоко вздымалась вверх-вниз, шумно втягивая воздух. Уткнувшись своим лицом в сильное плечо, неторопливо глажу Эрика по шее, ероша пальцами взмокшие от пота короткие волосы на виске.
— Ого! Так вот оно как… это… — прошептала я потрясенно, прижимаясь к нему всем телом.
— Какая-же ты шумная, — низкий голос со смешком в самое ухо, ловя глоток воздуха. Я притянула его голову к себе, неторопливо касаясь губами скулы, щеки, возвращаясь к его влажным губам, жадно целуя и запоминая их вкус...
Тело, получившее порцию удовлетворения трясет легонько вздрагивает, расслабляясь. Шершавые ладони перебирают длинными пальцами по моей вздымающейся спине, добираются до маленькой ступни и слегка щекочут. Я дергаюсь, хихикаю, трусь щекой об его грудь и поднимаюсь, вглядываясь в лицо Эрику. Два серых, отдающих серебром глаза внимательно смотрят на меня, словно прицелы смертоносного оружия.
— Ты чего? — удивляюсь я растерявшись.
Сильные руки блуждают по влажной коже, покрывая ее разбегающимися мурашками, а меня будто магнитом притягивает под его прикосновения, что я требовательно подставляюсь под теплые ладони.
— Ты никогда раньше не получала удовольствия? — вдруг прищурившись, интересуется мужчина. Сердце безумно колотится, в горле пересыхает, а щеки мгновенно начинают полыхать… Мне охота немедленно провалиться сквозь землю. Вот деловой-то. Вообще-то, в прошлый раз меня никто не удостоил такой чести. Или я должна сама ручками трудиться? Но, блин, молчу. От неожиданности и смущения зажмурив глаза. — Действительно? — не отстает он.
Да что же это такое, неужели говорилка прорвалась, чтобы меня посмущать? Гордо распрямив спину, приоткрываю глаза и поражаю недовольным взором этого самоуверенного наглеца. Может выгнать его на улицу, чтобы в одиночестве мог перебрать свое навалившееся любопытство? У меня чертовски выгодная позиция: сердито смотреть на него сверху вниз, проще простого. Эх, пи*дюлей тебе дать некому, хоть и слишком люблю тебя, деспот.
Снова укладываюсь ему на грудь, вдыхаю его запах, такой родной, и слушаю, как ухает его сердце за ребрами, ведя пальцами по гладко выбритой щеке и окантовке распухших от поцелуев губ. Дрожь все еще гуляет по его телу запоздалым ознобом, и чувствовать, что это реакция вызвана мной… наверное самое лучшее, что может быть на свете. Мужчина вдруг крепко обнимает меня и выдыхает горячий воздух куда-то в мою макушку. Накрапывающий дождик равномерно тарабанит по железной крыше внедорожника, принеся с собой свежесть с огромным количеством ароматов опавшей листвы, древесины. Прохлада пробирается в приоткрытую щель окошка и я зябко ёжусь, глубже зарываясь под мужскую, тяжелую, но такую теплую руку, ощущая себя маленькой и абсолютно защищенной.
— Замерзла? — заботливо спрашивает Эрик.
— Нет, — бурчу я, чмокая его в подбородок. — Ты теплый, и такой огромный… — его грудь неровно вздрагивает от беззвучного смеха.
Поверить не могу, полнейшая идиллия. Ни споров, ни препирательств и напускной суровости, и ни грамма агрессии в мою сторону. Может быть, давным давно нужно было трахнуть командира? Смотри, какой покладистый стал…
— Я все еще жду ответа на свой вопрос, — голос строгий, требовательный.
— Пф-ф, — сердито фыркаю. — А то сам не догадался.
Он рвано вдыхает и смотрит внимательно, таким долгим, обволакивающим взглядом, скрывая улыбку, отчего мое сердце то скачет в груди мячом, то трепетно замирает. Его тёмные, с серебряным отблеском глаза приковывают, лишая всякого здравомыслия и пленят.
— Сейчас мы это исправим, — шепчет мне Эрик, касаясь осторожными поцелуями моей шее.
Зарождающееся возбуждение надвигается новым тайфуном. А ведь я ждала и боялась, что он будет грубым, просто взяв, что захотел и как привык брать то, что приглянется. Но он вдруг повел себя совсем не так, как я предполагала, открываясь для меня совершенно с другой стороны. Мужчина был таким нежным и осторожным, какой-то совсем другой. Заботливый. Эрик сейчас не похож на дикое, хищное животное. И у него очень красивая улыбка, настоящая. Не подумаешь, что этот человек может легко убить кого угодно, если этот кто-то его разозлит. Но меня это все сейчас мало волнует и он меня совсем больше не отпугивает.