Страница 6 из 108
— Дай мне пять минут, — просит она, чуть ли не падая на ближайший мат. Их занятие длится уже два часа. Каждая мышца в теле Кристины напряжена и болезненно звенит. Она слаба. Раньше такие нагрузки давались ей с легкостью, теперь осталась лишь боль и осознание собственной никчемности.
— Встань, — голос у мужчины такой, что спорить с ним совсем не хочется.
— Но…
— Я сказал, встань, — перебивает он ее, говорит так четко и громко, что Кристина подчиняется. Она дала себе зарок не нарываться на неприятности. — На ринг.
— Что? — Девушка хмурится, меж ее бровей залегает недовольная складка.
— Ты слышала.
Эрик поднимается на черный ринг. Его ноги чуть продавливают достаточно жесткую, но, тем не менее, мягкую поверхность мата.
— Я… Я не способна сейчас драться, — девушка не верит. Она слабая, слишком слабая и неуклюжая. Ее тело предало ее. Руки и ноги не слушаются, мышцы предательски гудят, воздух застревает в груди. Эрик сошел с ума.
— Легкий спарринг тебе не повредит, — он улыбается, заманивает ее как кошка мышку. И Кристине ничего не остается кроме как подчиниться.
Она делает шаг на мат. Неуверенный и неровный. Встает в знакомую боевую стойку. Локти не сходятся под нужным углом, ноги слушаются плохо. Нарушенная координация движений. Эти слова гонгом звучат в измученной голове. Кристина готовится сделать хоть что-то, но Эрику хватает одного легкого движения, чтобы девушка с грохотом упала на спину и тихо застонала от боли.
— Это было гуманно, — произносит он, наклоняется к ней и берет двумя пальцами за подбородок. — Если ты ослушаешься меня снова, то опять окажешься в таком положении. А как думаешь, падать на спину пять раз подряд больно? А десять? — Это не угроза. Совсем. Это его метод и стиль обучения, сосуществования с ней.
Пальцы Эрика впиваются в нежную кожу лица Кристины.
— Ты — поломанная кукла. Сегодняшнее утро это доказало. — Он встает, возвышается над поверженной девушкой. Она не в состоянии пошевелиться. Звон от удара о мат до сих пор стоит в ее позвоночнике. — Слабачка. — Выплевывает Эрик и покидает тренировочный зал.
На сегодня это конец. Кристина понимает это. Лежит на твердом черном мате и смотрит в потолок. Слабачка. Сейчас это так. Эрик прав. Она слабая, сломанная, жалкая, никчемная. Но она сможет, докажет обратное, вернет себя прежнюю. Девушка старается думать так. Но мысли ускользают, растворяются в боли измученных мышц и новых синяках. Когда-то она звалась Бесстрашной. Теперь лишь — жалкая девчонка. И сама Кристина начинает верить в это. Но лишь сцепляет зубы. Эти мысли не для нее. Характер иной. И она его покажет.
Нет, Эрик, я — не слабачка.
========== Глава 4 ==========
Она опоздала.
Черт возьми.
Эрик ее убьет.
Кристина представляет все это в ярких красках, пока мечется по пустующему помещению. Ее движения неуклюжи и неуверенны. Все из-за переломов. Девушка знает это. Раньше она была проворной и быстрой, а теперь боится сделать лишнее движение, надавить на кость, сломанную чуть больше месяца назад. Внутри девушки засел подсознательный страх. В голове. В сознании. Страх снова быть привязанной к койке, страх упустить собственную свободу. Кристина боится.
Она быстрым движением натягивает на себя черную майку, едва медленнее положенного просовывая в рукав переломанную руку. Если девушка посмотрит на себя в зеркало, то увидит, что она все такая же. На ее теле не осталось следов травм, страшных увечий, что грозили стать частью ее плоти до конца жизни. Ей повезло. Но страх — штука слишком иррациональная. Кристина сцепляет зубы. Чисто интуитивно. Ей не просто необходимо восстановить себя — ей необходимо вернуть себе спокойствие. Моральное. Внутренне убеждение, что все будет хорошо.
Девушка зашнуровывает черные кроссовки. Они такого же черного цвета, как и вся ее одежда. И волосы, которые Кристина нетерпеливым движением убирает в хвост. Пряди торчат и лезут в лицо. Наплевать. Часы отстучали уже ровно восемь часов десять минут. Эрик ее не пощадит. Девушка уже предвкушает это отвратительное ощущение, расползающееся в ее желудке, давящее. Эрик высосет из нее душу. Кристина давит вздох, поднимается с кровати, оставляя ту незаправленной, и выскакивает из общих спален.
Гул ее быстрых шагов разносится по пустующей Яме. Кто-то спит, кто-то тренируется, кто-то занят работой. Трис сегодня идет в район афракционеров. Вместе с Четыре. За подругу волноваться не стоит. Молодой человек не даст ее в обиду. Уилл, Эдвард, Юрай — они тоже рядом. Только вот Кристина не с ними. Уже чертову неделю она ощущает яркое и гласное присутствие в своей жизни человека, которого взаимно ненавидит.
Эрик. Сукин сын.
С каждым днем, каждым часом, каждой секундой, каждым долбанным мгновением неприязнь лишь растет. Разливается черной патокой в глубине души, травит и давит. И да, Кристина знает, что это взаимно. Она видит это в его глазах, смотрящих на нее в упор. Иногда девушка задается банальным вопросом «за что». Да, за что ее ненавидеть? Мучить? Изводить? Именно этим Эрик и занимается с упорной методичностью. Прямо-таки едва сдерживает улыбку, когда видит, как сил у Кристины после каждой тренировки не остается. Ее неприязнь всего лишь следствие его негатива. Не более. Кристина — не Отреченная, чтобы подставлять вторую щеку, когда тебя ударили уже по одной.
Она резко распахивает дверь в тренировочный зал и влетает туда, едва тормозя. Легкие саднят от бега, и девушка опирается о собственные колени ладонями. Стоит. Дышит.
— Принцесса почтила меня своим присутствием, — его голос режет воздух. И Кристина едва не передергивает плечами. Выпрямляется. Поворачивает голову и смотрит на Эрика. Он сидит на стуле, закинув одну ногу на другую так, что подошва левого ботинка смотрит в стену. — Не устала, пока бежала?
Девушка призывает к своему благоразумию и молчит, крепко сцепив зубы. Эмоции — зверь опасный. И он не всегда бывает подвластен собственному обладателю.
— Язык проглотила? — Осведомляется Эрик и встает на ноги. Взгляд Кристины натыкается на татуировку на его руке. Что-то черное, плохо различимое в свете нескольких тусклых электрических лампочек.
— Я опоздала. Я знаю.
— Бинго! — Мужчина хлопает в ладоши. Издевается. Девушка даже могла бы подумать, что он просто шутит, если бы не этот жесткий взгляд и прямая линия губ. Эрик сдерживает свое бешенство. — Значит так, — он с силой кидает ей что-то темное. Ткань ударяет Кристину по лицу, и девушка ловит ее руками. Куртка. Его куртка. Кристина не понимает. — Надевай. Твои болезни не нужны никому. Ты и так дохлая. — При этих словах девушка кривится. У него манера опускать всех и вся. — На улицу.
Девушка пытается открыть рот, что-то спросить.
— Без вопросов. Лимит моего терпения на сегодня ты исчерпала.
Кристина захлопывает рот, делает глубокий вдох, чтобы не сморозить какую-нибудь колкость, что обернется сущей глупостью. Ей приходится подчиниться и накинуть на плечи кожанку. Стоит только девушке продеть руки в рукава и потянуться к собачке молнии, как ей в ноздри ударяет чужой запах. Куртка пропитана чем-то незнакомым ей, инородным, чуждым, но не отталкивающим. Совсем нет. Когда Кристина застегивает ее практически под горло, утопая в ткани, то внезапно понимает. Куртка пахнет им. Эриком.
Возникает желание содрать ее с себя к чертовой матери. Но девушка решила играть роль благоразумной барышни. А благоразумные барышни не идут на поводу у собственных эмоций.
Мужчина толкает дверь на улицу, и Кристина выходит за ним. Железная дверь тяжелая, и Эрик не удосуживается придержать ее. Железо бьет девушку по плечу. Та морщится. Поднимает голову и видит. Кажется, уголки губ ее инструктора слегка приподняты. Вот же мразь.
— Пятьдесят кругов вокруг здания. Освежись.
— Что? — Тут Кристина не выдерживает.
Мужчина делает шаг к ней. Черт, высокий. Даже слишком. Девушке приходится задрать голову вверх, чтобы увидеть его глаза. Они холодные, лишенные любого участия.