Страница 35 из 88
Сделать это было не так-то легко. Местные жители противились, явно видя в Пагба-ламе не столько блестящий молодой ум, сколько ренегата, перенявшего у монголов их одежду и манеры. Весь проект пошел ко дну, когда в 1267 году в 27-летнем возрасте умер брат Пагба-ламы, поэтому армия выступила в поход из Цинхая, запугала оппозицию и учредила Бюро Умиротворения для прямого управления страной. Политически Пагба-лама был оттеснен на второй план и последующие несколько лет провел, трудясь над задачей, о которой мы сейчас поговорим отдельно. Монголу по имени Дашман поручили установить в Тибете почтовую систему с 27 станциями-ямами и провозгласить власть Хубилая над Тибетом. К 1269 году Тибет стал составной частью владений Хубилая, которой и оставался последующие 80 лет, до распада монгольской империи.
В то же время на Хубилая нашло поразительное культурное озарение. Он распознал проблему, проистекающую из природы монгольских достижений и из его собственных честолюбивых устремлений, и захотел, чтобы Пагба-лама нашел ее решение.
Хубилай вырос в двух мирах, монгольском и китайском. Он говорил по-монгольски, но пытался овладеть китайским. Теперь вокруг него возвышался Ксанаду, его окружали китайские советники, огромное большинство его подданных было китайцами. А в скором времени, если все пойдет хорошо, появятся миллионы новых подданных — и не только китайцев.
Проблема заключалась в следующем: как сформировать администрацию, которая действительно распространялась бы на два мира? Разумеется, можно писать указы для монголов по-монгольски, а для китайцев по-китайски. Но эти две системы письма были несовместимы.
У монголов было изящное вертикальное письмо, введенное по приказу Чингиса его новыми вассалами, уйгурами, жившими на территории, входящей теперь в западный Китай. Это было алфавитное письмо, из чего следует, что оно более-менее могло передать звуки почти любого языка (как передает, например, латинское письмо в пиньине, латинизированной версии китайского). Однако, поскольку вертикальное письмо создавалось для уйгуров, а не для монголов, у него имелось множество изъянов, в том числе неспособность передать некоторые звуки китайского языка. Вдобавок в нем имелось три версии большинства букв — начальная, средняя и заключительная, что доводит общее число знаков до 80 (в нашем алфавите 52 буквы, если считать заглавные и строчные за отдельные). И все же данное письмо работает достаточно неплохо, чтобы дожить до нашего времени. Оно употребляется в повседневной жизни во Внутренней Монголии и довольно распространено в самой Монголии, пусть даже только в академических кругах либо в качестве дизайнерского шика, как способ бегства от стандартной и куда менее экзотической кириллицы.
Китайская же письменность бесконечно более сложна. Это тысячи иероглифов, каждый из которых обозначает слог, сформированный по жестким правилам — начинающийся с согласного и заканчивающийся на гласный либо на «й», «н» или «нь».[43] В пользу этой письменности можно сказать, что она эффективна для китайцев, столь же выразительна, как любое другое письмо, красива, является самостоятельной формой искусства и самое главное — набрала громадную культурную инерцию, существуя уже 4000 лет (происхождение некоторых иероглифов можно проследить до эпохи династии Шан, примерно 2500 до н. э.) Так что китайцы отнюдь не собирались и не собираются ее менять — разве что Мао одно время носился с идеей перейти на латиницу, но отступился. Хубилаю было бы невозможно ввести в Китае монгольское письмо; равно невозможно было применять китайское письмо для писания на монгольском. Поэтому возникла система, при которой документы сперва писались по-монгольски, а потом переводились. Но Хубилай остерегался давать китайским писцам слишком много власти, поэтому им не разрешалось учить монгольский; следовательно, приходилось полагаться на переводчиков-некитайцев. Дело получалось утомительное и неудобное.
Дальше становилось только хуже. Чингис завоевал государство Си-Ся, населенное тангутами, у которых имелось собственное письмо, изобретенное в XI веке по велению основателя этого государства Ли Юань-хао. Он выбрал за образец письменность господствующей культуры региона, Китая. Но он также хотел, чтобы письменность была исключительно тангутской, а тангуты говорили на тибетском языке, совершенно не родственном китайскому. Поэтому Юань-хао велел своему ученому Ели Ренронгу (иначе Жэньрону) придумать нечто совершенно новое. Тангутские знаки, из которых записано примерно 6000, с виду похожи на китайские иероглифы, но они не более китайские, чем сам язык. А поскольку Чингис практически уничтожил тангутскую культуру, этот язык в конечном итоге исчез из истории, в результате чего расшифровали его лишь совсем недавно; тангуты все еще медленно выходят из той тьмы, в которую их вверг Чингис.[44] У Хубилая было много тысяч подданных-тангутов. И им тоже требовалось читать его указы.
К тому же имелось письмо киданей (чжурчженей) — манчжурского народа, который завоевал северный Китай прежде монголов. И санскрит — язык, на который новые тибетские подданные Хубилая смотрели как на источник происхождения своей религии. И разумеется, сам тибетский, насчитывающий уже около 600 лет. Не надо забывать и про Корею, на которую монголы уже нападали в 1216 году и в которую скоро вернется Хубилай. Не говоря уже о языках тех народов, которые находились под властью брата Хубилая Хулагу, главным образом персидском…
И это только те языки, с которыми Хубилай напрямую соприкасался в районе 1261 года. Если же дела пойдут так, как он надеялся, и южный Китай падет под натиском монголов, империя вступит в контакт с бирманской, вьетнамской, японской и кто знает, с какими еще иными культурами. Надвигался настоящий бюрократический кошмар. Если и дальше будет продолжаться в том же духе, любое управление будет задушено переводческой работой.
Однако разглядев проблему, Хубилай сразу же увидел и ее решение. Китайцы объединили свои земли, сплавив различные диалекты в единое целое общей письменностью; значит, Хубилаю требовалась письменность, которая объединит весь мир. Ксанаду был уже построен, мятеж Ариг-буги подавлен, Хубилай уже подумывал о новой столице на месте Пекина и планировал долго откладываемое вторжение в южный Китай. Ему требовалось сплотить уже завоеванные территории и обеспечить самое эффективное управление ими, какое только возможно, как основу для экспансии. И под рукой был именно тот, кто требовался: юный Пагба-лама, только что вернувшийся из неудачной поездки в Тибет. В 1267 году Хубилай велел ему изобрести новую письменность, с помощью которой можно записывать слова любого языка под Небом.
Пагба-лама, бегло говоривший на тибетском, монгольском и китайском, а также, вероятно, неплохо знавший уйгурский и санскрит, проанализировал их фонетические требования и модифицировал родную тибетскую письменность в своего рода Международную фонетическую транскрипцию, состоящую примерно из 60 знаков, большинство которых обозначало отдельные гласные и согласные, но включавшую также некоторые распространенные слоги. Тибетское письмо читается слева направо, но Пагба сделал свое письмо читаемым вертикально из уважения к уйгурской системе письма, введенной великим Чингисом. Буквы большей частью состояли из прямых линий и прямых углов, отсюда монгольское название этой письменности — квадратное письмо. Оно определенно имело большое преимущество перед китайским по части передачи звуков монгольского и других языков: к примеру, имя Чингис транслитерируется по-китайски как чэн цзи си; а письмом Пагба-ламы — как чжин гис.
После двух лет трудов работа была завершена. В 1269 году Пагба-лама представил своему господину новую письменность. Хубилай пришел в восторг и даровал Пагба-ламе титул Императорского Наставника с соответствующим доходом. Он приказал вести новым письмом — Государственным Письмом, как он его назвал — всю официальную документацию и открыть школы для обучения ему. Письмо это использовалось на печатях и металлических или деревянных пропусках (пайцзах, как их называли по-монгольски), которые давали высокопоставленным сановникам право требовать от штатских товары и услуги. «Силою Вечного Неба, милостию Величества и Могущества [Чингиса] всякий, кто не будет уважать [эту пайцзу], виновен и умрет», — гласит надпись на одной из них.
43
Если точнее, то схема китайского слога состоит из четырех компонентов: согласный — гласный — гласный — концевой «й», «н», «нь». При этом любой компонент, кроме второго, может быть опущен — ср. Хуэй, Тан, Инь, Сяо, Ли, У. Существует также слог-исключение «эр» — помимо всего прочего, единственный случай появления звука «р» в китайском языке. (Прим. ред.)
44
Автор ошибается, тангутов уничтожили не монголы, а китайцы. (Прим. пер.)