Леший знает что!

Буську такое предложение озадачило.

- Не знаю, - смутился он. - Судья постановил, чтобы я её воспитывал. И вообще, лучше её саму спросить вначале - хочет она или нет.

Шатик вынул руки из карманов и стал приглядываться к белке.

- Эй, как тебя зовут?

- Зара, - тут же ответила белка. Буська промолчал - называть её полное имя Шатику** он не собирался.

- Хочешь жить у меня?

- А пиво у тебя есть? - внаглую спросила белка. Шатик пожал плечами и рассмеялся.

- Будет, если хочешь. Сгоняю к Кикиморе.

- Добро, - отозвалась Зараза и перепрыгнула на плечо к Шатику. Буська ухватил её за шкирку.

- Ты куда собралась? Во-первых, мы идём за орехами, во-вторых, я ещё не дал согласия!

- Так давай, - ведьмак снова засунул руки в карманы. Буська колебался. Было не очень хорошо уклоняться от постановления суда, но Шатик сам напрашивался. Предложение перевалить на кого-то воспитание Заразы да ещё получить за это коробку красок выглядело слишком заманчиво.

- Лады, - сказал наконец леший. - Только краски вначале.

- За красками я сбегаю, - покладисто отозвался Шатик. - Вы с ней меня подождёте?

- Мы будем в орешнике за ручьём. Ищи нас там.

Шатик убежал, а Буська с Заразой на плече отправился дальше по тропинке. Ручей звонко журчал по камешкам на дне оврага. Ловко перейдя по сучковатому бревну на противоположную сторону, Буська ссадил на пенёк Заразу и расстелил мешок на земле под орешником.

- Полезай наверх и скидывай орехи, - велел он. Вначале Зараза даже попыталась выполнить его распоряжение, но достаточно быстро утомилась. Она больше грызла орехи, чем собирала. Обожравшись, она стала качаться на ветках, потом сползла с куста и задремала у корзины. Плюнув на её помощь, Буська принялся сам пригибать к земле кусты и обирать с них твёрдые гроздья орехов в бледно-зелёных шершавых оборочках. Мысль сплавить белку Шатику перестала вызывать у него угрызения совести. "Всё равно от неё одно беспокойство", - подумал он.

Буська сидел в развилке особенно высокого куста, обрывая орехи, когда увидел сквозь листья появившегося внизу Шатика. Не спеша Буська слез со ствола. Ведьмак запыхался, его светлая чёлка прилипла ко лбу. Под мышкой у него была зажата коробка с красками.

- Вот, принёс. Давай белку.

Буська открыл коробку. Шатик врал не всегда - краски были и вправду новые. Даже кисточка прилагалась.

- Ладно, - сказал он. - Забирай к чертям болотным.

Он пихнул сонную Заразу в бок.

- Просыпайся! Новый хозяин пришёл.

Дома Буську, конечно же, спросили, куда делась белка. Пришлось сказать, что она сбежала. Небылицы у Буськи выходили плохо, он мямлил и запинался, но родители решили, что смущён он из-за побега воспитанницы. Тяпа, к несчастью, оказалась наблюдательнее.

Когда они с сестрой сидели на полянке перед домом и вдвоём вылущивали орехи из зеленоватых листочков, она вдруг посмотрела на него испытующим взглядом и вполголоса спросила:

- Ну и кому ты сбыл белку?

Буська от неожиданности рассыпал орехи в траву.

- С чего ты взяла?

- Не надо прикидываться, ты этого всё равно не умеешь. Думаешь, я два и два сложить не могу? Акварельные краски в лесу под деревьями просто так не валяются. Тебе их кто-то дал, и очень подозреваю, что ты их выклянчил, а в обмен спихнул Заразу.

Сердце у Буськи упало. Значит, Тяпа уже видела краски. Отпираться было бессмысленно.

- Всё было не совсем так, - воспротивился он. Но Тяпа не собиралась вникать в подробности.

- Ох, Буська, не идёт тебе роль мошенника. Ты хоть предупредил свою жертву, какое чудище ты ей впариваешь?

- Не ей, а ему, - угрюмо ответил Буська.

- Какая разница? Ты только и делаешь, что создаёшь неприятности! Сначала ты поймал эту белку в капкан. Потом она решила поселиться у нас в доме. И теперь, когда судья постановил, что ты за неё отвечаешь, ты её кому-то сбагрил! А если она доконает нового хозяина за один вечер, и он её выгонит? Нам тогда вообще спокойной жизни не будет!

- Посмотрим, - Буська не нашёл никаких других слов. Он стал подбирать рассыпанные орехи и складывать их в корзину.

Глава 9

, или Ночной кошмар

Всё, однако, обернулось не совсем так, как предсказывала Тяпа. Поздно вечером, в сумерках, когда Буська вышел взять воды из бочки, чтобы налить её в рукомойник, он вдруг увидел на берёзе у крыльца съёжившийся тёмный комочек. Зараза сидела на суку и рыдала.

На этот раз Буське даже злиться было лень. Он поставил ведро на землю и спросил:

- Чего вернулась? Надоело?

Белка хлюпнула и утёрла морду лапами.

- Урод он, твой приятель!

- Во-первых, он мне не приятель, - досадливо ответил Буська. - Во-вторых, что случилось?

- Он меня песни петь заставляет. Жрать не давал, пока я не спою. А потом ещё ему понадобилось, чтобы я сплясала самбу. Танец такой бразильский. Ага, так вот прям щас!

После всего, что произошло за последние дни, Буська полагал, что Зараза заслужила такое обращение. Но всё же ему сделалось неловко.

- Ты сбежала?

- Ага. Послала его к Меше и сбежала. Ты нормальный хотя бы. Не жлоб.

- И на том спасибо, - сердито сказал Буська. Белка пустила новый ручей слёз.

- Мы ведь друзья?

- Серый волк тебе друг, - прошипел Буська и нагнулся за ведром. Зараза жалобно поглядела на него с берёзы.

- Ты ведь меня не бросишь?

Леший поднял ведро и выпрямился. Неловкое чувство где-то внутри не проходило. Он оглянулся на белку. Зараза сгорбилась на суку, свесив хвост, и выглядела очень несчастной. Буська протянул руку и погладил её по взъерошенной шубке.

- Леший с тобой, - вздохнул он. - Иди сюда.

С ведром в правой руке, левой прижимая к себе белку, он вошёл в дом. Зараза дрожала, крепко вцепившись лапками в Буськину шерсть. В сенях мама подметала пол.

- Ма, Зараза нашлась, - сказал Буська.

- Нашлась? Вот видишь! Я же тебе говорила, что она долго не пробегает.

"Всё-таки Тяпа не проболталась", - облегчённо подумал Буська и понёс белку в комнату. Он залил воду в умывальник, отпер для Заразы шкаф и сказал:

- Ложись спать. Я сейчас вернусь.

- Куда ты? - тревожно спросила Зараза, сидя на полке.

- Краски Шатику назад отдать. Надо по-честному.

Ему повезло - мама пошла убрать веник и не увидела, как он выскочил за порог с коробкой красок. На дворе стремительно темнело.

Любой другой на месте Буськи побоялся бы ходить по лесу ночью. Но Буська ведь был лешим. Он сам кого угодно мог напугать, просто ему это было незачем. Конечно, в темноте он видел не так хорошо, как днём, но его большие уши слышали каждый шорох, а голые ступни, не покрытые мехом, отлично чувствовали тропинку. На ельник спускался ночной туман. В кронах деревьев начали гулко ухать совы. Стоило подуть ветерку, и таинственные тени начинали метаться в черноте листвы. Кто-то маленький захрюкал и с топотом выскочил на тропу перед Буськой.

- Доброй ночи, дядя ёжик, - сказал леший. Из темноты обиженно фыркнули:

- Я ежиха!

- Простите, ошибся, - сердечно ответил Буська и побежал дальше. Не очень-то легко было подобраться к дому Бабы-Яги в ночи - она жила в глухом углу Леса, где со всех сторон громоздились завалы бурелома. Буська выбился из сил, перелезая через скользкие прелые стволы. Наконец, едва не потеряв драгоценную коробку, он скатился с кучи брёвен прямо к куриным ногам избушки.

Соблюдая всю возможную осторожность (дом Бабы-Яги отличался вредностью, мог и пинка залепить), Буська отполз в сторону и тихонько сказал:

- Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом!

Избушка заскрипела и неохотно стала поворачиваться. В окне зажёгся свет. Дверь открылась. На пороге стояла Баба-Яга в ночной сорочке. На ночь её седые космы были накручены на еловые шишки, которые торчали в разные стороны.