Мерцание золотых огней

Надюша стала торопливо одеваться. В глазах её блеснули слезы.

- Я просто хотела... хотела сделать тебе приятное, - испу ганно бормотала она. - Без всяких условий. Ты такой грустный, перевязанный... я просто хотела растормошить...

- Просто ничего не делается, Надя, - жестко сказал Лав рентьев. - И ты это прекрасно знаешь. За твоей простотой стоит холодный расчет.

- Нет, Вадим, не говори так!.. - дрожащими пальцами она застегивала "молнию" на юбке и одновременно смахивала слезы со щек.

- Почему? Прежде чем делать человеку приятное, нужно хотя бы поинтересоваться, а нужно ли ему это? Может, он хочет побыть один? Стихи почитать! Но ты не обо мне думала, когда раздева лась, о себе. О своих далекоидущих планах.

- Если тебе это не нужно, то и пожалуйста! - сквозь слезы крикнула Надюша. - Не смей больше прикасаться ко мне!

- А вот и условия. Не будешь слушать маму, не получишь конфетку. А мама велит съедать весь суп даже тогда, когда со вершенно нет аппетита... Перестань обижаться, Надя. Почему бы нам ни поговорить на эту тему спокойно?

- Потому что... потому что об этом не разговаривают!

- Не разговаривают о тайных планах, которые пытаются вы дать за благие деяния. Обо всем другом - почему бы и нет?

- Ты и вправду больной! Больной! Больной! Вот и лечись! Она стремительно побежала в прихожую, схватила в охапку

пальто и выскочила из квартиры.

Лаврентьев мрачно усмехнулся. У него было два выхода: де лать то, что принято делать, когда приходит симпатичная девуш ка, дарит цветы, заваривает чай, а потом красиво раздевается и с нетерпением ждет продолжения. Или - оказаться свиньей небла годарной, но поступить по-своему.

Он предпочел второй вариант.

Потому что недавно он поступил благородно, почти героичес ки приютил девчонку, которой негде было ночевать и даже не приблизился к её постели ночью, потому что Юля не хотела этого. А потом была другая ночь, когда он делал то, что она хотела, за чем пришла. И чувствовал себя счастливым, и не сомневался, что она тоже счастлива, и верил - это продлится долго!

И ошибся...

Не счастье быть вдвоем, а холодный расчет привел её к не му. А потом увел к менту - надо было расплачиваться за услуги лейтенанта. Если бы он поступил с нею по-свински, не мучился бы сейчас. Ну что ж, впредь будет умнее.

Потому что - все они такие...

36

Перебраться в квартиру Омельченко в Протопоповском переул ке было совсем несложно. Все вещи Юли поместились в большой сумке. Туда же она, улучив момент, когда Иваненко был на кухне, сунула на самое дно бутылку шампанского, извлеченную из сугро ба. Бутылка напоминала ей о Вадиме, о том, как счастлива она была с ним.

Только бутылка шампанского и осталась от всего, что бы ло... До сегодняшнего дня Юля прятала её на балконе, в грязной горке пустых бутылок. Шампанское, которое никогда не будет вы пито.

Иваненко собрал в другую сумку постельные принадлежности, которые они купили в последние дни и посуду, тоже купленную не давно. Ничего из вещей Колготина они не взяли с собой. И даже оставили ему новые шторы.

- Это ему плата за то, что я жила здесь, - сказала Юля. По молчала и добавила. - Хотя я уже заплатила...

Иваненко недовольно поморщился. Теперь, когда Юля жила с ним, принадлежала ему, каждое воспоминание о её прошлой жизни было - как нож в сердце.

Перед тем, как уйти навсегда из мрачного дома, Юля замкну ла дверь квартиры и, не выдержав, пнула её носком сапога.

- Провались ты, провались навсегда, грязная дыра! - крикну ла она. Никогда больше и близко не подойду к этому дому!

Накануне мать привела Юлю в квартиру, объяснила, как отк рываются хитроумные замки стальной двери, как выключается ох ранная сигнализация и мощная сирена. Потом провела по комнатам, показала, где что лежит.

- Все, что тебе понравится и подойдет, можешь смело брать, - сказала она. - Абсолютно все. А это потратишь на себя, - она протянула Юле пачку американских денег, перетянутых желтой резинкой. - Я бы сама походила с тобой по магазинам, но неважно себя чувствую. Да ты у меня девушка не промах, разберешься, что к чему.

- Мама, тебе не жалко? - серьезно спросила Юля, прежде, чем взять деньги.

Раиса грустно улыбнулась.

- Жалко, что мы так долго не могли быть вместе, доченька. Что не смогла уберечь тебя от стольких неприятностей... - она за думалась, а потом решительно махнула рукой. - И все, Юля. Насчет "жалко - не жалко" мы больше с тобой не говорим. Не чужие.

- Спасибо, мама, - Юля обняла её, поцеловала в бледную ще ку.

- И вот ещё что. Вкус у тебя есть, не сомневаюсь, купи се бе красивые, дорогие вещи. Денег не жалей. Послезавтра состоит ся презентация новой модели компьютера фирмы "Форс". Той самой, с которой у нас сорвался выгодный контракт. Ее представитель, Чарльз Бетти, мой хороший знакомый, он пригласил меня на это мероприятие. Пойдем вместе.

- Там, наверное, будет и Лаврентьев? - насторожилась Юля.

- Кто-нибудь из их фирмы обязательно будет. Пусть посмот рят на мою дочурку, я уверена, ты произведешь фурор. И немного осмотришься, поймешь, с кем нам придется иметь дело, если хотим добраться до Лаврентьева.

- Доберемся, мама, - уверенно сказала Юля.

Это было вчера вечером. Юля вернулась в квартиру Колготи на, долго ждала Иваненко, который задерживался на службе. Пере езжать на ночь глядя не хотелось, и они решили сделать это завтра.

Новая квартира не понравилась Иваненко. Юле она чем-то на поминала квартиру Лаврентьева: две комнаты, одна - спальня, другая - кабинет. Красивая мебель и там и там, просторный холл, большая кухня, в которой Юле больше всего понравилась стеклоке рамическая электроплита. Включишь - и на черной, блестящей по верхности вспыхивает малиновая конфорка. Вроде и не горячая, а чайник вскипает быстро. Здорово!

- Зря ты согласилась переехать сюда, - хмуро сказал Иванен ко. Больно роскошная квартира. Лучше б мы поселились в общежи тии. Там все просто, зато - наше.

- Видел бы ты коттедж, в котором живет мать! - весело ска зала Юля. А почему роскошная квартира - это плохо?

- Потому что здесь все чужое. Привыкнем, понравится нам, а потом скажут: а ну выметайтесь отсюда! Тяжеловато будет снова привыкать к простым и обычным вещам.

- Никто не скажет. Мать обещала, что если мне здесь понра вится могу жить сколько угодно. Она пропишет меня в этой квартире, но чуть позже. Сейчас ей нужно разобраться с делами фирмы, сложности возникли.

Иваненко пожал плечами.

- Здесь ты уже не повесишь шторы, какие хочется. И вооб ще, чувствую, по этой квартире нужно ходить на цыпочках, чтобы ничего не поцарапать, не сдвинуть с места.

- А вот и нет! - Юля разбежалась, с размаху шлепнулась на голубой кожаный диван. - Видишь?

- А я?

- Что - ты? Хочешь прыгнуть сюда - ну так прыгай!

- Я на каких правах буду жить здесь? Как долго?

Этот вопрос застал Юлю врасплох.

- Я не знаю. Ну, Саня! Почему ты все ворчишь? Хочешь ис портить мне праздник, да? Я нашла свою мать, она разрешила мне пожить в этой замечательной квартире! А ты все недоволен. Что будет потом, да ещё потом! Не знаю, и думать не хочу.

- А я знаю. Я скоро потеряю тебя, Юля...

- Ну сядь, поплачь, может легче станет, - посоветовала она.

- А тебе? Легче?

- Ох, Саня, ты мне уже надоел своим нытьем! Я же ясно ска зала: поживем вместе, а там видно будет. Я ничего не обещала тебе. И мы договорились, что бы ни случилось - останемся друзьями. Забыл, да?

- А разве можно жить с любимым человеком и понимать, что в любую минуту можешь потерять его? Ты спокойна, Юля, тебе все равно, а я только об этом и думаю!

Он не сказал о том, что так остро почувствовал вчера: пока ей трудно, пока живет на птичьих правах в чужой квартире, из которой запросто могут вышвырнуть даже завтра - они будут вмес те. Он ей просто необходим - как опора, защита, как запасной вариант с жильем. Но когда она прочно встанет на ноги, он ста нет для неё обузой. И тогда вряд ли сможет удержать её рядом. Юля не просто встала на ноги, она взлетела над ним!