Страница 23 из 40
Можно только удивляться силе духа девушки, которая после серьезного ранения отказывалась покидать иоле боя, а в лагере Ла-Шапель не забылась сном, а молилась чуть не до рассвета за победу французов. На следующий день она уже собиралась ехать на место боя вместе с герцогом Алансонским, но пришедшие к ним герцог Бар и граф Клермон передали приказ короля — прекратить наступление. Другим приказом было велено разрушить построенный накануне дощатый настил через ров. Войска отступили в Сен-Дени, где 10 сентября Карл VII распорядился "вернуться к реке Луаре". Жанна пыталась возражать: как можно отступать теперь, когда до победы осталось совсем немного? Но на сей раз ей мало кто верил, да и сама она, казалось, не верила себе. Быстрое взятие Парижа было невозможно, как и долгая осада в условиях, когда к городу двигались новые силы англичан. В глубине души Жанна понимала это, но она оказалась заложницей своих побед. Первое поражение не разрушило веру народа в нее оно подорвало ее веру в себя. Может быть, поэтому она перед отъездом пожертвовала базилике Сен-Дени свои доспехи, будто чувствуя, что скоро ее ратная служба подойдет к концу.
Путь от Парижа солдаты прошли куда быстрее, чем к нему — все устали и хотели поскорее вернуться к мирным занятиям. Вернувшись 21 сентября в Жьен, король своим указом распустил армию, которая и так уже наполовину разошлась по домам. Он был полон надежд посол герцога Бургундского Пьер де Бофремон пообещал ему, что он получит Париж "в должное время". Одновременно герцог продолжал двойную игру: встретившись с Бедфордом, получил от него новые деньги и новые области, и союз их, как сообщают хронисты, "стал крепче, чем когда-либо прежде". Узнав об этом, Карл не очень расстроился — он и не думал, что кузен будет соблюдать какие-то договоренности. Но его следовало наказать — к примеру, отобрать у бургундцев захваченные ими крепости в верховьях Луары. Эту не слишком значительную кампанию король решил доверить Деве: пусть развеется после неудачи под Парижем.
В конце сентября в Бурже начало собираться новое войско, но денег на его снаряжение было мало, а призыв к патриотизму в этот раз не помог — ведь воевать предстояло не с англичанами, а с бургундцами, теми же французами.
В итоге удалось набрать от силы тысячу солдат. Жанну покинули старые соратники — герцог Алансонский уехал в свои владения, Жиль де Ре остался при дворе, Бастард Орлеанский защищал от англичан низовья Луары. Они, как и она, не видели смысла в будущей кампании, но она поклялась служить королю и продолжала делать это теперь, когда поставленная ею перед собой задача была выполнена. Продвигаясь со своей армией вдоль реки, она брала один городок за другим. Неожиданно сильное сопротивление оказала крепость Сен-Пьер-ле-Мутье, штурм которой начался 4 ноября. Защитники метко обстреливали атакующих из луков и поливали горячей смолой, французы начали отступать. У стены осталась одна Жанна, и верный д’Олон поспешил к ней, чтобы увести прочь. Но девушка отказалась уходить:
— Я не одна, за мной многие тысячи! Мы не отступим, пока не возьмем эту крепость!
Увидев ее решимость, солдаты вернулись, и крепость была взята. Движение вперед все больше замедлялось: бургундцы забирали с собой или уничтожали все припасы, промозглая осенняя погода выматывала последние силы из голодных людей. В конце ноября надолго застряли у сильной крепости Ла-Шарите, куда на помощь Жанне пришел граф Людовик де Бурбон со своим отрядом. Крепость защищали 300 человек под командованием наемника Перрине Грессара — в свое время он взял в плен де ла Тремуя, стребовал с него огромный выкуп и знал, что мстительный камергер не помилует его, поэтому держался до последнего. Осада длилась целый месяц; люди Грессара не только не сдавались, но и смело контратаковали, захватив у противника огромную бомбарду по прозвищу "Пастушка", привезенную из Орлеана. Теперь это чугунное чудовище обстреливало со стен французов, наводя ужас. Армия таяла, одни погибали под градом пуль и ядер, другие просто разбегались. В конец декабря Жанне пришлось снять осаду и ни с чем вернуться в Жаржо. Это было второе ее поражение после Парижа.
Зиму она провела при королевском дворе в Бурже, а на севере между тем возникла новая угроза. "Три месяца чудес" отдали королю Карлу земли на северо-востоке Франции, в Шампани и Пикардии. Ему присягнули Труа, Шалон, Санлис, Суассон, Компьен. Это ставило прегражу честолюбивым планам герцога Бургундского, который мечтал о великой державе от Северного моря до Прованса. При его отце Жане Бесстрашном эти планы начали осуществляться — были присоединены Нидерланды, к Бургундии отошли обширные районы Восточной Франции, герцог Савойский заключил с ней союз. Теперь Бедфорд пообещал Филиппу Шампань, но присутствие там французских войск портило все дело, разрывая "Бургундскую империю" пополам. Герцог надеялся вернуть себе шампанские города, подкупив их власти и запугав жителей. Кое-где это удалось, но Компьен оставался непреклонным, его население было настроено резко против бургундцев. Между тем этот город находился на перекрестке главных дорог Северной Франции, и обладание им было чрезвычайно важно.
Перемирие 28 августа отдавало город бургундцам, но его жители не желали мириться с этим. Отказались они и принять королевский гарнизон, не без оснований считая, что он может предать их врагу. Капитану Гийому де Флави пришлось согласиться с мнением горожан. Тогда уполномоченный короля граф Клермон предложил герцогу Филиппу самому "урегулировать" ситуацию в Компьене, то есть захватить его. С наступлением весны к городу стали стягиваться бургундские отряды. Оборона Компьеиа была не такой важной для исхода Столетней войны, как оборона Орлеана, но она много значила для отношений между Францией и Бургундией и готовности последней к соглашению с королем. Понимая это, Жанна жаждала принять участие в этой кампании, которой предстояло стать для нее последней. Она знала, что король будет чинить ей препятствия, поэтому взяла с собой только добровольцев, преданных лично ей — несколько сотен солдат. Из капитанов с ней пошли Амбруаз Лоре и Потон де Сентрай, его неразлучный спутник Ла Гир воевал в это время в Нормандии.
В конце марта отряд Жанны добрался до города Ланьи, в окрестностях которого уже давно орудовала интернациональная банда английских и французских дезертиров, не дававшая покоя жителям. По их просьбе Дева напала на грабителей и легко рассеяла их; главарь шайки Франке из Арраса был схвачен и отдан горожанам для справедливого суда. Выслушав рассказы о злодениях наемника, Жанна не стала проявлять обычное милосердие и согласилась со смертным приговором. За это руанский трибунал после обвинил ее в убийстве, хотя такие негодяи, как Франке, находились вне закона, и с ними при поимке мог расправиться любой. Там же, в Ланьи, она совершила настоящее чудо, о чем мы знаем из материалов того же трибунала: "Спрошенная о возрасте ребенка, коего она оживила в Ланьи, она ответила, что ребенок был трех дней от роду; и его поднесли к образу Богоматери в Ланьи, и Жанне сказали, что юные горожанки пребывали подле сего образа и чтобы она изволила пойти туда и молить Бога и Богоматерь, дабы они даровали ребенку жизнь. Тогда она пошла вместе с другими девушками и молилась, и наконец жизнь появилась в ребенке, каковой трижды зевнул и был окрещен. Затем он сразу же умер и был погребен в освященной земле. Как говорили, он уже три дня не подавал признаков жизни и был черен, как туника названной Жанны".
Как ни толкуй этот эпизод, он свидетельствует о стихийно возникшем в народе культе Девы, которой приписывались самые невероятные способности. Чудесное оживление и расправа над бандитами привели к тому, что местные жители стали массово вступать в войско французов, которое достигло почти 2000 человек. Это вызвало тревогу не только бургундцев, но и англичан, которые как раз готовились к "альтернативной" коронации: 23 апреля малолетний Генрих VI с большой армией высадился в Кале, чтобы торжественно короноваться в Париже. Но появление Жанны на севере мешало этим планам — вдруг она снова решит штурмовать столицу? К тому же в Нормандии партизаны действовали все смелее, и гарантировать монархубезопасный проезд не мог никто.