Страница 22 из 40
Армия миновала Суассон, Шато-Тьери, Монмирай. Навстречу ей из Парижа направился Бедфорд с англобургундским войском численностью до 5000 человек. Из Монтеро он послал королю Франции письмо, полное оскорблений: "Вы, искушающий и злоупотребляющий доверием невежественного народа, вы, прибегающий к помощи людей суеверных и проклятых, таких, как бесноватая, потерявшая стыд распутница, одетая в мужскую одежду". 14 августа англичане остановились у деревни Монпийю близ Санлиса, где рассчитывали встретить французов. Герольд Беррийский, бывший свидетелем тех событий, сообщал: "Весь день они стояли друг против друга на расстоянии выстрела из кулеврины, и не было между ними ни изгородей, ни кустов, и не произошло никакого сражения. А вечером король удалился и повел свою армию в Крепи, а герцог Бедфорд отправился в Санлис".
Странно, что Жанна не помешала отмене сражения, в котором численно превосходящие французы вполне могли победить. Быть может, она не решалась возражать королю так же решительно, как его капитанам. Недовольство она выражала только в письмах одно из них было отправлено жителям Реймса; "Обещаю и ручаюсь, что не покину вас, пока жива. Это правда, что король заключил на пятнадцать дней перемирие с герцогом Бургундским… Сколько бы ни было перемирий, заключенных подобным образом, я этим очень недовольна и не знаю, буду ли соблюдать их. Но ежели я соблюдаю их, то только потому, что дорожу честью короля".
17 августа в Крени-ан-Валуа королю передали ключи от Компьена сильной крепости в Пикардии, гарнизон которой отказался от присяги герцогу Бургундскому. На следующий день король и его военачальники въехали в город, где Жанна встретилась с командиром гарнизона Гийомом де Флави, сыгравшим в ее судьбе весьма мрачную роль. В Компьене задержались надолго — здесь проходили переговоры с бургундцами, которые закончились 28 августа подписанием нового перемирия, теперь уже на четыре месяца. По нему французы обязались не захватывать принадлежащие Бургундии крепости и даже отдавали им обратно несколько городов, включая тот же Компьен. Взамен посланцы герцога негласно пообещали воздержаться от помощи англичанам. Неясным оставался вопрос о Париже, которым англичане и бургундцы владели совместно: король хоть и отправлялся к его стенам, но дал понять, что штурма не будет, если герцог выполнит свое обещание.
Когда переговоры еще продолжались, Жанна, намученная бездействием, оставила Комиьен и поехала к Парижу с герцогом Алансонским и его отрядом. 26 августа они достигли города Сен-Дени, расположенного совсем рядом со столицей (а позже поглощенного ею). Это было сделано вопреки воле короля, уже готового повернуть войско и уйти за Луару. Волей-неволей ему пришлось последовать за Девой к Парижу и стать лагерем в его предместьях. Момент для штурма был удачный: в Нормандии усилилась активность партизан, и Бедфорд отправился туда с большей частью армии. В городе осталось не более 2000 английских и бургундских солдат. Правда, на их стороне были симпатии многих жителей столицы, но там имелись и сторонники арманьяков, готовые в нужный момент оказать помощь королю. Присутствие Девы воодушевляло и их, и французских солдат, которые по-прежнему рвались в бой.
Но странное дело — дар предсказания будто бы оставил Жанну. Она никому не говорила, что возьмет Париж, что Бог велит англичанам оставить город. Голоса, не оставляющие ее прежде без поддержки, на время замолчали. Только крепло странное чувство, что Бог оставил ее, что она выполнила свою задачу и обречена теперь исчезнуть — может быть, вернуться домой, как ей хотелось? Но теперь ей и дома не дадут покоя, да и как оставить без присмотра армию, короля, всю Францию? Нет, нужно идти в этот поход, в котором — она все яснее понимала это, — у нее нет шансов победить.
Глава четвертая
УДАР В СПИНУ
28 августа 1429 года Жанна смотрела на Париж с вершины холма Мучеников Монмартра. Герцог Аланонский, стоявший рядом, рассказывал ей про огромный город, какого она не видела никогда в жизни. Париж, римская Лютеция, уже почти тысячу лет был столицей Французского королевства. Когда-то маленький и тесный, за последние полтора века он сильно разросся вместе с королевскими владениями. В центре, посреди Сены, располагалось сердце города — остров Сите с высокими шпилями Нотр-Дама и Сент-Шапели, — а по обоим берегам теснились храмы, дворцы, бесчисленные дома и лавки. Столицу защищали крепкие стены времен Филиппа-Августа, перестроенные при Карле V. На эти стены и ворота в них Жанна смотрела взглядом опытного военачальника. Прямо перед ней были ворота Монмартр, слева — Сен-Дени, справа — Сент-Оноре. Последние казались самыми удобными для штурма: подходы к ним были густо застроены домами, значит, стрелять по нападающим будет трудно. Но ворота были защищены башнями со множеством бойниц и двумя глубокими рвами с подъемными мостами. Взять их непросто — пожалуй, лучше будет перебраться через стену подальше от башен и их смертоносного огня. А пока не подошли главным силы, будет не лишним потрепать нервы противнику.
Жанна д'Арк осаждает Париж. Средневековая миниатюра
Следующие несколько дней пушки герцога Алансонского обстреливали стены города с высот Монмартра, а сам герцог без устали ездил в Санлис, где обосновался король, и обратно. Он передавал Карлу все более настоятельные просьбы Девы: "Я введу вас в Париж, Ваше величество, только не медлите!" Но Его величество продолжал тянуть время — принимал просителей, охотился, посещал храмы и святые места… Ему казалось, что Париж и так перейдет к нему после неизбежного мира с бургундцами. Зачем торопиться и тратить силы на штурм хорошо укрепленного города? Невольно в нем поднималось раздражение против Жанны — девушка хорошо поработала, но теперь становится помехой. Она думает, что может решать за короля, какие города брать, с кем воевать, а с кем договариваться. Какое самомнение со стороны неграмотной крестьянки! Народ любит ее, но прежде всего он предан своему монарху. Деве нужно указать ее место, а если она не согласится… тогда…
Дальше король предпочитал не загадывать — нужно было как-то разобраться осадой Парижа, в которую он был втянут помимо воли. Когда оттягивать дальше стало уже просто неприлично, войско двинулось в поход и за три дня добралось до стен Пранжа — это было 7 сентября. На следующий день был назначен штурм. Шеститысячной королевской армии противостояли 4000 солдат врага и местных ополченцев. Натиск на стену между воротами Сент-Оноре и Сен-Дени возглавили сама Жанна, Жиль де Ре и Рауль де Гокур.
Секретарь Парижского парламента Клеман де Фокомбер, тот самый, что нарисовал портрет Жанны, вечером этого тревожного дня записывал в дневник: "Четверг, 8-й день сентября. Праздник Рождества Богородицы. Солдаты мессира Карла де Валуа, собравшиеся в большом числе пред стенами Парижа у ворог Сент-Оноре в надежде захватить город и нанести вред жителям Парижа в большей степени внезапностью нападения, чем мощью и силой оружия, около двух часов пополудни начали делать вид, что хотят осадить названный город Париж… И в этот час были в Париже поддавшиеся панике или подкупленные люди, поднявшие голос во всех частях города и с той и с другой стороны мосгов, которые кричали, что все потеряно, что враг вошел в Париж и что всем нужно бежать и стараться спастись".
Скорее всего, эти паникеры были сторонниками арма-ньяков, но за оружие они так и не взялись. Париж не поддержал своих освободителей, которые без устали лезли на стену, приставляя к ней лестницы и падая вниз под градом стрел и ливнем горячей смолы. Еще один очеиидец событий, французский офицер Персиваль де Кани, вспоминал: "Дева взяла в руки свое знамя и среди первых вошла в ров со стороны Свиного рынка. Штурм шел трудно и долго, и было отрадно слышать весь этот шум и грохот выстрелов пушек и кулеврин, из которых обстреливали нападающих, и летели во множестве стрелы, дротики и копья… Штурм продолжался примерно с часу после полудня до часа наступления сумерок; после захода солнца Дева была ранена стрелой из арбалета в бедро, а после ранения она изо всех сил кричала, чтобы каждый приблизился к стенам и что город будет взят; но, поскольку наступила ночь и она была ранена, а солдаты устали от долгого штурма, который они предприняли, сир де Гокур и другие пришли за Девой и против ее воли вынесли ее из рва, и так закончился штурм".