Страница 29 из 32
– Вошла в утреннюю столовую.
– Опираясь на вашу руку?
– Нет, одна. В подобных пустяках она вела себя своенравно. Затем, когда мы сели за стол, она минут через десять торопливо встала и, пробормотав какое-то извинение, покинула столовую. И не вернулась.
– Но эта горничная, Элис, насколько я понял, показала, что она поднялась в свою комнату, надела длинное пальто поверх подвенечного платья, надела шляпку и ушла.
– Совершенно верно. Затем видели, как она вошла в Гайд-парк с Флорой Миллар, женщиной, которая теперь арестована, а утром бесчинствовала в доме мистера Дорана.
– А, да! Мне бы хотелось узнать некоторые подробности об этой молодой женщине и ваших отношениях с ней.
Лорд Саймон пожал плечами и поднял брови.
– Несколько лет мы были на дружеской ноге, могу даже сказать, на очень дружеской. Она подвизалась в «Аллегро». Я был к ней добр, и у нее нет оснований жаловаться на меня, но вы знаете женщин, мистер Шерлок Холмс. Флора – милая малютка, но очень горячего нрава и чрезвычайно привязалась ко мне. Прослышав, что я намерен жениться, она посылала мне ужасные письма, и, правду сказать, причиной, почему я решил обставить бракосочетание столь скромно, были опасения скандала в церкви. У дверей мистера Дорана она появилась сразу же после нашего возвращения и попыталась прорваться внутрь, употребляя ругательные выражения по адресу моей жены и даже угрожая ей, но я предвидел возможность чего-то подобного и отдал соответствующие распоряжения слугам, которые незамедлительно вытолкали ее на улицу. Она затихла, когда поняла, что нет смысла поднимать шум.
– Ваша супруга слышала все это?
– Слава богу, нет.
– А потом видели, как она шла с этой самой женщиной?
– Да. Именно это мистер Лестрейд из Скотленд-Ярда считает крайне серьезным. Предполагается, что Флора выманила мою жену на улицу и заманила в какую-то ужасную ловушку.
– Ну, такое предположение напрашивается.
– Вы тоже так считаете?
– Я ведь не сказал, что это вероятно. И вам самому оно правдоподобным ведь не кажется?
– Я не думаю, что Флора способна причинить вред и мухе.
– Однако ревность воздействует на характеры странным образом. Скажите, какую теорию составили вы о происшедшем?
– Ну, собственно, я пришел в поисках теории, а не с тем, чтобы ее предлагать. Я сообщил вам все факты. Но раз уж вы спросили, пожалуй, скажу, что, на мой взгляд, предсвадебные волнения, сознание, что она внезапно вознеслась так высоко социально, могли вызвать у моей жены некоторое нервное расстройство.
– Короче говоря, она внезапно помешалась?
– Ну, право, когда я думаю, от чего она отвернулась, то есть не от меня, но от столь многого, чего столь многие безуспешно домогались, иного объяснения я не нахожу.
– Что же, безусловно, это также вполне возможная гипотеза, – сказал Холмс с улыбкой. – А теперь, лорд Сент-Саймон, думаю, я получил почти все требующиеся мне данные. Разрешите спросить: сидя за столом в утренней столовой, вы могли смотреть в окно?
– Нам были видны другая сторона улицы и парк.
– Так-так. Ну, думается, мне дольше не требуется вас задерживать. Я свяжусь с вами.
– Если вам улыбнется удача разгадать эту загадку, – сказал наш клиент, вставая.
– Я ее уже разгадал.
– Э? Что-что?
– Я сказал, что уже разгадал ее.
– В таком случае где сейчас моя жена?
– Эту деталь я скоро выясню.
Лорд Сент-Саймон покачал головой.
– Боюсь, для этого потребуются более мудрые головы, чем ваша или моя, – сказал он, поклонился величавым старомодным поклоном и удалился.
– Как любезно со стороны лорда Сент-Саймона почтить мою голову, поставив ее на один уровень со своей, – сказал Шерлок Холмс со смехом. – После этих расспросов я могу позволить себе виски с содовой и сигару. Свое заключение об этом деле я составил еще до того, как наш клиент вошел сюда.
– Мой дорогой Холмс!
– У меня есть заметки о нескольких сходных делах, как я уже упомянул, но ни одно не раскрывалось так быстро. Целью моих расспросов было превратить мое предположение в уверенность. Косвенные улики бывают крайне убедительны, ну, как обнаруженная в молоке форель, если процитировать пример Торо, наводит на мысль, что фермер помогал увеличивать надой своих коров.
– Но я же слышал все, что слышали вы.
– Только ничего не зная о предыдущих случаях, которые так хорошо послужили мне. Несколько лет назад в Абердине произошло нечто схожее, и нечто параллельное в Мюнхене год спустя после Франко-прусской войны, и это тот случай… но никак Лестрейд! Добрый день, Лестрейд! На буфете вы найдете еще один стаканчик, а сигары вон в той коробке.
Скотландярдовец был облачен в бушлат, который вместе с шарфом на шее придавал ему моряцкий облик. В руке он держал черную парусиновую сумку. Коротко поздоровавшись, он сел и закурил предложенную ему сигару.
– Что такое? – спросил Холмс с веселыми искорками в глазах. – Вид у вас не слишком довольный.
– Я и недоволен. Это чертово дело с браком Сент-Саймона. Ничего в нем понять невозможно.
– Неужели? Вы меня удивляете.
– Кто когда-либо слышал о таком запутанном деле? Любая улика словно тут же ускользает у меня между пальцами. Я весь день с ним мучился.
– И сильно промокли как будто, – сказал Холмс, положив ладонь на рукав бушлата.
– Да, пришлось пошарить драгой по дну Серпентайн.
– Во имя всего святого, зачем?
– В поисках трупа леди Сент-Саймон.
Холмс откинулся на спинку кресла и захохотал.
– А вы не поерзали драгой в фонтане на Трафальгарской площади? – осведомился он.
– Зачем? Что вы имеете в виду?
– Затем, что у вас было ровно столько же шансов найти эту леди там или там.
Лестрейд бросил на моего товарища злобный взгляд.
– Полагаю, вам все досконально известно об этом деле? – огрызнулся он.
– Ну, факты я услышал только что, хотя выводы уже сделал прежде.
– Ах так! Значит, вы думаете, что Серпентайн никакой роли в этом деле не играет?
– Думаю, это весьма маловероятно.
– Так не будете ли вы столь любезны объяснить, почему мы нашли там вот это? – Тут он открыл сумку и вывалил на пол подвенечное платье из блестящего узорчатого шелка, пару белых атласных туфель, а также венок и фату невесты, все грязное и намокшее.
– Вот! – сказал он, кладя сверху этой груды новое обручальное кольцо. – Вот орешек, чтобы вы его раскололи, мистер Холмс.
– Да неужели? – сказал мой друг, посылая к потолку сизые кольца дыма. – Выгребли из Серпентайн?
– Нет, их нашел плавающими у берега парковый сторож. Ее одежду опознали, и я предположил, что где одежда, там будет и тело.
– Согласно столь блистательному логическому построению, тело каждого человека должно находиться возле его гардероба. Скажите, и что вы надеялись обрести с их помощью?
– Какие-нибудь улики, указывающие на причастность Флоры Миллар к этому исчезновению.
– Боюсь, вы убедитесь, что это слишком трудно.
– Ах вот как! – вскричал Лестрейд с некоторой злостью. – А я боюсь, Холмс, что ваши дедукции и выводы не слишком-то практичны. Вы допустили два промаха за такое же количество минут. Это платье доказывает причастность мисс Флоры Миллар.
– Каким образом?
– У платья есть карман. В кармане футляр для карточек. В футляре записка. И вот эта самая записка. – Он шлепнул ее на стол перед собой. – Так слушайте: «Увидишь меня, когда все будет готово. Приди немедленно. Ф.Х.М.». Ну-с, с самого начала моя теория заключалась в том, что леди Сент-Саймон была выманена в парк Флорой Миллар, которая, без сомнения, с помощью сообщников и устроила ее исчезновение. Вот подписанная ее инициалами та самая записка, которая, без сомнения, была всунута ей в руку в дверях и которая привела ее к ним.
– Превосходно, Лестрейд, – сказал Холмс со смехом. – Нет, вы правда неподражаемы. Дайте-ка мне взглянуть. – Он небрежно взял листок, однако сразу же сосредоточился и испустил удовлетворенное восклицание. – Она действительно имеет большое значение.