Страница 28 из 32
– И это все?
– Только еще одна маленькая заметка в еще одной из утренних газет, но дающая пищу для размышления.
– А именно?
– Что мисс Флора Миллар, леди, вызвавшая беспорядок, действительно была арестована. Видимо, прежде она была danceuse[7] в «Аллегро» и несколько лет водила знакомство с новобрачным. Никаких других подробностей, и все дело теперь в ваших руках – в той мере, в какой его осветили газеты.
– И выглядит оно чрезвычайно интересным, я ни за что на свете не захотел бы его упустить. Но в дверь звонят, Ватсон, а часы показывают начало пятого, так что, не сомневаюсь, это наш знатный клиент. И не думайте уйти, Ватсон, так как мне нужен свидетель, хотя бы для проверки моей памяти.
– Лорд Роберт Сент-Саймон, – доложил наш юный слуга, распахивая дверь. Вошел джентльмен с приятным благородным лицом, орлиным носом и бледный, но, пожалуй, с некоторой брюзгливостью в складке губ и со спокойным открытым взглядом человека, кому выпал приятный жребий повелевать и видеть мгновенное повиновение. Манера держаться выглядела энергичной, однако его внешность производила неожиданное впечатление состаривания, так как выглядел он слегка согбенным, а колени его при ходьбе чуть подгибались. И его волосы, когда он снял цилиндр с круто загнутыми полями, оказались заметно подернутыми сединой на висках и заметно поредевшими на макушке. Что до его одежды, то она была элегантной на грани франтовства. Стоячий воротничок, черный сюртук, белый жилет, желтые перчатки, лакированные штиблеты и светлые гамаши. В комнату он вошел медленно, поворачивая голову слева направо, а правой рукой покачивая шнурок с пенсне в золотой оправе.
– Добрый день, лорд Сент-Саймон, – сказал Холмс, вставая и кланяясь. – Прошу, сядьте в плетеное кресло. Это мой друг и коллега доктор Ватсон. Придвиньтесь к огню, и мы обсудим ваше дельце.
– Крайне тягостное дело для меня, как вы легко можете представить себе, мистер Холмс. Я просто сражен. Насколько понимаю, сэр, вы уже распутали несколько щепетильных дел такого порядка, хотя, полагаю, они вряд ли имели место в столь высоких сферах общества.
– Нет, я снисхожу.
– Прошу прощения?
– Моим последним клиентом в такого рода деле был король.
– Неужели? Я понятия не имел. А какой король?
– Король Скандинавии.
– Как! Он потерял жену?
– Вы, конечно, понимаете, – сказал Холмс, невозмутимо любезный, – что делам моим другим клиентам я обеспечиваю ту же секретность, какую обещаю вам в вашем.
– Разумеется! Именно так! Именно так! Прошу извинить меня. Что до моего дела, я готов дать любые сведения, которые могут поспособствовать вам прийти к заключению.
– Благодарю вас. Я уже знаю все, что было в газетах, но не больше. Полагаю, я могу считать эти сведения точными – вот эту статью, например, – в том, что касается исчезновения новобрачной.
Лорд Сент-Саймон просмотрел статью.
– Да, в определенных пределах она достаточно точна.
– Но требует много пополнений, прежде чем можно будет составить какое-либо мнение. Думаю, получить необходимые факты проще всего, прямо задавая вам вопросы.
– Прошу вас.
– Когда вы познакомились с мисс Хэтти Доран?
– В Сан-Франциско год назад.
– Вы путешествовали по Штатам?
– Да.
– И были помолвлены тогда же?
– Нет.
– Но были с ней в дружеских отношениях?
– Ее общество меня приятно развлекало, и она это видела.
– Ее отец очень богат?
– Говорят, он самый богатый человек в Калифорнии, и не только.
– И как он нажил свои деньги?
– Золотоискательством. Несколько лет назад у него не было ничего. Затем он отыскал золото, удачно вложил полученные деньги и стремительно разбогател.
– Какое впечатление сложилось у вас о характере юной барышни… То есть вашей жены?
Высокородный лорд начал раскачивать пенсне чуть быстрее и уставился в огонь.
– Видите ли, мистер Холмс, – сказал он, – моей жене было уже двадцать, когда ее отец разбогател. До этого она жила вольно в лагере старателей, бродила по лесам и горам, так что наставницей ее была Природа, а не школьные учительницы. Она, как мы в Англии выражаемся, сорванец, с сильной натурой, необузданной и свободной. И порывистая – вулканически, хотел я сказать. Быстра в решениях и бесстрашна в исполнении своих намерений. С другой стороны, я бы не дал ей имя, которое имею высокую честь носить, – он величественно кашлянул, – если бы не был убежден в ее внутреннем благородстве. Я верю, что она способна на героическое самопожертвование и что-либо бесчестное было бы ей отвратительно.
– У вас есть ее фотография?
– Я захватил с собой вот это. – Он открыл медальон и показал нам лицо в анфас очень красивой женщины. Это была не фотография, а миниатюра из слоновой кости, и художник эффектно запечатлел пышные черные волосы, большие темные глаза и очаровательные губы. Холмс долго и внимательно изучал миниатюру. Затем закрыл медальон и вернул его лорду Сент-Саймону.
– Следовательно, юная леди приехала в Лондон и вы возобновили знакомство?
– Да, ее отец привез ее на этот лондонский сезон. Я несколько раз встречался с ней, просил ее руки и теперь стал ее мужем.
– Насколько я понял, она получила внушительное приданое?
– Достаточное. Не более чем обычно для моей семьи.
– И оно, разумеется, останется у вас, поскольку брак – fait accompli?[8]
– Право, я не наводил справок касательно этого.
– О, вполне естественно. Вы видели мисс Доран накануне свадьбы?
– Да.
– Она была в хорошем настроении?
– Прекрасном. И все время говорила о том, как мы устроим наши жизни в дальнейшем.
– Да? Очень интересно. А утром в день свадьбы?
– Веселой, насколько возможно. Во всяком случае, перед венчанием.
– Но тогда вы заметили в ней какую-либо перемену?
– Ну, правду говоря, я впервые заметил некоторую резкость и неуживчивость в ее характере. Однако причина была слишком тривиальной, чтобы касаться ее сейчас, и никакого отношения к случившемуся иметь не может.
– Тем не менее, прошу, расскажите.
– Просто ребячество. Она уронила букет, когда мы шли к ризнице. В тот момент она проходила мимо передней скамьи, и букет упал за ограду. Произошла секундная задержка, но сидевший там джентльмен тут же протянул ей букет, который нисколько не пострадал. И все-таки, когда я упомянул ей о случившемся, она ответила мне крайне резко, а в карете по пути домой она выглядела нелепо взволнованной из-за такого пустяка.
– Так-так. Вы сказали, что на скамье сидел некий джентльмен. Следовательно, в церкви были и посторонние?
– Да-да. Когда церковь открыта, избавиться от них невозможно.
– Джентльмен этот не принадлежал к друзьям вашей супруги?
– Отнюдь нет. Джентльменом я назвал его из вежливости, но, судя по виду, он принадлежал к низшему сословию. И никакого внимания я на его внешность не обратил. Но, право, мне кажется, мы далеко уклонились от темы.
– Следовательно, леди Сент-Саймон после венчания была уже не в столь веселом настроении, в каком отправилась в церковь. Что она сделала, когда вошла в дом отца?
– Я видел, как она говорила со своей горничной.
– А ее горничная?
– Зовут ее Элис. Она американка и приехала с ней из Калифорнии.
– Доверенная служанка?
– Пожалуй, даже слишком. Мне казалось, ее госпожа разрешает ей всякие фамильярности. Но, разумеется, в Америке они глядят на это по-другому.
– И долго она разговаривала с этой Элис?
– О, несколько минут. Я думал о своем.
– Вы не расслышали, о чем они говорили?
– Леди Сент-Саймон сказала что-то вроде «слямзить заявку». У нее была манера пользоваться жаргоном такого рода. Я понятия не имею, что она подразумевала.
– Американский жаргон иногда очень выразителен. И что сделала ваша супруга, кончив говорить с горничной?
7
Танцовщица (фр.).
8
Свершившийся факт (фр.).