Полночное обещание (ЛП)

Эви приглушенно усмехнулась.

— Но она жива.

— Магия, — сказала Лаура с усмешкой. — Оказалось, Эйсли — Феникс. Это передавалось в ее семье и не проявлялось поколениями. Она имеет способность к регенерации, как мифическая птица Феникс.

— Это действительно потрясающе. Я даже представить не могла, что такое существует.

— Каждый Друид и Воитель из замка Маклаудов сталкивался с Дейдре, Декланом или Джейсонам. Эта была постоянная борьба против мощнейших Драу, и, казалось, она никогда не кончится.

— Это может кончиться. По крайней мере, мы можем убить Джейсона.

Лаура медленно облизнула губы.

— Фелан рассказал мне, что случилось с древними. Ты пробовала поговорить с ними снова?

— Нет. — И Эви не собиралась делать это в ближайшее время. Она боялась, что незнакомц может появиться опять. И, все же она понимала, что ей придется попробовать еще раз.

Ради Брайана.

Ради Малкольма.

— Возможно, Эйсли и я тоже можем попробовать, — предложила Лаура. — Одна из нас должна иметь возможность узнать, как убить Джейсона. Мы спрашивали и раньше, но ни кто из нас не получил информацию, которой обладаешь ты.

— Думаю, они просто очень сердиты на меня, — сказала Эви.

Лаура повернулась, тихо обошла кровать и взяла стул, на котором раньше сидел Фелан. Она поймала взгляд Эви.

— Рис и Малкольм убеждены, что ты хороший человек, несмотря на то, что Драу. Есть Друид, Риган, она может взглянуть тебе в глаза и определить, лжешь ты или нет. У меня нет такой способности.

Она сделала паузу и глубоко вдохнула.

— Ты увидишь, Эви, что Воители и Друиды в замке большая и дружная семья. Многие погибли в этих битвах, и я не хочу, чтобы погиб кто-то еще. Так что я должна знать: собираешься ли ты использовать черную магию?

Эви провела пальцем вдоль пореза на джинсах Малкольма.

— Знаешь, Малкольм рассказывал обо всех вас. Он несет в себе вину за содеянное, что не считает себя частью семьи в замке. Я не согласна с ним. Нет никакого другого места для такого человека, как он. — Эви посмотрела в глаза Лауры и произнесла: — Нет, Лаура, я не хочу, чтобы моя душа досталась Дьяволу, но да, я хочу использовать черную магию, чтобы наказать человека или людей, ответственных за похищение Брайана. Я хотела защитить заклинание, которое украл Джейсон, заклинание, которое может быть опасным или даже смертельным для всех. Как я смогу пережить, если из-за этого погибнут невинные? Смерти, которые я могу предотвратить, отдав свою душу?

Она опустила взгляд на лицо Малкольма и подалась вперед, чтобы убрать золотистый локон, упавший на его лоб.

— Иногда мы хотим, чтобы все было просто, — сказала Эви. — Но так случается очень редко. На самом деле нет конкретно черного и белого. Есть множество оттенков серого. Я зло? Нет. Но я Драу.

Глава 38

Малкольм был в ловушке в Аду.

Не было ни окон, ни дверей. Только дурманящий мрак и вездесущая призрачная фигура, кромсающая его плоть снова и снова.

Малкольм хотел драться с незнакомцем, но было такое ощущение, словно его руки ноги увязли в смоле. Он не мог двигаться достаточно быстро, чтобы нанести хоть какой-то вред этому нечто.

Даже усиленное зрение Малкольма не позволило ему видеть что нападает на него. Оно сливалось с темнотой, как если бы было частью ее, управляя ею.

Малкольм заревел от ярости, почувствовав, как что-то острое распарывает его спину. Его нога подогнулась, и он упал на одно колено. Кровь лилась по его спине и груди. Руки были покрыты кровью, и это не позволяло ему схватить что-либо.

Все его тело болело. И не только из-за порезов. Боль была внутри. Его кости, мышцы… было ощущение, что все умирает.

Он раскинул руки и запрокинул голову, призвав Даала. Но его бог не ответил ему.

Словно Даал перестал существовать.

Малкольм уперся левой рукой в землю, так как его правая рука отказывалась работать. Его мысли вернулись к Эви. Она была в безопасности с Королями Драконов. Неважно, через какой ад ему придется пройти, главное Уоллес не доберется до нее.

Грудь Малкольма разрывало от боли, пока его легкие пытались втянуть воздух. Он подумал о ясных голубых глазах Эви, о ее нежной коже и улыбке.

Неожиданно, он увидел, как Эви пробежала справа от него, и ее кудри развевались, словно на ветру. И он готов был поклястся, что это не плод его воображения.

Он понимал, либо это его разум играет с ним, либо это одна из идей незнакомца поиздеваться над ним таким образом. Если это дело рук этого человека, то он нашел прекрасный способ помучить его. Она близко, но в тоже время нет.

И затем он увидел ее, стоящую впереди. Она оглядывалась вокруг, словно не видя ничего.

Малкольм звал ее, но она была слишком далеко. Он видел ее перед собой, невидимый ветер кружил вокруг нее и прижимал к ногам ее легкую длинную юбку.

Ее красивые кудри обрамляли лицо и танцевали на ветру. Она разговаривала с кем-то, но он не мог расслышать слов.

Малкольм моргнул, словно в замедленной съемке. Эви двинулась в сторону кого-то или чего-то. Он ревел от ярости, когда увидел, как фигура начала танцевать вокруг нее, но не смог издать ни звука.

Не имеет значение, сколько времени Малкольм пытался добраться до нее, он не мог сделать и шага. Его ноги словно увязли в цементе.

Чем дольше он смотрел на Эви и незнакомца, тем злее становился. Однако, боль в его теле начала отступать.

Малкольм посмотрел на свои руки и затем на Эви. Каким-то образом она делала это. Она забирала его боль.

— Нет, — прошептал он.

Он не хотел, чтобы она оказалась в ловушке так же, как и он. Если она не уйдет в ближайшее время именно это и произойдет с ней.

— Эви! Эви, ты должна уйти!

Она, конечно, не слышала его. Чтобы призрачная фигура не делала, ей хорошо в ее тисках. Малкольм в ужасе наблюдал, как Эви начала танцевать с исчадием ада. Медленно, чувственно.

Это было самое ужасное, что Малкольму когда-либо приходилось видеть. Его Эви менялась прямо на глазах. Он предупреждал, что ей придется сделать выбор, и боялся, что наблюдает, как она делает это сейчас. И это изменит ее жизнь навсегда.

Малкольм сжал кулаки, когда он наклонился и взревел от ярости и беспомощности. Этого не должно случиться.

Он взглянул вверх и увидел, как Эви танцует одна под музыку, которую слышит только она. Призрачная фигура стояла рядом с ней, как будто дирижируя всем. Казалось, Малкольм ничего не может сделать. Чем глубже она погружалась под влияние, тем лучше Малкольм себя чувствовал.

— Ты должна спасать Брайана, а не меня! Он тот, кто нуждается в этом.

Она перестала танцевать и огляделась. Надежда расцвела в груди Малкольма. Она услышала его? Неужели он смог достучаться до нее?

Эви попыталась убежать от фигуры, но это было не просто. Как только она отвернулась от призрачного нечто, все раны Малкольма снова открылись, и кровь начала сочиться из всех ран и стекать ручьями по телу вниз, когда Эви закричала в агонии.

Ее боль стала последней каплей. Малкольм взревел, сильно и яростно. Это был звук Воителя, голос бога.

И это привлекло внимание фигуры.

В одно мгновенье он снова оказался перед Малкольмом, проникая в его грудь и, обернув руку вокруг его сердца, сжал.

***

Замок Маклаудов

— Мне нужны доводы получше, — потребовал Фэллон, вышагивая в большом зале.

Рамзи пожал плечами.

— Мне нечего сказать. Мы не можем атаковать особняк Уоллеса. Это самоубийство.

— Неужели сейчас он все также могущественен? — спросила Риган.

Рамзи кивнул и оттолкнулся от стены.

— Нам повезло в последней битве с ним. Он был один против всех нас, и Эйсли заплатила самую высокую цену. Если бы она не оказалась Фениксом, Фелан потерял бы свою женщину.

— И я не желаю потерять свою, — сказал Лукан.

Кара улыбнулась и прижалась к Лукану.

— А я не хочу потерять тебя.

— Если мы не можем напасть, тогда что будем делать? — спросила Шафран.