Страница 18 из 52
— Мам, ты чудо.
— Я знаю. Ты тоже. Ну, все, одевайся и ступай, а то опоздаешь.
— За мной заедут.
— Заедут?
— Угу.
— То есть?
— Просто заедут и все, что тут особенного?
— Да нет, ничего, я просто так сказала.
— Мама, приеду, и все расскажу, а сейчас не пытай, ладно?
— Как скажешь, все, все, ухожу, — и она вышла из комнаты.
Маша посмотрела на часы, прикинула, сколько у неё в запасе времени и принялась приводить в порядок лицо.
Посмотрев на себя последний раз в зеркало, она накинула на плечи легкий шарф и, поцеловав мать, выскочила за дверь.
— Ни пуха, — услышала она за спиной голос матери.
— К черту, — ответила она в тот момент, когда закрылись двери лифта.
Она вышла из подъезда и сразу обратила внимание на стоящую у подъезда иномарку. Из машины вышел мужчина. Она узнала его, это был Василис.
— Добрый вечер Мари.
— Добрый вечер, я не очень долго заставила вас ждать?
— Что вы я только что подъехал.
— Прошу, — и он распахнул заднюю дверь. Поправив платье, он захлопнул дверь машины и сев за руль, обратился к Маше:
— Мы можем ехать?
— Конечно.
— Отлично, — и он включил зажигание.
Маша не считала себя театралом и ходила туда не чаще одного, двух раз в год и то, в основном на спектакли. Слушать оперу или смотреть балет ей было довольно скучно, к тому же на подобные зрелища ходили в основном ценители подобного вида искусств, а из молодежи, скорее всего студенты консерваторий и музыкальных училищ. Впрочем, к её удивлению, публика была довольно разнообразная как по возрасту, так и по одежде. Можно было встретить мужчину во фраке и тут же одетого в джинсы. Впрочем, время стирало грани старого и вносило свои веяния в одежду и стиль жизни. Зато она сразу обратила внимание, как эффектно выглядела в присутствии элегантного Василиса, который хотя и промолчал по поводу её наряда, но она поняла, какой эффект произвела на него своим видом.
По окончании балета, они вышли на улицу и сели в машину. Он включил двигатель.
— Позволите, я несколько минут прогрею мотор?
— Конечно.
— Вам понравилось?
— Как вам сказать.
— Как есть или вы не хотите меня обидеть?
Она рассмеялась и, не заискивая, ответила:
— Если честно, я не очень большая любительница оперы и балета.
— Что же вы сразу не сказали?
— Мне неудобно было вам отказать.
— Или показаться, что вы не особо большой ценитель высокого искусства? — продолжил он её фразу.
— Считайте что так.
— Напрасно. Я тоже не большой любитель, просто приходится по роду службы больше слушать симфоническую музыку или классическую, потому по инерции пригласил вас на балет. Знал бы, лучше сходили бы в оперетту. Как вы относитесь к оперетте?
— Вот в оперетту с удовольствием, — она начала перечислять наиболее известные оперетты, которые видела.
— Постойте, постойте, а что же в таком случае мы посмотрим, если вы все уже видели?
— Ну, я много чего не видела, и потом, бывают премьеры, новые постановки, наконец, гастроли зарубежных артистов. Кстати, это удивительно, что мы попали в Большой, летом они обычно на гастролях.
— Да, вы задали мне задачку, придется крепко подумать, куда вас можно пригласить, чтобы не разочаровать в следующий раз, — он сказал это так, словно они были уже давно знакомы, и следующая встреча была само собой разумеющимся делом. Они повернули на Моховую, вскоре оказались на Новом Арбате, развернулись на Дорогомиловскую и через несколько минут оказались у её дома.
— Не огорчайтесь, — словно извиняясь, за слишком резкую откровенность, произнесла она, — мне все равно понравилось. Театр, это как праздник, даже если ты не все понимаешь в полной мере, он все равно приносит удовольствие и радость, вы согласны со мной?
— Безусловно.
— В таком случае, благодарю, за приятно проведенный вечер.
— Нет, это я вас благодарю. И надеюсь, на новую встречу.
— Звоните, мой номер у вас есть.
— Благодарю.
Он не успел открыть ей дверь. Она уже вышла и стояла у машины. Он нежно взял её за руку и, поцеловав руку, произнес:
— Благодарю и до скорой встречи.
Она улыбнулась ему в ответ и вошла в подъезд.
— Машенька, ну как?
— Все отлично.
— В каком смысле?
— В прямом. Смотрели Спартак. В буфет не ходили, программу купить забыли, меня довезли до дома и на этом всё.
— Я не вполне понимаю твою иронию?
— Мам, — Маша опустилась на стул, стоящий у входа, — он старше меня минимум лет на десять, а может больше. Работает в Греческом посольстве. Был у нас на экскурсии в музее и видимо ему понравилась русская матрешка, вот и решил за мной приударить.
— Маша, только не надо говорить так, что за выражение. Никакая ты не матрешка, а красивая, умная, образованная молодая девушка.
— Угу, спортсменка, комсомолка, просто красавица, дайте ножницы, я ленточку перережу.
— Маша, что с тобой, я не понимаю? Если тебе он не понравился, зачем тогда ты согласилась с ним пойти в театр?
— Сама не знаю. И потом, ходить-то все равно больше не с кем…
— Ну, знаешь, дорогая, тогда я совсем ничего не понимаю.
— Мамулечка, любимая моя, что же тебе такого не понять? Молодая, красивая, образованная, как только что ты изволила сказать, работает исключительно в бабском коллективе, сидит целый день за столом, занимается бумаготворческой работой. Спрашивается, откуда возьмутся мужчины, с небес что ли?
— Извини, ты сама выбрала себе профессию и работу. Раз так, значит надо больше бывать на людях, ходить в гости, на танцы, в конце концов.
— Еще куда?
— В театр, например.
— Вот я и хожу.
— Маш, ну что ты, в самом деле? Я думала ты придешь, нет, прилетишь на крыльях, расскажешь, как здорово провела время в обществе интересного мужчины, а ты…
— А что я?
— А ты вся в растрепанных чувствах. Я так и не поняла, ты довольна походом в театр или нет?
— Не знаю, — мечтательно ответила она.
— Хорошо, иди, переоденься, и пойдем ужинать.
— Лечу, мамуля, лечу, — и, повесив шарф, она пошла в комнату переодеваться.
Уже после ужина, она лежала в постели и мысленно перебирала сегодняшний вечер и разговор с Василисом. Невольно, она попыталась определить свое отношение к нему, но так и не смогла этого сделать. Так, случайный иностранец, волею судьбы на время вошедший в её жизнь и занявший место на полке текущих дел.
Однако по прошествии двух дней, он вновь напомнил о себе, позвонив ближе к вечеру.
— Квартира Зотовых?
— Да.
— Мари, это я Василис, я вам еще не надоел?
— Пока нет, — смеясь, ответила она.
— Как насчет того, чтобы в субботу посетить прием в посольстве?
— А это удобно?
— В каком смысле?
— На приемах обычно бывают дипломаты с женами, — она хотела добавить, но никак не с любовницами и уж тем более случайными знакомыми, но промолчала.
— Нет, нет, это совсем иное мероприятие, уверяю, вам понравится.
— Обещаете?
— Клянусь.
— Хорошо, в котором часу и где?
— Я заеду за вами к шести.
— Хорошо, до встречи в субботу.
Маша дала отбой и приложила трубку к щеке, раздумывая о том, в чем она пойдет. Действительно, не одевать же на прием платье, в котором она была в театре. Вот тебе и проблема.
— Мама, посоветоваться надо, — сказала она, входя в мамину комнату.
— Что-то случилось?
— Меня в субботу пригласили на прием в посольство. Как ты считаешь, в чем мне пойти?
— Тебя, в посольство? Сначала в оперу, теперь на прием, с чего вдруг?
— А я знаю?
— Хорошо, в этом вопросе я думаю, ты сама разберешься, а вот насчет того, в чем пойти, вопрос интересный. Сама как считаешь?
— Мам, а ты в чем ходила, когда прием устраивали?